что была на грани и уже готовилась взорваться, когда он кончил. Тут в
дверь постучали, и он отпрянул от меня.
замерзшая водопроводная труба.
с меня, я просто встала - и немедленно приняла презентабельный вид. В 1906
году юбки доходили до щиколоток, а платье я надела немнущееся. Панталоны
же оставила дома не только ради его (и своего) удобства, но еще и потому,
что, если на вас нет панталон, после поспешного совокупления их не
приходится натягивать.
было всего лишь застегнуть штаны, что он и сделал. Итак, мы могли бы
выстоять. Мы могли бы смело взглянуть пришедшим в глаза и продолжить наш
разговор с их участием.
шкаф и запер на ключ.
годами. Чтобы не лишиться рассудка, я придумывала пастору мучительную
казнь. Самым легким способом было подвешивание его за собственную петарду.
Остальные способы были слишком отвратительны, чтобы говорить о них вслух.
проводите меня до парадного входа в церковь и там немного поболтаете со
мной, чтобы люди видели.
"Насилуют!". И то, что обнаружит внутри меня служащая полиции, любому суду
докажет факт изнасилования.
сохранить это при себе. Но три года назад мы с ним заключили дружеское
соглашение о том, как изменять, не обижая другого и не вредя ему. Поэтому
я решила открыться и дать себя отшлепать, если Брайан сочтет это
необходимым. Я лично считала, что заслужила трепку... и хорошую, чтобы
потом можно было поплакать и расчудесно помириться.
получать отпущение.
действовать сообща, всегда помогать друг другу добиться своего и покрывать
друг друга. Заключили мы этот договор, когда доктор Рамси подтвердил, что
я опять беременна (Брайаном младшим), и я испытывала прилив
сентиментальности.
симпатичной нам пары обменяться партнерами.
ему верность четыре года, и теперь, убедившись, что могу, буду хранить ее
всегда, пока смерть не разлучит нас.
начала заниматься этим делом в четырнадцать лет...
вкусила почти что дюжина мужиков и мальчишек, да еще спрашивала, считать
говардских кандидатов или нет? А потом пересмотрела счет, сказав, что
запамятовала парочку мелких инцидентов. Еще ты говорила, что почти сразу
же научилась получать наслаждение, но заверила меня, что я лучше всех. Ты
взаправду думаешь. Вертлявые Ляжки, что ты и твои веселые понятия о любви
изменились из-за того, что тот тупица-проповедник произнес над тобой
волшебные слова? Шила в мешке не утаишь, леопард не может перестать быть
пятнистым, и твой час неизбежно настанет. И когда это случится, я хочу,
чтобы ты получила удовольствие, но не попала в беду... ради тебя самой,
ради меня и особенно ради детей. Я не жду от тебя, что ты будешь, как
говорится, навеки мне верна. Но хочу надеяться, что ты не забеременеешь,
не подцепишь дурную болезнь, не вызовешь скандала, не опозоришь себя и
меня, не поставишь на карту благополучие наших детей. То есть, проще
говоря, будешь вести себя разумно и всегда задергивать занавес.
Эндрюса у тебя дыхание спирает, но ты бежишь от искушения из-за меня,
такая стойкость не прибавляет сияния твоему венцу. Мы оба знаем Хэла: он
джентльмен и чистит ногти. И вежлив со своей женой. Если у тебя нет
серьезных намерений, прекрати с ним флиртовать. Но если ты вправду хочешь
его, то бери! На меня не смотри - я буду занят. Джейн - такая лакомая
штучка, какие мне давно не попадались. Я жажду провести через ее угол
биссектрису с тех самых пор, как мы познакомились.
сказал?
замашки? Милая, мне пришлось дожидаться, когда ты сознаешься вслух, без
уговоров и понуканий с моей стороны, что испытываешь глубокий интерес к
другому мужчине... предполагая, что я могу испытывать то же самое к его
жене. И я испытываю. Так что зови Джейн и скажи, что мы согласны прийти к
ним обедать. А там посмотрим.
любить тебя и то, на чем ты сидишь: эта штучка из ряда вон. А Джейн
попробовать все-таки хочется: уж очень она вкусно пахнет. - Он облизнулся
и ухмыльнулся.
лет оставались хорошими друзьями, хотя они через два года переехали в
Сент-Джо, где Хэл получил более выгодное предложение от школьного
комитета. И нашим уютным семейным оргиям пришел конец.
секса - как избежать риска и в то же время "грешить" свободно - не очертя
голову, а с толком, чтобы иметь право посмотреть в глаза миссис Гранди и
сказать ей, что здесь не подают.
Он глубоко презирал расхожие мнения.
тысяча против одного, что неправы они. Морин, я содержу семью только
благодаря тому, что у меня на все свое мнение.
постели.
которое и выполнила. Все остальное вытекает из этого голого,
непростительного факта. Я подверглась неоправданному риску и виновата не
меньше его.
что он тебя поимел; любой мужик, если он не кастрат, поимел бы тебя, будь
у него только шанс. Так что единственный выход - не давать им этого шанса,
если сама не хочешь. Если я зол на него, так это за то, что он запихал мою
девочку в темный шкаф, запер ее там и напугал. Я убью его медленно, черт
бы его побрал. Я его оскоплю. Я с него скальп сниму. Я ему уши отрежу.
забеременела, поскольку и так беременна. Не заболела, так мне кажется. И
никто, по-моему, ничего не заметил, так что скандала не будет. Мне очень
хотелось бы посмотреть, как ты будешь с ним все это делать - я его
презираю. Но если ты хотя бы щелкнешь его по носу, это происшествие
перестанет быть тайной... и может повредить нашим детям. Верно?
перестали ходить в эту церковь, и он согласился.
церковь вместе...
впивался взором в лицо доктора Зека и не сводил с него глаз всю проповедь,
воскресенье за воскресеньем.
сразу. Мы пытались сделать две вещи разом: создать новую систему
правильного поведения в браке, которой любое цивилизованное общество
должно было обучить нас еще в детстве, и - одновременно - выработать
подручный набор правил поведения в обществе, которые защищали бы нас от
арбитров морали Библейского пояса. Мы не миссионеры, чтобы обращать миссис
Гранди в свою веру; нам нужна была только маска, чтобы миссис Гранди не
заподозрила, что мы думаем иначе, чем она. В обществе, где считается
смертным грехом чем-то отличаться от соседей, единственный выход - не
давать этого заметить.
несоответствием программы Фонда морали среднезападного Библейского пояса -
а большинство членов Фонда были как раз выходцы из Среднего Запада. Из-за
этих противоречий говардовцы или порывали с официальной религией, или