изображавшую меня с женщиной, а эта понравилась мне еще меньше. Когда я
остыл, то догадался, что это была готовая форма, у которой отбили головы и
за ночь приделали новые, мою и Сорема. Я также понял, что не было такого
уж сходства, как мне показалось вначале, хотя в тот момент я бы предпочел,
чтобы мне показалось что-нибудь другое.
услышал, как чертыхнулся Бэйлгар. Посланец Баснурмона тоже, казалось, был
далек от веселья.
как можно вежливее:
касается работы, так на Вселенском базаре я видел и получше.
очевидно, вспомнив байки о белых лучах и другой магии, упал на колени
перед Соремом. - Мой господин!
двигался столь быстро. Менее чем через минуту он исчез в направлении Ворот
Лисы, а вместе с ним шкатулка, слуги и эскорт джердиеров, - все были
довольны оказаться подальше от нас.
почувствовав, что не все в порядке, подошла и встревоженно ткнулась в
сапог Сорема. Он был вне себя от злости, и, когда наклонился погладить
собаку, его рука дрожала. Я уже остыл и склонен был видеть во всем этом
шутку.
сердиться, как он бы хотел, чтобы мы сердились.
уши. - Из этого знака я понял одну вещь - Баснурмон знает, что Цитадель
желает борьбы. Чем скорее Хессек обнаружит свою закваску, тем лучше. Мы
теряем почву под ногами. - Он оглянулся и подозвал Яшлома. - Однако моей
матери было бы лучше здесь, чем в городе императора. До сегодняшнего
вечера я думал, что там она будет в большей безопасности, не принимая
участия в моих интригах, но теперь... - Подошел Яшлом, и Сорем сказал ему:
- Госпожа Малмиранет. Возьмите двоих и приведите ее. Она знает, что
быстрое исчезновение из дворца может стать неминуемым, и будет действовать
без промедления. Воспользуйтесь Кедровой лестницей и отдайте ей это
кольцо. Это сигнал, о котором мы договорились.
свидания, было бы неправдой. Я бы вспоминал ее чаще, если бы не мешали
другие вещи.
Сорему. - Если осиный принц решил затеять дело, чудотворец может оказаться
более полезным, чем пара солдат.
интересовался обходными путями в Небесный город. Память о Малмиранет
пылала во мне и как реакция против паутин и могил, заговора и ожиданий.
будет есть конфеты, рассеянно оглядывая нас в тревоге, и ее странный голос
(я, и правда, хорошо ее помнил) поднимется до перепуганного визга. Ну
хорошо, пойду и посмотрю.
мимо стены казармы по направлению к конюшням.
костюмов. В этот раз мы оделись, как конторщики - простые темные штаны,
куртка и короткий плащ с капюшоном, и взяли пару пыльных лошадок,
немыслимых после моей белой Стрелы и страшно капризных.
выехать, он сказал мне, чего опасаться. Мы выехали не через Ворота Лисы, а
через запасный выход гарнизона на случай, если бы за нами стали следить.
молельных башен при звуках гимна заходящему солнцу, поблескивали серебром.
визжать.
Небесного города. Внизу, в Пальмовом квартале, они были ярко освещены и
запружены толпой, выше, ближе к Небесному городу, густо покрыты рощами
кипарисов, горных дубов и голубоватых южных листьев. В Бар-Айбитни часто
говорили: так же легко попасть в Небесный город, как к недоступной
женщине. Но на самом деле, как и во многие недоступные крепости, в него
можно было попасть и другим путем.
сплетнями, вином и настольными играми; мы легко пробрались мимо них,
оставив лошадей примерно в полумиле внизу привязанными возле небольшого
храма.
больше, черные как чернила, с пурпурными сторожевыми башнями и золотыми
мозаичными лошадьми вдоль верхнего края. Они казались превосходными,
неприступными, без единой трещины или щербины, единственным входом служили
огромные ворота на северо-западной стороне, обращенные к городу внизу и к
заливу, который отсюда казался маленьким, как пруд, по которому плавали
освещенные стрекозы вместо кораблей. С высокой террасы под стеной был
виден весь Бар-Айбитни - драгоценная шкатулка с цветными огоньками внутри;
на это стоило посмотреть, если бы у меня нашлось свободное время.
скалы прыгал поток, а на скале, склоняясь над ручьем, стоял массивный
вековой кедр, росший у самой стены. В тени дерева был глубокий сухой
колодец, по которому мы стали спускаться вниз. В нем было много скоб,
вполне пригодных для спуска. Наконец, когда от сияющего вечернего неба
высоко над нашими головами остался только сапфировый ноготь, а наши ноги
оказались среди водорослей, слизи и потревоженных лягушек, мы, помучившись
с потайной дверью, вышли в какой-то проход. Яшлом высек искру, чтобы
показать мне длину этого коридора и крутую лестницу в конце, затем задул
пламя (принеся Масримасу приличествующие извинения за то, что
воспользовался открытым огнем), и мы, как два крота, проползли по коридору
и вскарабкались по лестнице. Мне это не доставило большого удовольствия;
при каждом скрипе ступеньки мне мерещились часовые. Но путешествовать без
света оказалось разумным, так как потайной ход вывел на поверхность
недалеко от внутренней стены и, кроме кустов красной мимозы, не был ничем
прикрыт.
меня остались только перепутанные впечатления о деревьях с крестовидными
листьями, белых дорожках с колоннадами, взбирающихся вверх по склону
лугах, далеких огоньках и бренчании музыки; повсюду был аромат ночных
цветов и уединенная пустота частного сада.
стенами выше человеческого роста. Где-то поблизости зарычал лев, и я едва
не выскочил из своей шкуры.
северной стороны. Пять человек, расположившихся у пруда с декоративными
рыбками, пытались поймать их для развлечения. Эти слабоумные были одеты в
темно-красную с золотом форму Малинового дворца - императорской гвардии
Храгон-Дата.
скромно склонив головы в капюшонах, они сыпали нам вслед непристойности,
касающиеся нашего рода занятий и места, куда мы направлялись. Яшлом уже
сказал мне, что Малмиранет, получив благодаря отцу образование, достойное
принца, имела склонность к интеллектуальным занятиям, часто нанимала
писцов, историков и прочий подобный ученый люд.
от нее, так как она все время чем-нибудь занималась: читала, диктовала
заметки или учила какой-нибудь малоизвестный язык южных окраин. Яшлом
сказал, что она говорила на хессекском и еще на семнадцати восточных
диалектах. Таким образом, два писца, поспешающих в ее покои, не могли
вызвать ненужных размышлений. Я подумал, что такое занятие суховато для
женщины ее внешности, и решил, что это, несомненно, причина и прикрытие
для других, менее скучных занятий. О чем, судя по выкрикам, очевидно
догадались императорские гвардейцы. Однако они нам не досаждали. Мы
спустились по ступеням и подошли к тесно стоявшей группе домов из белого
камня с лепными украшениями, расположившейся на пологой лужайке. Огромную
стену не было видно за отдаленными деревьями, но она была. Мне было
интересно, как же ей удалось сбежать из этой роскошной тюрьмы, чтобы найти
меня той ночью. Наверняка не через колодец с осклизлыми стенами - в
элегантном платье, с каретой и лошадьми?