Чтение 27–й страницы книги ~Честь королевы~

– Насколько он уверен в том, что корабль ушел? – спросила она, отбросив несущественные вопросы. – И не знает ли он, когда он вернется?

– Он знает, что корабль собирался уходить, – сказал Клинкскейлс, – но не уверен, отсутствует ли он до сих пор. Мне пришло в голову, что его отсутствие объясняет, почему они до сих пор не напали. Если так, то их продолжающееся бездействие показывает, что корабль до сих пор не вернулся.

– Возможно, сэр, – проговорила она, потом взглянула на Трумэн и МакКеона. – С другой стороны, мы в системе уже двадцать шесть часов. Даже если этот корабль ушел перед самым нашим прибытием, ему пора бы уже вернуться. Если только… – Она потерла занемевшее лицо, потом снова посмотрела на Трумэн. – Элис, есть предположения, сколько занимает буксировка ЛАКов?

– Не думаю, что есть способ оценить время, самим не попробовав. Насколько я знаю, никто никогда такого не делал. Думаю, даже у них ничего не получилось бы, будь Ельцин и Эндикотт подальше друг от друга. А насчет того, сколько у них уйдет времени, – им придется двигаться потихоньку, но сказать точнее сложно. – Трумэн пожала плечами.

– Шкипер, многое зависит от того, что за корабль они используют как буксир, – добавил МакКеон. – Тут, думаю, очень важно соотношение масс, и еще им понадобится большая мощность силовых лучей, чтобы надежно захватить ЛАК.

Хонор кивнула, все еще потирая омертвевшую щеку, потом пожала плечами.

– Так или иначе, полезно даже просто знать, где они находятся. Если, конечно, информация надежная.

Она посмотрела на Клинкскейлса, и у того пугающе заблестели глаза.

– О, она вполне надежная, капитан, – уверил он ее леденящим тоном. – Они разместили базу на Вороне – это одна из лун Уриэля, – добавил он для Хонор.

Она кивнула. Логично. Уриэль, шестая планета звезды Ельцина, газовый гигант крупнее Юпитера в Солнечной системе, имел радиус орбиты почти в пятьдесят одну световую минуту и поэтому находился за пределами досягаемости любых грейсонских приборов.

– И как оборудована база? – резко поинтересовался адмирал Мэтьюс, и Клинкскейлс пожал плечами.

– Этого, адмирал, я не знаю, и пленный тоже – во всяком случае, не в деталях. – Советник достал старомодную аудиопленку. – Я принес запись всего, что он нам рассказал, на случай если ваши люди смогут лучше оценить данные. Точно он смог сказать только, что Маккавей… – старик упорно избегал называть Джареда Мэйхью по имени, – направил некоторые наши строительные корабли с маккавейскими экипажами, чтобы помочь в строительстве. К сожалению, его корабль там не был, но он слышал, как кто-то из других капитанов заметил, что у них там современные приборы. У них может оказаться и тяжелое вооружение с Хевена, хотя на этот счет он не уверен.

– Черт, – пробормотал кто-то с грейсонской стороны, а у Хонор напряглась правая половина лица.

– Не думаю, что они превратили Ворон в настоящую крепость, – немедленно отозвался Мэтьюс. – Разве что сумели сгенерировать защитную сферу вокруг луны диаметром в восемь тысяч километров. – Он вопросительно посмотрел на Хонор, и она покачала головой.

– Нет, сэр. Даже на Мантикоре пока еще не умеют творить чудеса, – ответила она невозмутимо.

– Тогда то, что у них есть, рассчитано только против нас. Они наверняка не устанавливали орбитальных платформ. Даже строительство лунной базы было риском, потому что мы проводим там периодические учения. Маккавей, – (как и Клинкскейлс, Мэтьюс отказывался называть Мэйхью по имени), – имел доступ к нашим планам, так что он мог их предупреждать, когда нужно прятаться, но они не могли рассчитывать спрятать от нас орбитальные конструкции.

Хонор кивнула, соглашаясь с его аргументами.

– А стационарная оборона куда уязвимее моих кораблей. – Она начала говорить быстрее и из-за этого менее разборчиво, но никто, похоже, не замечал.

– Именно. И если есть шанс, что большая часть хевенитской огневой мощи где-то еще… – начал Мэтьюс.

Хонор посмотрела на него, потом заметила, что все сильнее трет лицо. Она заставила себя остановиться, чтобы не повредить нечувствительную кожу, и решительно кивнула.

– Совершенно точно, адмирал. Когда ваши подразделения будут готовы выступать?

ГЛАВА 23

– Шкипер?

Томас Тейсман резко проснулся, и его старпом поспешно отошел от кушетки, а Тейсман сел и спустил ноги на пол.

– Что такое? – поинтересовался он хриплым спросонок голосом. – Это капитан?

– Нет, сэр, – расстроено отозвался лейтенант Хилльярд. – Мы засекли множество сигналов направляющихся сюда импеллеров.

– Сюда? К Уриэлю ?

– Прямо на Ворон, сэр. – Хилльярд смотрел на него обеспокоено.

– Ох, черт! – Тейсман выпрямился, про себя жалея, что вообще покинул Народную Республику. – Какие сигналы? Харрингтон?

– Нет, сэр.

– Мне не до шуток, Ал!

– Это не шутка, сэр. Ее нигде нет.

– Черт побери, грейсонцы не могли выйти на нас в одиночку! Харрингтон наверняка где-то здесь!

– Если это и так, мы ее пока не видели, сэр.

– Черт побери! – Тейсман потер лицо, пытаясь оживить уставший мозг.

Капитан Ю опаздывал на сорок часов; от докладов с лунной базы нормального человека могло и стошнить, а теперь еще эта напасть.

– Ладно. – Он выпрямился, прислушиваясь к треску в позвоночнике, и подобрал фуражку. – Пошли на мостик, Ал, посмотрим, в чем там дело.

– Есть, сэр. – Старпом вышел из кабины вслед за ним. – Мы только пять минут как обнаружили их, – продолжил он. – У нас там были какие-то странные сигналы изнутри системы, что-то вроде отдельных гравитационных пульсаций. – Тейсман оглянулся, и Хилльярд пожал плечами. – Не пойму, что это такое, шкипер. Они разбросаны повсюду, и ничего такого не делают, но мы пытались разобраться, в чем дело, так что приборы были направлены не в ту сторону. Импеллеры уже с полчаса как снижали скорость, когда мы их засекли.

– М-хм. – Тейсман потер подбородок, и Хилльярд сбоку посмотрел на него.

– Шкипер, – начал он нерешительно, – может, это не мое дело, но вы что-нибудь слышали насчет того, что творится на базе на поверхности?

– Это точно не твое дело!

Лейтенант попятился, и Тейсман поморщился.

– Извини, Ал. Да, я слышал, но… – Он зло ударил кулаком по соседней переборке, потом резко остановился и развернулся лицом к старпому. – Я ничего не могу сделать, Ал. Моя бы воля, я бы перестрелял всех этих сукиных детей – но не вздумай говорить об этом даже нашим!

Он смотрел в глаза Хилльярду, пока тот не кивнул нервно. Потом снова потер подбородок.

– Черт, ненавижу это вонючее дельце. Ал, капитан на такое не рассчитывал. Я знаю, что бы он подумал на этот счет, и я четко высказал Фрэнксу свою позицию, но я не могу все капитану испортить, не зная, как бы он решил эту проблему. И потом, – он криво улыбнулся, – у нас нет морских пехотинцев.

– Да, сэр. – Хилльярд смотрел в пол, еле шевеля губами. – Просто такое чувство, будто я в грязи извалялся.

– И я тоже, Ал, и я тоже, – вздохнул Тейсман. Он быстро пошел по коридору, и Хилльярду пришлось почти бежать, чтобы держаться вровень.

– Когда я попаду домой – если я попаду домой, – со злостью пробормотал Тейсман, – я найду штабного засранца, который все это придумал. Мне начхать, кто он такой, я с ним все равно разберусь. Я на такое дерьмо не подписывался, а в темном переулке сукиному сыну никакое звание не поможет! – Он прервался и искоса взглянул на Хилльярда. – Вы этого не слышали, лейтенант, – скомандовал он.

– Конечно нет, сэр!

Через несколько шагов Хилльярд оглянулся на своего командира:

– Вам в том переулке помощь не нужна?

* * *

Она скучала по Нимицу. Без него спинка ее командирского кресла казалась пустой и убогой, но Нимиц был спрятан в капсуле жизнеобеспечения. Ему расставаться нравилось не больше, чем ей, но он забрался в капсулу и без возражений позволил себя запечатать. Хонор постаралась забыть об одиночестве и склонилась над планом.

Перед ее кораблем шел плотный клин ЛАКов, на углах которого находились выжившие космические корабли грейсонского флота. «Трубадур» и «Аполлон» плотно прижались к правому и левому бортам «Бесстрашного». Построение определенно неортодоксальное, особенно потому, что вынуждало прятать за менее мощным грейсонским оборудованием великолепные мантикорские сенсорные устройства, но если все сработает…

Она услышала негромкий звук и, оглянувшись, увидела, что возле ее кресла коммандер Брентуорт теребит свой шлем. Громоздкий скафандр посреди современных легких скафандров экипажа сразу выдавал чужака, и, в отличие от всех остальных, делать коммандеру было нечего – только стоять и беспокоиться.

Он почувствовал ее взгляд и опустил глаза, и Хонор криво улыбнулась.

– Чувствуете себя посторонним, Марк? – тихо спросила она, и он застенчиво кивнул. – Не надо переживать. Мы рады, что вы на борту.

– Спасибо, мэм. Наверное, я просто чувствую себя бесполезным, когда сижу не у дел. – Он показал на ее планы. – Наверное, весь флот сейчас так себя чувствует.

– Ну-у, никуда не годится, коммандер! – отозвался веселый голос.

Здоровый глаз Хонор засверкал, и с другой стороны ее кресла появился Веницелос.

– Я вот что вам скажу, – продолжил старпом, – вы нам оставьте хевенитов, а масадцы все ваши. Идет?

– Похоже, так будет по-честному, коммандер, – улыбнулся Брентуорт.

– Отлично. – Веницелос посмотрел на капитана. – Стив говорит, что остался еще час и пятьдесят восемь минут. Думаете, они знают, что мы здесь?

* * *

– Они снизили скорость до два-шесть-ноль-пять-четыре километра в секунду, сэр, – доложил офицер службы слежения, когда Тейсман поднялся на мостик «Владычества». – Расстояние девяносто два и два миллиона. Через сто восемнадцать минут они остановятся прямо над нами.

Тейсман подошел к главному тактическому экрану и раздраженно уставился на него. По экрану на него надвигался плотный треугольный строй импеллерных сигналов, тормозя с максимальным замедлением в триста семьдесят пять g, на пределе возможностей грейсонских ЛАКов. По углам горели три более ярких и мощных значка, но это была не эскадра Харрингтон. «Владычество» безошибочно определил массу каждого корабля, и это явно были остатки грейсонского флота.

– Кто-нибудь может заглянуть за эту стену?

– Нет, сэр. Кроме «Целомудрия», все корабли стоят рядом с нами.

– М-м…

Тейсман потер бровь и обругал себя за то, что не сумел убедить Фрэнкса послать один из масадских эсминцев к Эндикотту немедленно по прибытии Харрингтон. Адмирал отказался на том основании, что «Гнев Господень» опаздывает уже на два часа и, значит, вот-вот вернется. Самое большее, чего смог добиться Тейсман, – это послать «Целомудрие» к запланированному пункту появления «Гнева», чтобы предупредить капитана немедленно по возвращении.

Он отбросил эту мысль и сосредоточился на планировании. Похоже было, что грейсонцы отправились сюда без Харрингтон. Если они знали, куда шли, то у них явно был переизбыток храбрости – и глупости.

Но так ли это на самом деле? Они явно что-то знали, иначе не пришли бы сюда. Тейсман не знал, как они обнаружили масадское присутствие на Вороне, но Харрингтон вряд ли получила полезные данные от ЛАКов Данвиля. Ни один масадский корабль (к счастью для себя) не был достаточно близко, чтобы оказать Данвилю помощь, но эсминец «Могущество» сумел отследить события на гравитационных сенсорах: Харрингтон тогда даже не затормозила. Обломки, очевидно, были такими мелкими, что в них даже нечего было искать. Тейсман чего-то подобного и ожидал.

Но если о Вороне узнала не Харрингтон, значит, что-то всплыло на Грейсоне. Исходная база появилась еще до участия Хевена, и масадцы очень уклончиво рассказывали о том, как ее удалось построить. Но наверняка не обошлось без местной помощи, так что наверняка проболтались эти их помощники.

А если дело обстоит именно так, то грейсонцы, возможно, до сих пор не знают, кто ждет их в конце пути. Или, кисло поправил он сам себя, кто должен был ждать их в конце пути, если бы капитан не опаздывал так сильно. Черт, черт, черт! Он прямо-таки чувствовал, что все разлаживается, и никак было не узнать, чего хотел бы в этой ситуации капитан!

Он глубоко вздохнул. Так, предположим худший вариант. Грейсонцы узнали про Ворон, про «Владычество» и «Гнев Господень» и сказали об этом Харрингтон. Что бы он сам сделал на ее месте?