изрыгать презренную ложь, или... - он положил сильную белую руку на
рукоять шпаги, - возможно, урок цивилизованного поведения, который я тебе
дал, недостаточен, и мне придется еще поучить тебя!
последний раз, - спокойно ответил я. - Но не слишком гордись этой
схваткой, Тутон. Руки у меня тогда устали: я целую ночь простоял с руками,
скованными над головой, и к тому же ослаб от раны, нанесенной клыками
вастодона, которого я убил, спасая принцессу от верной гибели.
до головы, задержался на чуть заметном животике, выступающем над узорчатым
поясом, на темных кругах, которые пьянство оставило вокруг его налитых
кровью глаз, на щеголеватом, почти женственном покрое платья.
удастся преподать тебе один-два урока... цивилизованного поведения.
Но я услышал за собой восклицание Дарлуны.
слегка упало: я надеялся восстановить себя в ее мнении. Но я забыл кодекс
поведения, который почти религиозно соблюдается воинами Танатора. Я
нарушил главный принцип этого кодекса: воин Танатора никогда не хвастает
своей доблестью, он молчит, за него говорят его действия.
он. Дарлуна высокомерно взглянула на меня и кивнула. Он сделал насмешливый
полупоклон и красиво извлек шпагу. Мы не стали обмениваться приветствиями,
а тут же сцепились.
пытающиеся вырваться на свободу. Но я вскоре забыл обо всем,
сосредоточившись только на улыбающемся лице Тутона. Вселенная сократилась,
сузилась, и только мы втроем - принцесса, небесный пират и я - оказались в
своем замкнутом мире, изолированные от всего окружающего. Мы слышали
только звон своих шпаг, шорох ботинок на каменном полу, тяжелое дыхание. Я
сосредоточился на улыбающемся белом лице, которое плыло перед моей шпагой.
Я хотел стереть эту ухмылку, вызвать пот на этом гладком ироническом лице,
блеск страха в этих насмешливых глазах.
перед ним новичок, неспособный отличить один конец шпаги от другого. Я
держался настороже, удовлетворяясь пока тем, что отводил его шпагу, когда
она приближалась ко мне, действовал исключительно в защите.
ходом дуэли и теснить меня градом блестящих ударов, любой из которых мог
проткнуть меня насквозь, если бы я не продолжал отражать их уверенными
движениями запястья. Мы отскочили друг от друга, он недоуменно посмотрел
на меня, я в ответ спокойно улыбнулся и приготовился встретить следующую
атаку.
пробило его защиту как раз в районе сердца и разрезало куртку.
улыбнулся и стоял в ожидании следующей атаки.
сквозь его защиту, и на щеке принца появилась кровавая царапина. Он гневно
отскочил, глядя на меня в совершенном изумлении. Я иронически поднял одну
бровь и стоял в ожидании.
его в полное замешательство. И еще его удивляло, что я не наносил
смертельных или тяжелых ран. Он осторожно приблизился в очередной раз, и
воздух снова зазвенел от ударов стали.
взгляде. Особенно приятно было видеть испарину на лбу, смешивавшуюся с
кровью от царапины на левой щеке.
Я разорвал дистанцию с шестой позиции, он парировал, но не успел занять
нужную оборонительную позу, и я провел царапину по его правой щеке.
при этом. Поворачиваясь к нему, я заметил выражение лица Дарлуны.
градом ударов. Он теснил меня быстрой глиссадой, ослепительным сверканием
стали, и я отступал, посмеиваясь над его манерой вести схватку. Не знаю, у
кого принц Города-в-Облаках учился фехтованию, но фехтовал он напоказ,
вычурно, выкрикивая замечания, гримасничая, - на аудиторию все это
производит впечатление, вероятно, на, на мой вкус, слегка показно. Я, по
контрасту, сражался спокойно, легко, с минимумом усилий и движений,
отступал перед его прыжками и отводил каждый удар ловким движением руки.
наступать, понимая, что долго он не выдержит. И оказался прав. Скоро он
уже тяжело дышал, рука у него устала, шпага начала дрожать. Он хотел
разорвать дистанцию и отдохнуть, но тут я начал наседать, прорвал защиту и
еще раз уколол в грудь. Снова нанес только царапину, проведя ее
параллельно первой, разорвав куртку до кожи.
плече, а потом на втором плече, и все это время, ревя, как выброшенный на
берег кит, с лицом, почерневшим от усилий, он пытался уйти от меня.
Наконец я сделал его совершенно беспомощным и срезал всю переднюю часть
куртки, обнажив его по пояс. К этому времени его правая рука дрожала от
усталости, а в глазах уже давно виднелся страх.
лучше его. Но за прошлый месяц я ежедневно по многу часов упражнялся со
шпагой, учил новичков, а заканчивал день схватками с одним из лучших
фехтовальщиков планеты. Естественно, рука у меня стала твердой, а владение
шпагой, пройдя многие часы напряженных упражнений, стало лучше, чем у
него.
блестевший от пота, царапинами. Я уколол его в оба плеча, провел кровавую
линию вдоль ребер с обеих сторон и уже собирался нацарапать "Джандар" на
груди меж сосками, но тут нервы его не выдержали, и он неожиданно струсил.
Крича, как испуганная женщина, он буквально швырнул свою шпагу мне в лицо,
неуклюже выпрыгнул из ложи, покатился по ступенькам и смешался с толпой.
Это почти неслыханный по трусости поступок, и даже я удивился.
Фехтовальщик просто не отдает свое оружие врагу таким образом - не на
Танаторе по крайней мере! Даже если тебя превосходят по всем статьям,
каллистянский кодекс чести требует, чтобы ты сражался и умер, если
понадобится, но не убежал. Но я привел Тутона в ужас, и он просто сбежал.
Я стер предыдущее унижение, великолепно реабилитировал себя и сожалел
только о том, что не убил его.
дуэль длилась довольно долго, а я предыдущую ночь не спал. Поэтому я
оперся на шпагу и перевел дыхание, глядя, как принц спасается в толпе. И
думал, смог ли бы я написать на его груди свое танаторское имя, если бы он
не сбежал так трусливо.
упрощенную версию арабского письма, эти буквы острием шпаги написать очень
трудно. Написать "Джандар" латиницей легко, но я к тому же плохо владел
местным алфавитом. Но, может, мы с Тутоном еще встретимся. И тогда я
завершу любовную записку, которую начал писать над его сердцем.
плащ, вытер шпагу и сунул ее в ножны.
проявлением восхищения.
ее мнение о своих фехтовальных способностях, разгадать женскую психологию
я, как всегда, не смог. Она смерила меня презрительным и гневным взглядом.
ровно произнесла она, хотя голос ее дрожал от ярости, - но я никак не могу
от тебя избавиться.
какой реакции я от нее ожидал, но, конечно, не гнева и презрения.
почти в слезах. - Почему ты постоянно вмешиваешься в мои дела, нанося им
невосполнимый ущерб?
восхищения, но не потока слез!
назвав меня отвратительным танаторским стервятником, похожим на розовую
голую крысу размером с собаку, которая обычно питается отбросами.
ты слышал?
оскорбил?
все время присутствовал молча при этой сцене, мигая и, несомненно, дивясь