Чтение 27–й страницы книги ~Фантастическое путешествие~

11. КАПИЛЛЯР

Первый удар сердца развеял чары в контрольной башне. Картер поднял
обе руки вверх и потряс ими в немом заклинании, обращенном к богу:

- Сделай это, черт возьми! Помоги нам все преодолеть!

Рейд кивнул.

- Вы победили на этот раз, генерал. У меня не хватило бы духа
приказать пройти через сердце.

Глаза Картера налились кровью.

- У меня не хватило духа не отдавать такой приказ. Теперь, если они
сумеют выстоять в артериальном потоке...

Его голос прозвучал в громкоговорителе:

- Свяжитесь с "Протерусом", когда их скорость уменьшится.

- Они снова в артериальной системе, - сказал Рейд, - но, как вы
знаете, они не направляются к мозгу. Первоначальный вход был сделан в
соматическую систему кровообращения, в одну из главных артерий, ведущих из
левого желудочка к мозгу. Легочная артерия ведет из правого желудочка к
легкому.

- Это означает задержку. Я знаю это, - сказал Картер. - Но у нас еще
есть время.

Он показал на отметчик времени, на котором стояла цифра 48.

- Хорошо, но тогда нам лучше переключить максимальное внимание на
респираторную группу.

Он произвел необходимые переключения, и на экране монитора появился
интерьер респирационного поста.

- Какова частота дыхания? - спросил Рейд.

- Вернулась к шести в минуту, полковник. Я не думал, что мы сумеем
сделать это вторично.

- Мы тоже не думали. Поддерживайте ее постоянной. Вам придется
позаботиться о корабле. Он вот-вот будет в вашем секторе.

- Сообщение от "Протеруса", - прозвучал другой голос. - "Все хорошо".
А, сэр? Это больше, чем вы бы хотели услышать?

- Конечно, я хотел это услышать.

- Да, сэр. Дальше говориться: "Хотел бы, что бы вы были здесь, а я
был там".

- Ладно, - сказал Картер, - скажите Гранту, что мне было бы в сто раз
лучше быть... нет, не говорите ему ничего. Забудьте об этом.

В конце удара сердца волна крови стала двигаться с приемлемой
скоростью, и "Протерус" снова поплыл плавно, достаточно плавно, чтобы
можно было чувствовать мягкое, колеблющееся Броуновское движение.

Грант с радостью встретил это ощущение, тек как оно появлялось только
в момент затишья, а именно такие моменты были ему по душе.

Все снова освободились от своих привязных ремней. И Грант обнаружил,
что вид из окна совершенно такой же, как был в яремной вене. Преобладали
все те же сине-зелено-фиолетовые тельца. Далекие стены были несколько
более волнистыми, линии волн совпадали с направлением движения.

Они прошли мимо какого-то проема.

- Не этот, - сказал Мичелз.

Он трудился над своими картами.

- Можете ли вы следить за моими отметками, Оуэнс?

- Да, док.

- Хорошо. Сосчитайте повороты, которые я отмечаю, а затем сюда,
направо. Это ясно?

Грант смотрел на ответвления, встречающиеся через все более короткие
интервалы, уходившие влево, вправо, вверх и вниз, в то время как канал, по
которому они двигались, становился все уже, стенки виднелись все яснее и
ближе.

- Было бы противно заблудиться на этом шоссе, - сказал Грант
задумчиво.

- Вы не смогли бы заблудиться, - ответил Дьювал. - Все дороги в этой
части тела ведут к легким.

Голос Мичелза стал еще более скучным.

- Теперь вверх и вправо, Оуэнс, прямо вперед, а потом четвертый
слева.

- Я надеюсь, Мичелз, что мы больше не попадем в артериально-венозную
фистулу, - сказал Грант.

Мичелз раздраженно пожал плечами. Он был слишком поглощен своим
делом, что бы что-нибудь ответить.

- Это невероятно, - сказал Дьювал. - Наткнуться волею случая на две
фистулы было бы слишком. Кроме того, мы приближаемся к капиллярам.

Скорость потока крови резко упала, и, соответственно упала скорость
"Протеруса".

- Кровеносный сосуд сузился, доктор Мичелз, - сказал Оуэнс.

- Так и должно быть. Капилляры - самые маленькие сосуды из всех,
совсем микроскопические по размерам. Продолжайте двигаться, Оуэнс.

В свете носового прожектора можно было видеть, как стенки, теперь
достаточно близкие, потеряли свои складки и борозды и сделались гладкими.
Их желтизна побледнела до кремового оттенка, а затем они стали
бесцветными. Они приобрели рисунок четкого мозаичного образца, разбитого
на криволинейные многоугольники, каждый из которых ниже центра был слегка
суженным.

- Так красиво, - сказала Кора. - Можно увидеть каждую клетку стенки
капилляра. Посмотрите, Грант.

Затем, словно что-то вспомнив, она добавила:

- Как ваш бок?

- С ним все в порядке, отлично, правда. Вы наложили очень хорошую
повязку, Кора. Я надеюсь, что мы все еще в достаточно дружеских
отношениях, что бы называть вас Корой?

- Я полагаю, было бы просто неблагодарным с моей стороны отрицать
это.

- И бесполезно к тому же.

- А как ваша рука?

Грант осторожно прикоснулся к ней.

- Дьявольски болит.

- Мне очень жаль.

Не сожалейте. Только - когда придет время - будьте очень благодарны.

Губы Коры слегка сжались, и Грант поспешно добавил:

- Это просто у меня такая несчастная манера казаться веселым. А как
вы себя чувствуйте?

- Я пришла в норму. Бок еще побаливает, но не сильно. И я не
обиделась. Но послушайте, Грант...

- Когда вы говорите, Кора, я слушаю.

- Повязка отнюдь не последнее достижение медицины, как вам известно,
и не является всеобщей панацеей. Вы что-нибудь сделали, что бы
предотвратить заражение?

- Я помазал йодом.

- Ну, а вы не хотите посетить врача, когда мы вернемся?

- Дьювала?

- Вы знаете, что я имею ввиду.

- Хорошо. Я сделаю это, - обещал Грант.

Он снова вернулся к наблюдениям за клеточной мозаикой. "Протерус"
теперь еле двигался, продираясь по капилляру. В лучах его носового
прожектора через клетки просвечивали какие-то странные очертания.

- Стенки кажутся прозрачными, - сказал Грант.

- Не удивительно, - заметил Дьювал. - Эти стенки толщиной меньше
одной десятичной дюйма. К тому же они усеяны порами. Для жизни необходим
материал, проходящий через эти стенки, а так же через стенки, образующие
альвеолы.

- Какие стенки?

Некоторое время он смотрел на Дьювала, тщетно ожидая ответа. Хирург,
казалось, больше интересовался тем, что видит, чем вопросом Гранта. Кора
поспешила заполнить паузу.

- Воздух попадает в легкие через трахею, - пояснила она. - Знаете,
это воздушная трубка. Она разделяется, как и кровеносные сосуды, на все
меньшие и меньшие трубки, до тех пор, пока они, к конце концов, не
достигают микроскопических размеров, углубленных в легкие, где приходящий
воздух отделяется от внутренностей тела только узкой мембраной. Эта
мембрана такая же узкая, как и капилляры. Вот эти камеры и называются
альвеолами. В легких их около шестисот миллионов.

- Сложный механизм.

- Великолепный. Кислород просачивается через альвеолярные мембраны и
через капиллярные мембраны. Он попадает в поток крови, и, прежде чем он
успевает просочиться назад, его захватывают красные кровяные тельца. А тем
временем отходы в виде двуокиси углерода просачиваются в противоположном
направлении, из крови в легкие. Доктор Дьювал ожидает увидеть, как это
происходит. Вот почему он не ответил на ваш вопрос.

- Нет необходимости извиняться. Я знаю, что такое быть поглощенным
чем-нибудь одним до такой степени, что бы не реагировать ни на что другое.

Он широко улыбнулся.

- Правда, я боюсь, что у меня и доктора Дьювала разные увлечения.

Кора недовольно посмотрела на него, но голос Оуэнса помешал ей
ответить.

- Прямо впереди! - закричал он. - Посмотрите, что происходит!

Все глаза обратились вперед. Зелено-голубое тельце подпрыгивало,
словно на ухабах, и медленно скреблось своими кромками о стенки капилляра.