огонь на его конце усилился и побелел до алмазного сияния магниевого
факела, опаляя, как трепещущий кристалл, каждую трещину этих грязных
древних стен. Держа сияющий посох наполовину как светильник, наполовину -
как оружие, колдун шел впереди, потертый плащ развевался следом, как
крылья. Руди поспешил за ним, темнота снова сгущалась вокруг.
под ногами. Замерзший, голодный и уставший, Руди, дрожа, спрашивал себя,
уцелеют ли они, но эта же мысль была в то же время до странности
безразличной. Коридоры сливались, расширяя мрак там, где они шли; теперь
он мог чувствовать запах воды и плесени и везде вокруг них разъедающее
камень зловоние Тьмы. Где-то теперь все, что осталось от толпы, укрывшейся
на вилле Алвира, - горсть стражников и воинов Церкви, толстяк с садовыми
граблями, и молодая женщина с кучей детей, и все другие лица, кружившиеся
в ослепительном водовороте наверху, скрываемые мрачными прыгающими тенями
подземелья, смотревшие испуганными глазами на могущество Дарков, срывавших
с петель запертые железные двери - единственную линию обороны.
третий толчок потряс остов дома, он ощутил давление воздуха и присутствие
дьявольского разума, наблюдавшего за ними. Ветры начали хлестать по
проходу, как предвестники бури, развевая мантию Ингольда и спутывая его
длинные волосы.
выжигая тайны мрака. В его ослепительном блеске они повернули за угол
главного прохода и увидели огромные двери на полу коридора.
злобу, сотрясавшую воздух движением тысяч невидимых крыльев. Их
могущество, казалось, давило, как стена. Едва различимая в клубке теней,
виднелась широкая линия факелов под запертыми дверями. Ни звука не
доносилось от людей за теми дверьми. Те, кто добрались до этого последнего
убежища в подземелье, встречали Тьму молча.
враждебной силы, и грохот взрыва ударил ему в уши, когда он увидел
выгнувшиеся и рухнувшие двери, отброшенные внутрь летящим ураганом
деревянных обломков. Ослабевший свет факелов высветил лица за сломанными
дверьми и дымящиеся силуэты, внезапно обретшие форму во мраке.
свет метался вокруг него, как пламя взорвавшейся звезды. Руди последовал
за ним, прижимаясь к свету, как к мантии, и в один короткий ужасный миг
ему показалось, что мрак нахлынет на них, покрыв и задушив этот алмазный
сияющий свет.
не знал. Но в первый момент был мрак, разлитый вокруг света. А в следующий
момент был лишь свет, белый и холодный, окружающий сильную фигуру старика
в потрепанной одежде, шествовавшего по пустому коридору. Струясь через
разбитые двери, белый свет падал на восковые искаженные лица, отражаясь в
испуганных глазах и краях лезвий в руках редкой цепочки солдат,
вытянувшейся между сгрудившейся толпой простых беженцев и дверьми. Потом
свет угас, сжавшись от ослепительного сияния до желтого пятна пламени
факела.
и когда именно это случилось.
Ингольдом к дверям - их шаги гулко отдавались в тенях коридора, - он
чувствовал пустоту, разлившуюся вокруг и позади него в темноте. Отступила
Тьма перед гневом колдуна или просто исчезла, пресытившись ночными
убийствами, он не знал. В какой-то мере это сейчас не имело значения.
Имело значение лишь то, что она ушла. Он был спасен. Он пережил ночь.
его тело. Он споткнулся и схватился за стену, пытаясь удержаться. Ингольд
двигался к слоенному порогу, где три фигуры отделились от линии стражи и
встали, обрамленные обломками дерева и железа. Под грязью и потом битвы
Руди узнал Алвира, Януса и аббатису Джованнин.
колдуном и поцеловал его морщинистую руку. При этом знаке преданности
канцлер и аббатиса за спиной стражника обменялись загадочными
неодобрительными взглядами. В пустом коридоре эхом отозвались слова
начальника стражи.
на Алвира.
он. - Так я и сделал. Я никуда не уходил. Я был просто заключен в тюрьму.
звериными глазами. - По чьему приказу?
заверен королевской печатью. Это мог сделать тот, кто имеет к ней доступ.
- Свет оплывшего факела у него в руках играл во впадинах усталых глаз. -
Камера была запечатана Руной Уз.
тонкие руки на животе, ее черные ящероподобные глаза были бесстрастны. -
Как это чудовищно глупо - отдать приказ в такое время.
недоуменно. - Что же до Руны - говорили, что она есть где-то в
сокровищницах Дворца в Гее, но я все время думал, что это просто легенда.
Я только благодарен, что тебе, кажется, удалось вырваться вовремя, чтобы
прийти нам на помощь. Твой арест, очевидно, был чьей-то роковой ошибкой.
усмешкой:
с тем, чтобы взять темную печать и бросить ее в колодец. Но кто-то другой
явно побывал там до него, потому что от печати не осталось и следа.
сне, она могла определить, чьи они, но не смогла бы внятно объяснить, как
ей это удалось. Она словно лежала на дне колодца, могла смотреть вверх и
видеть вдалеке высокую фигуру Алвира, закрывавшую солнце, как облако;
рядом с ним был Ледяной Сокол, легкий и холодный, как ветер. Но вода в
колодце, где она лежала, была переполнена болью, кристально-чистой,
пульсирующей, гложущей болью.
он проклят, будь он проклят..."
ножа. Она конвульсивно отвернула голову в сторону, и движение вызвало
бурлящую боль, охватившую кисть левой руки. Джил заплакала от боли.
могла заглянуть в свою освещенную кухню в квартире на Кларк Стрит - вечный
беспорядок старых чашек из-под кофе и бумаг на столе, и полузаконченное
исследование, разбросанное по комнате, как опавшие осенние листья.
Казалось, надо было сделать шаг, чтобы добраться до этого, словно
несколько шагов отделяли ее от дома, от университета, от тихой жизни,
учебы, друзей и безопасности собственного мира.
подруг и что они звонят уже два дня. Они должны быть встревожены, скоро
начнут ее искать. Мысль об их волнениях и страхах за нее мучила Джил почти
так же, как и раненая рука, и она попыталась пойти на кухню и снять трубку
телефона, но увидела, что Ингольд стоит у нее на дороге. Накрытый
капюшоном, с мечом, пылающим, как фосфор, он поднимался перед ней - темная
фигура, развевавшаяся и колеблющаяся на ветру. Как бы Джил ни металась и
изворачивалась, он все время был у нее на дороге, всегда препятствуя ей.
тени, а на его месте по вихрящемуся ветру плыл Дарк. Джил хотела бежать, и
это было сверх ее сил; она пыталась отбиваться мечом, который внезапно
оказался у нее в руке, но когда нанесла удар, его огромный слюнявый рот
схватил ее, оставив след кислоты на ее руке, который жег плоть так, что
она закричала от боли.
трогавшую это, укладывая рваные обрывки мышц. В полусне ей вспомнился
человек, размешивающий цветную глину. Это была рука Ингольда, с зарубками,
метками старых шрамов и с мозолями от меча - да, это был он, усталый и
молчаливый, с черными кругами вокруг голубых прозрачных глаз. Она ударила
его здоровой рукой, слабо всхлипывая, ругаясь, потому что он не позволяет
ей вернуться, потому что он поймал ее здесь в ловушку, проклиная его и
сопротивляясь его сильным, уверенным прикосновениям. Потом угасло и это
видение, и ее поглотила полная темнота.