пронзительно гудели над городом, знаменуя чудо. Чудо было
единственно значимым сейчас в сердцах тысяч людей, вдохновенно
полосующих собственные спины и распевающих во все горло:
шестеро держались чуть поодаль. Бичи в руках, в сапогах кинжалы.
Понятное дело, искать ярого гугенота в процессии
фанатиков-самобичевателей вряд ли могло прийти в голову ищейкам
королевы, но чем черт не шутит! Мы приближались к воротам
Сен-Дени, и над парижскими улочками гремело многоголосое: "Народ
мой, следуй за мной!"
усилена. Каждая подъезжающая повозка обыскивалась, точно кошелек
забулдыги в базарной корчме. Вот дошла очередь и до колымаги
Мано. Взоры гасконцев, и мой в их числе, обратились к заветному
возку.
похлопав ладонью по бочке с тайником, сунул горбатый нос в
корзину с зеленью и спрятанными под ней пистолями.
руки. - Я ж того, в приюте Святого Лазаря возчик. Меня ж тут
всякий знает!
убогих. - Де Батц сунул руку в ближайшую корзину и вытянул кусок
мяса на длинной кости.
восседавшей рядом с простаком возчиком, играла улыбка столь
завлекательная, что я невольно отметил, какой желанной может быть
властная, шумная Жози, лишь пожелай того. - Ну что ты
разглядываешь какие-то кости? Ты лучше сюда погляди! - Она
поставила ногу на козлы, давая легкой юбке свободно упасть на
бедро и демонстрируя, что под этим ярким лоскутом материи, кроме
самой девицы, ничего нет. - Каково?
кавалерии, расталкивая древками пик толпу, наконец добрался до
ворот. - Освободите дорогу! Немедленно!
страж ворот. - Но! Но! Пошел!
окровавленную колонну, отвлекая благочестивых парижан от пения
гимнов. Трудно петь гимны, чихая на ходу. Судя по лилиям и алой
кайме на вальтрепах [Вальтреп - конская попона], всадники,
промчавшиеся мимо нас, были жандармами [Жандармы - в описываемое
время название французской тяжелой кавалерии] Анжуйского полка -
личной гвардии нового короля. Я с тревогой посмотрел им вслед.
Куда мчались эти латники, на ночь глядя, да еще с такой
поспешностью?
Батц быстро разгрузил корзины, и мы продолжали путь налегке.
Самобичеватели, выйдя из города, похоже, растеряли большую часть
религиозного экстаза и теперь шли, лениво обмахиваясь своим
вервием, точно коровы хвостами. Идти было долго, ночевать
следовало во чистом поле, в лесу, где придется, чтобы ни свет ни
заря продолжить путь в далекий спасительный храм. Чем более
темнело небо, тем более это шествие погонщиков мух теряло
первоначальную сплоченность, разбредаясь по сторонам в поисках
ночлега, растягиваясь по дороге или же ища, как и мы, попутную
повозку, чтобы не топтать попусту ноги.
местного скупердяя, - повествовал брат Адриэн, примостившийся в
возке между мной и Конфьянс, закутанной В широченный плащ, должно
быть, с плеча мадам Жози.
была единственным спасением ее репутации "обворожительной
красавицы". А уж запах дешевого вина, пропитавший платье, наводил
на мысль о предстоящих тратах на обновление ее гардероба. Чтобы
отвлечь юную прелестницу от подобных мрачных мыслей, брат Адриэн,
с наступлением ночи потерявший большую часть своей сиропной
святости, услаждал ее слух небылицами, по его уверению, имевшими
место быть лично с ним или же с кем-то из его знакомых.
никудышным. И Ленор все подыскивала способ, как бы половчей от
него избавиться. Оно и понятно! Мы-то помним, о ком она на самом
деле грезила!
кинула с облучка Жозефина, дебютирующая в роли блюстительницы
нравов. - Или пристойно доброму монаху поучать невинное дите в
проделках полюбовников?!
законов императорских, так и истинная любовь человеческая выше
принятого разумением порядка! Ибо что есть человек без любви, как
не медь звенящая? Велика ли вина чад Божьих, если бездна
неразумения, разверзшаяся между ними, невосполнима ни благим
деянием, ни словами молитвы? Если жизнь сирых сих, замерзающих у
общего очага, губит в них искру Господню? Неужели же грех искать
им тепла, дабы вдохнуть новый пламень в душу свою?
священные тексты и волю небес, мог доказать все, что ему было
угодно!
те дни заболела любимая дочь герцога Савойского - редкостная
умница и красавица. Сколько лекарей ни брались ее лечить -
никакого толка. Герцог посылал своих слуг во все концы Савойи и
Булони. Да что там Булони! Он слал их и к нам в Сорбонну, и в
Сиенну, и в Краков. Дочери становилось все хуже и хуже. Наконец
герцогские слуги в поисках еще какого-нибудь ученого эскулапа
прибыли в городишко, где жила Ленор. Тогда-то она и придумала,
что ей делать. Подошла эта девица к гонцу и говорит ему: "Мой муж
- великий лекарь. Ему сам король горных эльфов науку врачевания
преподал. Да от только слово с него стребовал, что лечить он
будет не иначе как из-под палки. Так что, ежели будет
отказываться, а он обязательно будет кричать, что знать не знает
целительских премудростей, - хватайте дубинки и бейте его, пока
не согласится". Побежал гонец со своими людьми к нашему
скупердяю, подхватили его под руки и кричат: "Поехали скорей к
герцогу во дворец, дочку его спасать!" Тот, конечно, ни в какую.
"Какой из меня лекарь, когда я всю жизнь шерстью торгую?!" Но
они-то к этому были готовы! Схватили кто что и давай его поперек
спины охаживать, приговаривая: "Поедешь, каналья, герцогову дочку
лечить, поедешь!" Долго ли били, того не ведаю. Но только выбили
согласие. Да и как тут не согласишься, коли сам чуть жив!
начать-то не знает. Вознес он искреннюю молитву Господу, умоляя
Его явить свою великую милость... Вот! - Брат Адриэн перебил сам
себя. - Я же говорил вам, дети мои, что сия поучительная история
о пользе искренней молитвы! - Он победоносно обвел взглядом
окружающих, ждущих продолжения назидательной проповеди. - Да!
Сотворил горе-лекарь молитву, пошел к принцессе... Уж как там что
пошло - одному Богу известно. А только девушка-то вскоре
выздоровела!
врать! Герцог щедро наградил своего нового лекаря и оставил его
при дворе.
истории еще не конец. С той поры, как его светлость назначил
бывшего торговца придворным целителем, тому совсем покоя не
стало! Чуть у кого что заболит - враз к нему с палками бегут.
Гонец-то всем поведал, откуда у торговца шерстью лечебная сила.
Тому делать нечего - молится да лечит, молится да лечит.
Властитель замок ему подарил, золото под ногами валялось - он его
не замечал. Только одни молитвы и лечение на уме. Каким скрягой
был, а вот ведь хоть и из-под палки, на святым человеком стал!
год, может, два. И тут внезапно в Савойе начался страшный мор.
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Елманов Валерий
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Афанасьев Роман