Чтение 27–й страницы книги ~Светлое время ночи~

- Гиазир гнорр, к вам аррум Опоры Вещей Нэйяр. Желает выслушать ваши указания относительно огнетворительной смеси, - сообщил из-за двери Эри.

Но Ларафа теперь мало волновала смесь. Смесями он за время Первого Фальмского похода пресытился.

- К Шилолу! Потом! - отмахнулся Лараф и вернулся к созерцанию.

А танец становился все интересней и интересней. Теперь в руках у Фафны был предмет, напоминавший мужской детородный орган внушительного размера, но только вылепленный из глины и покрытый глазурью в тон человеческой кожи.

Этот необычный предмет, который Лараф также видел впервые в жизни, исчез между ног Рамен, которая, пока Лараф беседовал с Эри, успела элегантно разлечься на ковре, расставив ноги циркулем.

Шепча, при том довольно громко, чтобы гнорр мог слышать, какую-то неприличную галиматью, Фафна принялась орудовать предметом, подражая движениям мужчины, совершающего совокупление. Рамен, то и дело помогая подруге проскальзываниями таза и томно полуприкрыв глаза, охала и ахала, изображая любовную ажиотацию.

Кин и Нотта тоже без дела не сидели. Они пританцовывали поодаль, держа в паху указательный палец правой руки и совершая вращательные движения левой. Лица у них при этом были сосредоточенные и мечтательные.

"А эти типа как петуха за горло дергают", - догадался Лараф. Вдруг он сообразил, что впервые в жизни находится в обществе настоящих разнузданных шлюх. Это сразу добавило ситуации пикантности.

В самом деле - его любовные подвиги в Пиннарине отличались и размахом, и разнообразием. Он был ненасытен, если не сказать обжорствовал. И все-таки, все его любовницы - хоть мимолетные, хоть постоянные - не были шлюхами в прямом смысле слова.

Среди них были и служанки, и худородные дворяночки, и купчихи, и даже две княгини - Овель и Сайла. Все они временами вели себя как шлюхи. Но своим телом, насколько мог знать Лараф, профессионально не торговал никто!

Осознание этого факта встряхнуло Ларафа. Он почувствовал под платьем торжественные биения плоти. Но не успел он решить, куда пристроить эту свою плоть, как за дверями снова раздался встревоженный голос Эри.

- Гиазир Лагха, вернулись разведчики. С новыми сведениями о перемещениях войск Маш-Магарта.

При слове "Маш-Магарт" щеку Ларафа укусил нервный тик. Тревоги и печали, которые было отступили под напором волшебной силы искусства, словно бы помахали ему из своего удаления, уведомляя о приближении. Возбуждение спадало, а плоть становилась мягкой и вялой. Эта тенденция мало соответствовала моменту. Лараф разозлился.

- Послушай, Эри, пусть они все, все эти разведчики, идут к Шилолу срам сосать. И ты туда отправляйся за ними! Я отдыхаю! Ты понимаешь, сукин сын, твой гнорр от-ды-ха-ет!!! - Лараф орал так громко и так свирепо, что на время даже ко всему привычные девочки прекратили свою возню и прижухли.

- Я виноват, гиазир гнорр, - сокрушенно оправдывался Эри. - Но ведь вы сами приказывали...

- Я сам приказывал. И я сам отменяю приказ. От-ме-ня-ю! - от ярости лицо Ларафа пошло красными пятнами. Он запер засов на дверях.

Эри больше ничего не говорил. Он отошел от двери, решив для себя, что даже в случае, если на замок Гинсавер нападут легендарные кутах - полуптицы-полулюди, если даже эти кутах сожрут в Гинсавере всех и справят нужду под дверью гнорра, он, Эри, и не подумает сообщать об этом своему господину.

Вышколенный слуга боялся признаться себе в том, что за последние месяцы возненавидел своего хозяина.

Да, гнорр Лагха Коалара и раньше был изрядным самодуром. Но, вздохнул Эри, раньше он никогда не орал.

ГЛАВА 19. ПОСЛАНЕЦ ВЭЛЬ-ВИРЫ

"Когда ищешь союзников, неглупо начать поиски со своих врагов."

"Ре-тарские войны". Хаулатон

Потрепанная дружина баронов Маш-Магарт разбила укрепленный лагерь подле Мельницы Песиголовца. Собрала оружие, подобрала раненых, похоронила погибших. Выслала несколько разведочных групп в направлении Гинсавера. Выставила усиленные дозоры.

После этого бароны призадумались. Все планы кампании были спутаны, вчерашний союзник оказался вероломным врагом, а враг в лице Вэль-Виры сразу же приобрел неопределенный статус потенциального союзника.

Озлобленные потерями бароны Маш-Магарт настаивали на том, что нужно воспользоваться сегодняшним успехом и уничтожить всю варанскую экспедицию подчистую. Тем более что варанцы оставили на поле боя столь богатые трофеи!

Восемнадцать первоклассных метательных машин варанского производства - и впрямь богатый трофей. Особенно когда в придачу к ним удается захватить и воловьи упряжки, и огневые припасы. Но когда вместе с машинами и припасами в руки счастливцев попадает еще и опытный инженер, умеющий настроить по всем правилам натяжение упругих блоков из воловьих жил, рассчитать углы наводки, мудро подобрать длину запальных фитилей - можно говорить о настоящем, большом везении.

- ...Вот я и говорю: атаковать-ссс! Немедленно атаковать-ссс! Этой же ночью-ссс! - прошипел Шоша, точнее, огромная магдорнская черепаха, в образе которой барон велиа Маш-Магарт был вынужден присутствовать на военном совете.

- Это было бы и впрямь славно, если бы не одно "но"... - сказал Лагха.

Все присутствующие вперились прямо гнорру в рот. После того, как шептун спас безнадежное дело и помог одержать замечательную победу, бароны Маш-Магарт, да и Эгин тоже, относились к Лагхе как к посланцу небес. Которым он, справедливости ради, не являлся.

- ...Если бы нашим интересом было полное и конечное истребление варанской экспедиции, - завершил свою мысль Лагха, обводя немигающим взглядом Эгина, Шошу и Зверду.

Шоша, который привык относиться к посланцам хоть небес, хоть Проклятой Земли без должного почтения - ведь некоторых случалось ему собственноручно отправлять обратно в родные пределы, вспомнить хотя бы и Радну! - резонно заметил:

- Не знаю какие интересы лично у вас, но "Эвери" учит: "Убей врага сегодня, иначе тот приведет с собой троих завтра." И еще: "Тот, кто вчера был другом, а сегодня предал, хуже чем враг. Он - животное. Избавь Мерехит-Ароан от таких животных." Вот я, например, сегодня уже имел счастье...

История Шоши в целом повторяла десятки аналогичных случаев, случавшихся с гэвенгами на протяжении их обитания в "просвещенной" (на деле же - глубоко невежественной во всем, что касалось гэвенгов) Сармонтазаре. Полагая, что барон - обычный оборотень, то есть "человек по рождению, тварь - по перерождению" (как гласил "Кодекс Омм-Батана"), Йор и его аррумы надеялись, что серебряный чан, опечатанный тяжелыми Знаками, удержит расчлененное тулово Шоши от восстановления.

Но не успела плеяда крематоров под завывания и чавканье шептуна-строителя миновать "харренские оспины", как снежный вихрь под копытами их коней заявил о начале взрывной трансформации. Спустя несколько минут три отважных офицера, дерзнувшие вступить с торопливо воплотившейся черепахой в схватку, были разодраны на куски и сожраны один за другим. А четыре других, трусливых офицера, подвывая от ужаса, разбежались кто куда.

Вслед за тем барон Шоша намеревался вернуться назад, загрызть Йора и присоединиться к своей супруге. Но животные инстинкты взяли верх. Шоша, учуяв в лесу поблизости некоторое количество варанской человечины, направился к воронкам-оспинам, в которых были укрыты "огневержцы".

Когда с отрядом сигуанора Дойва окс Вормлина было покончено, Зверда во главе сотни лучших рубак помчалась вслед за плеядой крематоров, чтобы помешать последним произвести над своим супругом Полную Работу. Она опасалась, что Лараф сможет доступиться до Полной Работы против гэвенгов через свою черную книгу, через "Семь Стоп Ледовоокого".

Шошу удалось разыскать по гвалту, доносившемуся из леса. Зверда и дружинники навалились на позиции "огневержцев" и довершили кровавое возмездие. Прислуга большей частью разбежалась, меньшей - была переколота озлобленными дружинниками. Зверде чудом удалось спасти одного из инженеров, который бросился перед ней на колени с воплем "Госпожа, я простой естествоиспытатель!"

После того, как его гэвенг-форма человек была изничтожена Серпом Омм-Батана, барон Шоша в ближайшие двенадцать часов мог сохранять стабильность только в образе магдорнской черепахи. При этом панцирем уродине служил деформированный серебряный чан крематоров, в ее передние лапы вросли стремена эрм-саваннской лошади, а в грудь - седло.

Повидавший на своем веку немало, Лагха всякий раз содрогался от невольного отвращения, когда его взгляд падал на криво-косо сросшиеся комья косной материи, одухотворенные гэвенг-ядром Шоши велиа Маш-Магарт.

- ...И, поверьте, даже на вашем месте я не испытывал бы угрызений совести, - завершил свой рассказ барон.

Вся его шипящая тирада была направлена на то, чтобы проиллюстрировать элементарное соображение: коль скоро варанцы показали себя подлецами, их нужно перебить всех до последнего точно так же, как это было проделано сегодня с ударными силами, выделенными в засаду.

А если Лагха и Эгин заранее начали испытывать чувство скорби по соотечественникам, барон может их утешить: сами они - люди со всех сторон достойные, в этом никто не посмеет усомниться. И именно как людям достойным, им не пристало скорбеть о каких-то животных, неугодных Мерехит-Ароан.

- Что такое Мерехит-Ароан? - поспешно осведомился Эгин.

При этом ему пришлось смириться с резкой болью в разорванной щеке. Он был готов пойти на что угодно, лишь бы немного разрядить обстановку и дать Лагхе возможность обдумать доводы против полного истребления варанской экспедиции. Не по душе была Эгину новая большая резня.

- Приблизительно то же самое, что ваши предки называли миром Солнца Предвечного. Дословно - "Дыхание Ароан". Но если для вас "мир Солнца Предвечного" был риторической фигурой, любезной поэтам и демагогам, то для нас Мерехит-Ароан - священное понятие. Наш мир одухотворен, земля - жива, небеса - дышат. Вам это трудно понять.

Эгин учтиво кивнул баронессе и бросил выразительный взгляд на Лагху, означавший, что последний не только имеет возможность, но просто обязан немедленно перехватить инициативу.

- Мы уважаем ваши взгляды. И разделяем ваше негодование. Однако новые сведения, полученные мною от пленных офицеров Свода Равновесия, возможно, заставят вас посмотреть на варанскую проблему по-другому.

Благожелательная улыбка, адресованная барону, быстро сменилась на лице Лагхи официальной миной полномочного представителя Свода Равновесия.

- Дело в том, что гнорр Свода Равновесия, скажем так - Лагха Коалара, - при этих словах Лагхи его правая бровь заломилась в знаке наивысшей, небожительской иронии, - скорее всего не отважился бы на подобное вероломство, если бы его к тому не подстрекал Йор, пар-арценц Опоры Единства. В свою очередь, Йор - который всего лишь верный слуга Князя и Истины, но отнюдь не эталон бессмысленного коварства - никогда не нарушил бы союзнических обязательств перед вами, баронами Маш-Магарт, если б только не получил донос, в котором сообщалось, что вы являетесь оборотнями.

- До-оно-ос? - недоверчиво переспросила Зверда.

- Да. Ваши так называемые союзники, бароны Семельвенк, совершили предательство. Со слов шести независимо допрошенных пленных мне известно, что пар-арценца Йора навещала некая женщина, полностью совпадающая по описаниям с Лоей, баронессой Семельвенк, как подметил наш верный друг Эгин. Я имею все основания полагать, что именно баронесса Семельвенк оповестила Опору Единства о том, что бароны Маш-Магарт являются такими же "оборотнями", как и Вэль-Вира. Вы должны понимать, что значит "оборотень" для исполнительного служаки из Свода Равновесия, пламенеющего нутряной, всепожирающей ненавистью к любым и всяческим искажениям так называемой "природной сути вещей". В конце концов, подобным же обвинением вы сами заклинали моих пар-арценцев и Совет Шестидесяти, призывая к испепелению Гинсавера и его хозяина, злоименного оборотня Вэль-Виры!

- Чушь Шилолова, дерьмо харренское! - взъярился Шоша. - Да с какой стати одним гэвенгам закладывать других гэвенгов перед варанцами?

Тут уже не выдержала Зверда:

- О чем вы говорите, барон? О чем вы говорите, после того как именно это сделали мы, мы сами!? Только тогда мы хотели исполнить волю "Эвери" против Вэль-Виры, а теперь воля "Эвери" обратилась против нас самих!

- Вэль-Вира вступил в сношения с феонами! Но мы-то в сношения с феонами не вступали! - в черепашьей глотке Шоши заклокотали звуки языка гэвенгов, на котором ни Эгин, ни Лагха не понимали ни полслова.

- Зато нас угораздило вступить в сношения со Сводом Равновесия в лице подложного гнорра Ларафа! - в отчаянии воскликнула Зверда, тоже переходя на язык гэвенгов. - А Лараф, клянусь молоком земли и неба, уже по уши в испражнениях феонов!

Бароны Маш-Магарт не хотели, чтобы Лагха и Эгин прониклись всей глубиной фальмской драмы, которая все больше начинала смахивать на фарс. Фарс, в котором ведется война всех против всех: тряпичные куклы без разбору раздают друг другу пинки и зуботычины под гогот невзыскательного провинциального купечества.

- Как вы сказали? - черепашья шея Шоши вытянулась едва ли не до самого полотняного свода баронского походного шатра.

- Я сказала, что Лараф, точнее - омерзительное двоесущество, которое с недавних пор составляют Лараф и "Семь Стоп Ледовоокого", скорее всего является главным проводником воли феонов в нашем аспекте мира. Если вам угодно использовать ваш излюбленный архаический язык - в Мерехит-Ароан. Известно ли вам, барон, чем я была занята в тот момент, когда ваша плоть, как отруби, болталась в этом ведре?

Зверда постучала ногтем по серебряному чану, служащему барону панцирем.

- Не как отруби, а как скорбные останки благородного мужа! - поправил Шоша. - Но вообще-то, неизвестно.

- Я пыталась войти в прямой контакт с Ларафом. Благо, нас разделяют какие-то несчастные пятнадцать лиг. Несмотря на сумятицу и неразбериху, мне удалось нащупать зеленую проекцию нашего друга, которая отчетливо выделялась на фоне разорванного фиолетового контура Гинсавера. И тут выяснилось, что я не могу даже поговорить с Ларафом, не то что вскрыть ему череп! А ведь после Варана моя связь с ним должна быть неразрывна. Не-раз-рыв-на! При этом мою проекцию буквально вышвырнуло за пределы фиолетового контура. Совершенно очевидно, что там присутствовала посторонняя сила, и неоспоримо, что сила эта направлялась феонами.

- Бароны, пользоваться в присутствии посторонних не ведомым последним наречием то же самое, что шептаться. То есть - неприлично, - сухо констатировал Лагха. - Прошу вас, вернемся к нашей главной теме.

- Простите, Лагха, - Зверда зарделась. - Простите, Эгин. Мы... мы обсуждали вопросы интимного свойства.

И, не решаясь возвращаться к наречию гэвенгов, она сказала барону уже на харренском:

- Короче говоря, все верно. Бароны Семельвенк проявили большую проницательность, чем можно было от них ожидать. Видимо, особенно преуспела в этом баронесса Лоя. Насколько я могу понять ее изуверскую логику, теперь она будет добиваться союза с Вэль-Вирой против нас и варанцев. И тогда получится, что изначально верные "Эвери" семьи Гинсавер и Семельвенк одолели варанских пришлецов и их низких прислужников, баронов Маш-Магарт.

- То есть, по-вашему, речь идет о двойном предательстве? Сперва Лоя велиа Семельвенк предает нас варанцам, а потом предает варанцев Вэль-Вире? - Шоша завозился, пытаясь по человеческой привычке почесать в затылке чешуйчатой черепашьей лапой.

- Именно так, - одновременно сказали Зверда и Лагха.

"Даже если это и не вполне так, нам с Лагхой выгодно, чтобы бароны Маш-Магарт уверились именно в этом, - подумал Эгин. И, не желая в собственных глазах выглядеть двуличной скотиной, сам для себя добавил: - В конце концов, истина - любая истина из возможных - в данном случае не повредит баронам Маш-Магарт. Вопрос лишь в том, будут ли варанцы в Гинсавере полностью истреблены или нет. И если все-таки будут, то кто именно поможет баронам Маш-Магарт осуществить мщение."

- Так вот-ссс, для меня нет-ссс разницы! - расшипелся Шоша пуще прежнего. - Слышите, Лагха? Слышите, баронесса!? Мне плевать, из каких соображений и по чьему наущению Йор и его мясники лишили меня сегодня радости пребывать в гэвенг-форме человек! Да чтобы я за один сезон был вынужден дважды испытать нечестие взрывной трансформации!? Я! Потомственный Теграгак! Фальмская земля досыта изопьет варанской крови - я сказал! Это говорю я, я,...

- ...Потомственный Теграгак, - закончил Лагха вместо Шоши и вдруг воцарилась тишина.

Эгин с нехорошим ощущением пустоты под сердцем наблюдал, как буравят друг друга взглядами человек и магдорнская черепаха. Лагха глядел на Шошу, не мигая. Ни разу не сморгнул и барон - у черепахи не было век.

- Благородный Шоша велиа Маш-Магарт, - сказал наконец Лагха. - Если вас не убедили доводы высокой политики и вашего местного кодекса чести, придется, наверное, прибегнуть к доводам иного свойства. Известно ли вам, что замок Гинсавер был взят при помощи "молний Аюта"?

- Нам это известно, - ответила Зверда за Шошу - ее супруга по-прежнему душила немая ярость.

- Возможно, вам известно также, что в ходе боя за Гинсавер Вэль-Вире удалось как следует промочить огневые припасы для "молний Аюта", единственно из-за чего это смертоносное оружие не было использовано для уничтожения вашей дружины сегодня?

- Да.

- В таком случае, не задавались ли вы вопросом, что случится, когда огнетворительное зелье будет просушено, а просохнет оно к утру?

- К Шилолу! - Шоша наконец соблаговолил заговорить. - Мы не маленькие, Лагха. Значит, тем более следует атаковать незамедлительно, прямо сейчас!

- Вы не успеете до рассвета подвести к Гинсаверу "огневержцы". Это раз. Ваша дружина ослаблена, ей нужен отдых. Это два. А варанская экспедиция еще располагает внушительными силами. Это три. При таких условиях вы просто не сможете взять замок! К тому же, вы и сами толком не знаете, на что способны Лараф и его книга.

- Да что вы нам голову морочите? - Шоша сказал это, впрочем, уже без прежней аффектации. - Этой ночью, видите ли, атаковать мы не можем, потому что не подтянем метательные машины. А начиная со следующего утра мы не сможем напасть на Ларафа и подавно, потому что "молнии Аюта" вновь войдут в строй!

- Лагха, однако, прав, - заметила Зверда. - Но что-то мне подсказывает, что он знает, как нам следует действовать.

- Да, - Лагха самодовольно ощерился. - В Гинсавер я пойду сам, один-одинешенек. Ведь моя теперешняя глиняная оболочка - точная копия тела Лагхи Коалары, то есть моего собственного, Шилол подери, тела! Я выгляжу как гнорр, потому что я, ха-ха, и есть настоящий гнорр!

- Зачем это? Зачем вам в Гинсавер? - подозрительно осведомился Шоша.

Но Эгин не дал Лагхе ответить.

- Я с вами! - воскликнул он. - Я пойду с вами!

- А вот это лишнее, - покачал головой Лагха. - Если я - гнорр, то вы, Эгин, простите, всего лишь какой-то подозрительный бродяга. Если же кто-то узнает в вас Эгина, бывшего аррума Опоры Вещей - тем хуже. В любом случае, вы не пройдете мимо сторожевых постов. Да и делать вам в Гинсавере нечего.

- Я не собираюсь проходить через сторожевые посты. Я собираюсь проникнуть в Гинсавер по воздуху.

- Вы тоже гэвенг, да? - насмешливо поинтересовался Шоша. - Гэвенг из Потерянного клана? Вы имеете гэвенг-формы грифа и летающего змея?

- Нет, я человек. Зато я имею кое-что такое, о чем вам, гэвенгам Фальма, остается только мечтать.

Так случился второй миг торжества Эгина за этот долгий день. Первый случился тогда, когда Эгин, шокированный общением с шептуном, наконец вынырнул в родном аспекте мира и обнаружил, что его качают на руках дюжие фальмские дружинники, а воздух полнится экстатическим гомоном славословий.

Заморский гость совладал с нечистой силой варанцев! Заморский гость спас отечество! Заморский гость почти такой же сильный, как и любимые хозяева Маш-Магарта! Гамэри! Гамэри! Гамэри!

Зверда смотрела на Эгина со смесью недоверия, восхищения и зависти. Во взгляде Шоши было одно лишь уязвленное самолюбие, но и это Эгина вполне устраивало. Даже Лагха выглядел обескураженным.

Что же такое есть у Эгина? Хват Тегерменда? Коготь Хуммера? Молот Хуммера? Черен Хуммера?

Эгин выдержал надлежащую паузу и собирался уже раскрыть свою страшную тайну, которая, кстати, для Лагхи никакой тайной не являлась, как вдруг в шатер без спросу ввалился Лид.

- Барон! Баронесса! Не велите казнить!

Вслед за тем военный советник бухнулся на колени. Сейчас он походил на тихого, но шкодливого оболтуса-переростка, который долго подворовывал из кладовки цукаты и варенья, а после, страшась неминуемого разоблачения и не решившись свалить вину на кого-либо из слуг, прибежал каяться.

- Против воли своей виноватый я! Запродал сердце сергамене! Точнее - отъяли его прочь у меня!

- Ну-ну, - поощрила советника к дальнейшим признаниям Зверда.

- Снова начинается, Шилол бы его побрал... Я уж думал - все, конец, отпустил меня окаянный...

- Да по порядку давайте, гамэри-кан аруптах!

Но "по порядку" Лид не успел вымолвить ни слова. Вместо этого военный советник опрокинулся на спину, раскинув руки крестом.

- Кажется, еще один вещий транс, - равнодушно прокомментировал Лагха.

Эгин тоже с трудом подавил зевоту. Несмотря на то, что Медовый Берег научил его прислушиваться к словам вещих, созерцание чужих трансов не доставляло ему ничего, кроме скуки.

Однако, вместо завываний и двусмысленных сообщений о близости потаенного-неведомого, неименованного-ужасного, темного-подземного врага-погубителя Лид вдруг ясным и твердым голосом сказал:

- Добрый вечер, бароны. Добрый вечер, чужеземцы.

Зверда сразу же подобралась. Неужели это новая шутка "Семи Стоп Ледовоокого"? Или глас самих феонов?

На всякий случай баронесса обнажила меч и глазами призвала Эгина сделать то же самое.

Верхняя часть туловища Лида заняла вертикальное положение, упершись руками в ковры на полу шатра.

- Сразу хотел бы обратить ваше внимание на мое благородство. Я мог бы сделать так, чтобы в самый неподходящий момент, например, в критический момент боя с варанцами, Лид всадил вам, баронесса, и вам, барон, меч в спину. И когда вы временно лишились бы контроля над своей гэвенг-формой, появился бы я. А уж я, в отличие от варанцев, знаю как сделать так, чтобы бароны Маш-Магарт отправились прямиком в Пределы Исхода.

- Извольте представиться, - потребовала Зверда. - Время сейчас, знаете ли, военное. Когда кто-то овладевает чужими устами - это смердит премерзко.

В принципе, баронесса уже догадалась. Но ей не хотелось озвучивать свое предположение, чтобы неизвестный, глаголющий устами Лида, в случае, если она все-таки ошибается, не смог подыграть ей, выдав себя за того, другого, о котором догадалась Зверда.

- Более того, именно так я и собирался поступить, - продолжал запредельный гость, игнорируя требование баронессы. - Еще сегодня утром я готовился именно к этому. Вам очень, очень повезло, что варанцы сошли с ума и упредили мое нападение. И вам повезло втройне, что я не заключил союза с баронами Семельвенк.

"Вот видите", - одними губами сказал Лагха барону Шоше.

- Назовите свое имя! - Зверда вскочила на ноги. Больше всего на свете баронесса ненавидела, когда ее слова пропускают мимо ушей. - В противном случае я снесу вашему болвану голову и вы не сможете сказать то, ради чего тратите сейчас свои таланты!

Если бы сознание Лида было включено в этот разговор, военный советник имел бы все основания обделаться от страха. Потому что баронесса не шутила: она действительно была готова пустить в ход меч. Вместо этого Лид легкомысленно улыбнулся:

- Но ведь тогда вы не узнаете, кто я, и зачем ищу разговора с вами. А разговор этот для вас важен, очень важен.

Эгин вмешался:

- Да имейте же совесть, кто бы вы ни были! Баронесса сейчас и впрямь отрубит бедолаге голову, как вы не понимаете!? Какое отношение он, наемный харренский солдат, имеет к вашим фальмским дрязгам!? Тем более сейчас, когда его воля не владеет его же собственным телом!

При этом щека разболелась так, что Эгин поклялся воздержаться в ближайшие дни от подобных тирад.

- Вы, Эгин, честный человек. Ради вас - так и быть, представлюсь. Барон Вэль-Вира велиа Гинсавер. Сейчас, временно - в изгнании.

Каждый поприветствовал Вэль-Виру в собственной манере:

- Здравствуйте, барон.

- А, это вы. Я так и думал.

- В свою очередь, имею честь представиться. Лагха Коалара, гнорр Свода Равновесия.

И только Эгин промолчал, глубоко и церемонно поклонившись.

- И вы тоже гнорр? - глаза Лида, следуя воле Вэль-Виры, равнодушно изучили Лагху. - Ну будь по-вашему. В любом случае, это не имеет прямого отношения к цели моего визита.

И, не делая паузы, Вэль-Вира затараторил на языке гэвенгов. В глотке Лида, не привыкшей артикулировать подобные запредельные звуки, клокотало и сипело.

Лагху так не обижали уже давно. Возможно, со времен ученичества у Ибалара. Да чтобы он когда-нибудь назвал свое настоящее имя и главенствующее место в иерархии Свода Равновесия и при этом его собеседник не воскликнул "Неужели тот самый!?"

- Ну вот что, Эгин, - вполголоса сказал помрачневший Лагха. - Мы чужие на этом пиршестве высшего духа. Пойдемте-ка прогуляемся.

Зверда бросила на них умоляющий, извиняющийся взгляд. Но Лагха был непреклонен. Не смея противиться своему другу - о да, пожалуй после всего пережитого Эгин имел смелость надеяться, что они с Лагхой стали друзьями, - вслед за ним удалился и отставной аррум с разорванной щекой.

ГЛАВА 20. О ТОМ, КАК УЛЕТЕЛА КРЫША

"Человеку в его плотской оболочке не дано летать, как птица. Но он может плавать в воздухе, как рыба."

Милас Геттианикт

- То-то и оно, Эгин, что где бы я ни был, в какой бы оболочке не обреталось семя моей души, я остаюсь гнорром Свода Равновесия. И дело здесь не в Уложениях Свода, которые предписывают гнорру именно такой образ мыслей. Просто со временем ты начинаешь понимать, что твои люди - это твои люди. А чужие - всегда чужие. А для Шоши варанцы - просто банда негодяев, выгодная в одних условиях и невыгодная в других.

- В то время как для вас Свод - отнюдь не банда негодяев.