Чтение 27–й страницы книги ~Завтра война~

ГЛАВА 15

ДО РЕГИСТРАЦИИ - НИ-НИ!

Декабрь, 2621 г.

Хосров

Планета Вэртрагна, система Зервана

- Ты прикинь, у них собака является юридическим лицом! - громогласно заявил Коля, на секунду оторвавшись от пухлой, щедро иллюстрированной книги "Свидание с Конкордией".

Сколько я его помню, он всегда что-нибудь читает. Даже переход по Х-матрице любви к чтению у Коли не отбил. Не исключаю, что он умеет читать под душем.

- Чего-чего лицом? - рассеянно переспросил я, приоткрывая один глаз.

- Юридическим лицом!

- Ну и фигли?

- Нет, ты вдумайся!

- Вдумался. Собака - друг человека. Почему бы ей не быть юридическим лицом? - бездумно пробормотал я.

- При чем тут друг человека? Это у нас собака друг человека. А у них - субъект права! Короче говоря, собак у них в Клоне судят, как у нас людей!

- И за что? За что их судят? За политическую близорукость? - предположил я, устраиваясь в кресле поудобнее.

Коля юмора не понял и снова уткнулся в "Свидание" - видимо, хотел найти ответ на мой вопрос.

- О! - Коля азартно щелкнул пальцами. - Собак судят за членовредительство по отношению к человеку и другим собакам, за воровство и за непочтительное отношение к святыням.

- И что?

- Представь себе, пописала собака на Священный Огонь. Так? Ну, поволокли ее в суд... Вынесли, значит, ей приговор... Допустим, пятьдесят ударов палкой. И порядок! Справедливость восторжествовала! А собака в следующий раз задумается, прежде чем ногу задирать, - объяснил Коля.

- Пятьдесят ударов палкой? - скривился я. - Ого!

- Ну, допустим, пятьдесят. Тут точно не написано сколько. Может, и не пятьдесят, а десять...

- Ну вот. А еще говорят: "Хорошо быть кисою, хорошо собакою - где хочу пописаю, где хочу покакаю", - сонно резюмировал я и спрятал в кулак зевок. - А что, если у них суды для собак есть, может, у них еще и адвокаты есть собачьи?

- Может, есть. А может, и нет. Не сказано. Зато сказано другое. Традиция судить собак идет из глубины веков, еще со времен земного зороастризма, где существовал культ этого животного. "Встаньки" вообще на традициях поведены. Предки считали собак равными человеку - и мы будем. Предки собак судили - и мы тоже. Так вот: сильно я сомневаюсь, что во времена зороастризма кто-нибудь в древней Персии знал слово "адвокат", - вздохнул Коля. - А вообще, книженция - супер! Я про клонов столько нового узнал!

- Я думал, ты про них еще в Академии все узнал... Тебя же всегда Всеволод Парфеныч хвалил!

- Нет, в Академии все больше глобальные вещи были... Политическое устройство, экономика, армия... А тут подробности! Да такие, что нарочно не придумаешь! Вот например, знаешь, что они делают со своими ногтями и волосами?

- Они их едят, - наобум предположил я.

- Неправильно! Они их стригут...

- Эка удивил!

- Нет, ты постой. Они их стригут, а после этого... хоронят! - торжественно провозгласил Коля.

- Хоронят? - переспросил я.

- Хоронят. На специальных кладбищах. Тут даже написано, как эти кладбища называются. И что у каждого клона есть персональная могилка, куда он все свои ороговелости в особом платочке приносит, складывает и землицей присыпает! Во как! И так каждый месяц! А кто так не сделал хоть раз, обязан пройти обряды очищения, потому что стал нечистым...

- Ну ты эрудит. - Я со вкусом потянулся, хрустя всеми косточками. - А знаешь ли ты, кадет Самохвальский, что клоны делают со старыми бритвенными лезвиями? - скроив интригующую мину, спросил я.

- Что?

- Они ими бреются!

Коля заливисто расхохотался. И хотя анекдот этот был бородатым, надо же - Коля его не знал!

Я тоже не удержался и хохотнул. Не могу спокойно видеть, когда кто-то рядом веселится, да и Коля смеется уж очень заразительно. Даже тошнота и сонливость, которые всегда накатывают на меня после прогулок по Х-матрице, мне смеяться не мешали!

* * *

Немудрено догадаться - мы с Колей находились на борту родного "Дзуйхо".

А вот куда мы следовали - тут уже я лично не догадался бы ни в жисть. Если бы не знал точно, что летим мы - да-да! - в Конкордию. И не просто в Конкордию, а на центральную планету государства - Вэртрагну. И не просто на Вэртрагну, а прямиком в столицу, Хосров.

"Дзуйхо" вез большую делегацию кадетов и преподавателей Северной Военно-Космической Академии.

Хотя наша миссия имела ужасно пафосное название "Военные за мир и дружбу между братьями по Великорасе", фактически она представляла собой недельную увеселительную прогулку. И притом - за счет принимающей стороны.

Нужно ли говорить, что когда меня зачислили в группу достойнейших (тех, которые за мир) для визита в Хосров, я едва не тронулся от счастья. А может, и малость тронулся.

Ведь я был уверен, что после приключений на темной стороне Луны надеяться мне - в плане благосклонности командования - не на что.

Потому что лимит благосклонности командования, выделяемый Владыками Кармы каждому кадету Академии, я, по моему мнению, израсходовал лет на десять вперед самим фактом вмешательства Федюнина и Богуна в мою нескучную судьбу после кошмара в периметре Хайека.

Ан нет же! Как оказалось, не израсходовал!

Выходит, у меня очень-очень большой "лимит благосклонности командования"?

Эх, если бы можно было этот лимит измерить... Чтобы знать точно, когда грянет буря...

Но на борту "Дзуйхо" о бурях как-то не думалось. Были темы поактуальнее.

В самом деле, разве это не чудо: за казенный счет слетать в Хосров, куда ты и так собирался попасть за свои кровные деньги на Рождество или в крайнем случае летом?!

(Между прочим, о презренном металле.

Для того чтобы купить билет на рейс Мурманск-Хосров, денег требовался целый мешок. Моих прежних куцых сбережений и всего, что я заработал в Колчаке верхом на пеноструйном слонике, хватало лишь на то, чтобы покрыть стоимость половины билета туда. Дорогая это штука - люксоген.)

Мысль о том, что я увижу Иссу гораздо раньше намеченного моими прагматическими расчетами срока, будоражила мое воображение настолько, что я начинал заикаться и путать слова.

А когда я представлял себе (я постоянно себе это представлял), каким крепким и проникновенным будет наш с Иссой первый после разлуки поцелуй, я и вовсе становился похож на идиота.

Надо мной даже начали подтрунивать.

- Да, кадет Пушкин... Как сказал классик, "любовь - не вздохи на скамейке, и не прогулки при луне"... - расчувствовался Ваня Терновой, когда я трижды за вечер проиграл ему в шашки (хотя обычно выигрывал всухую). - Ты это, в медпункт обратиться не пробовал? Там у них, говорят, имеются средства. А то скоро и в подкидного дурака проигрывать начнешь.

- Знаем мы эти средства, - заступился за меня Коля. - Бром называется... И вообще, чего ты к нему прицепился?

- Я? Да не цеплялся я. Просто человека жалко, - пошел на попятную Ваня.

- Себя лучше пожалей - столько лет петуха за горло дергать, - бросил из своего дымного угла Переверзев, предпочитавший табакокурение всем видам интеллектуальных игр.

Как и многие заядлые любители животных, Володя был склонен все проблемы сводить к вульгарной биологии. Его любимым диагнозом, который он с легкостью ставил всем несимпатичным лично ему кадетам, был сперматоксикоз. И снять с себя это оскорбительное обвинение можно было разве что женившись...

Кстати, о женитьбе. О ней, в отличие от поцелуев, я старательно не думал.

Я ненавижу матримонии. Ненавижу как класс - и всё.

От одного вида невестиного платья мне становится плохо. А мысль о том, чтобы хлебать шампанское из туфельки любимой и рулить в экзотическую астероидную гостиницу, где уже снят номер для молодоженов, на убранном искусственными цветами флуггере с пупсом на носу, приводила меня в тихое бешенство...

Кроме того, я с трудом представлял себе, как будут выглядеть наши с Иссой матримонии.

Мы по каким обычаям расписываться будем - по нашим или по клонским?

Едва ли Исса будет настаивать на том, чтобы я пил шампанское из ее высокого шнурованного ботинка (а другой обувью младшие офицеры клонов не снабжаются). И это хорошо.

С другой стороны, мало ли какие у Иссы представления о том, как следует выглядеть свадьбе преданной дочери своей Родины?

Может быть, меня подстерегает кое-что похуже пупса и двух обручальных колечек? Мало ли чего от ее Родины можно ожидать...

К счастью, до предполагаемой свадьбы времени оставался вагон. И все эти вопросы можно было со спокойной совестью похерить.

А вот знакомство с родителями Иссы, по-видимому, похерить никак не получится.

"Они обязательно должны благословить нас", - лепетала Исса.

В ее голосе звучала такая убежденность, что я понял: торжественного обеда в обществе бывшего водителя ассенизационного трактора и перлюстраторши переписки чокнувшихся шпионов мне не избежать.

Эх, ешьте меня мухи с комарами!

Хотите верьте, хотите нет, но Хосров меня ошеломил.

Такого на Земле мне видеть не доводилось.

Какого именно - такого? Требуются пояснения.

Начнем с того, что в Хосрове было нечеловечески чисто. Первозданно чисто. Тротуары, скамейки и даже кусты - все это сияло так, как, наверное, наша Земля в первые дни Творения.

И чистота эта казалась совершенно естественной. Я бы даже сказал, единственно возможной.

Нет, поймите меня правильно: в Москве тоже убирают. И блевотиной дорожки в парках заляпаны разве только в дни государственных праздников.

В нашей столице возле урны иногда можно заметить недолетевший до цели окурочек.

В нашей столице все еще не перевелась у некоторых несознательных товарищей привычка прилеплять надоевшую жевательную резинку к первому попавшемуся на пути фонарному столбу или к подлокотнику пластикового кресла в летнем кафе. А у жителей Хосрова такой привычки, кажется, сроду не было (как, правда, и летних кафе).

В нашей столице, бывает, уронит кто-нибудь пакет с чипсами или жестянку из-под ситро, и пойдет себе дальше. Авось робот-уборщик подберет. А у них пакеты с чипсами, по всему видно, ронять запрещено.

И даже собаки у них в Хосрове на клумбах не гадят.

Наверное, уголовной ответственностью запуганы.

Мне ужасно хотелось понять, на чем держится несусветная чистота столицы Клона, которая, как известно, расположена посреди Большой Степи.

Вот я и высматривал роботов-уборщиков - ведь где степь, там и пыль? Но никакой пыли не видно! Куда же она девается? Может, у них роботы усовершенствованной конструкции и в этом все дело?

Высматривал-высматривал... Высматривал-высматривал...

Пока начитанный Коля не объяснил мне, что роботы-уборщики в столице Конкордии практически не используются.

- Тут у них люди убирают. Они ужасно гордятся, что в Хосрове самое большое число "материализаторов" на душу населения.

- Кого-кого?

- Материализаторов, - повторил Коля.

- А что они материализуют, ты, случайно, не знаешь?

- Раньше не знал. Теперь, - Коля победоносно потряс "Свиданием с Конкордией", - знаю. Они материализуют Абсолютную Чистоту. Я не шучу.

- Во как! - удивился я. - Материализуют чистоту...

- И это не считая добровольных контролеров!

- Контролеров?

- Да. Они контролируют работу материализаторов, а заодно подбирают и дочищают недоубранное. У них даже есть Лига Антигрязь! Туда все желающие записываются. И потом на досуге обертки из-под мороженого из клумб выковыривают. И соревнование соответствующее есть: кто больше мусора невзначай подберет, кто больше пыльных поверхностей протрет по дороге с работы...

- А смысл? - спросил я.

- Очень даже большой. Для них по крайней мере. Грязь - она у них не просто грязь. А самый настоящий враг. В смысле метафизическом.

- Каком-каком?

- Метафизическом. Ну как тебе объяснить? Грязь у них - это как в нашей Православной церкви - Сатана.

- Ого!

- И даже хуже, - строго сказал Коля. - А потому все, кто с грязью борется, вроде как духовно растут. Видишь вон ту тетку в светло-голубом комбинезоне?

- В косынке? - уточнил я.

- В косынке.

- Вижу.

- Минуту назад она подняла окурок, который Переверзев поленился донести вон до той урны...

- То-то я думаю: чего это у нее физиономия такая довольная!

Спустя час я смог воочию убедиться в том, что Коля не соврал мне насчет "материализаторов".

Ровно в полдень по местному времени на улицах показались расписанные лозунгами машины с открытыми кузовами.

Из них высыпали клоны, мужчины и женщины. Судя по эталонному физическому сложению и не обремененным интеллектом глазам, все сплошь демы. Разбившись на группы, они начали дружно драить швабрами тротуары, мыть листья на кустах (поштучно!) при помощи больших розовых мочалок, выворачивать в кульки содержимое урн и слизывать тряпками пыль с канализационных люков.

При этом их лица сияли просто-таки неземным блаженством!

В последний раз я видел такую одухотворенность в Мурманске, в церкви святого Андрея Рублева во время пасхальной службы.

Я глазел на это зрелище добрых пять минут. Пытался понять, как можно балдеть от такой работы. Пытался прочувствовать.

Но куда мне!

Когда "Дзуйхо" приземлился в военном секторе космопорта имени Труда (в обиходе: Хосров-2), на часах было девять утра по стандартному времени. До встречи с Иссой, которой удалось выцыганить трехдневное увольнение с родного линкора "Видевдат", оставалось без малого девяносто шесть часов. То есть четверо суток.

Этот факт можно подавать по-разному. Например, восторженно воскликнуть: "Всего четверо суток!"

А можно и простонать: "Целых четверо суток!"

В силу, видимо, врожденного пессимизма, я был склонен ко второму варианту.

Нет, это было подлинное безумие.

Чем меньше времени оставалось до прибытия лайнера "Кандарес" (который должен был привезти ко мне мою любимую из такой звездной глуши, что ее даже на небе не увидишь - пылегазовые туманности мешают), тем больше я скучал по Иссе. Тем больше о неи думал. Словно бы какая-то пружина в моей душе распрямилась одним махом и не желала сжиматься обратно, повинуясь требованиям устава и здравого смысла.

Неудивительно, что, разгуливая по клонской столице, я поминутно глядел на часы. И считал про себя: девяносто три часа, девяносто два часа, девяносто один час сорок пять минут...

- Что это ты там считаешь? Курсы валют? - поинтересовался Коля, когда я в очередной раз погрузился в свои расчеты.

- Веду учет симпатичных девчонок, - похоронным голосом сказал я.

- Ты чего? Серьезно? А как же Исса? - вытаращился он.

- Да пошутил я. Пошутил.

- Предупреждать же надо!

Коля хоть и был моим лучшим другом, а все-таки не понимал, что сколько-нибудь серьёзный учет симпатичных девчонок Хосрова был для меня вещью такой же невообразимой, как, например, подача заявления об уходе из Академии по собственному желанию. Я просто не видел симпатичных девчонок. Их для меня не существовало.

А может быть так: все симпатичные девчонки Галактики в те дни как бы сконцентрировались для меня в одной-единственной - в моей Иссе.

Но Бог с ними, с чувствами. Оставим их поэтам или, на худой конец, психологам. Вернемся к клонам.

Второй отличительной чертой Хосрова была тишина. Как там было тихо!

Конечно, не так тихо, как у нас полярной ночью на Новой Земле, особенно если отъехать подальше от Академии и космопорта.

И не так тихо, как в горном Крыму смурным осенним утром.

А тихо особенным, мистическим образом. Там было тихо, как никогда не бывает в больших городах. И это при том, что в Хосрове, если верить справочникам, постоянно проживало двенадцать миллионов человек! Что, согласитесь, для столицы внеземной колонии очень даже до хрена. А ведь еще туристы?!

Ни криков, ни гудков, ни рокота-грохота вертолетов, а равно флуггеров, звездо- и планетолетов.

Не вопят дети, не скрипят подошвы неразношенных туфель, не шипит в бокалах пиво и даже собаки не лают!

Разве что прошелестит вкрадчиво монорельс, везущий трудящихся на работу. Да птичка с веточки что-нибудь прочирикает такое, очень ненавязчивое.

Сначала я думал, что тишина Хосрова - это вроде как обман слуха. И что я просто слегка оглох после космодрома, после трясущегося в атмосфере Вэртрагны "Дзуйхо", который, конечно, уже давно просится на металлолом.

Потом я думал, что все клоны на работе и потому шуметь некому. Но эта теория при ближайшем рассмотрении тоже оказалась реакционной.

Даже в разгар рабочего дня клонов на улице было полно.

Только вот в отличие от нашей делегации они предпочитали на улицах помалкивать. Лишь в крайнем случае они находили возможным сказать что-либо друг другу.

- У меня такое впечатление, что половина жителей Хосрова - глухонемые. По-моему, в "Чахре" с этим делом было как-то проще, - не выдержал я.

- Конечно, проще, - согласился Коля. - Так то ж на Ардвисуре. А это - столица!

- Ну и что с того? Тут что, языки всем отрезают?

- В умных книгах, - с педагогическим прищуром заявил Коля, - между прочим, написано, что Хосров - место, священное для каждого жителя Конкордии. Что помимо Народного Дивана в Хосрове расположен Атур-Гушнасп, он же храм одного из трех священных огней, он же Первый Храм, главная святыня клонов. А вблизи главной святыни, сам понимаешь, вести себя надо соответственно.

- А что, он где-то рядом? Этот Первый Храм? - спросил я, озираясь.

- По их меркам рядом! Километров двадцать - тридцать отсюда, - сказал всезнающий Коля.