зе, он заложил тогда страницу белым листом, но до сих пор не прочитал ни
одной строчки. Он лег поудобнее. Подумал о стратегах, обдумывающих сей-
час планы уничтожения туч, и его губы искривила пренебрежительная усмеш-
ка. "Это бессмысленно, все вместе... - думал он. - Хотят уничтожить...
Мы тоже, мы все хотим уничтожить, но никого этим не спасем. Регис безлю-
ден, человеку нечего здесь искать. Откуда же это упорство? Ведь точно
так же людей могла бы убить буря или землетрясение. Ничье сознательное
намерение, ничья враждебная мысль не стояла на нашем пути. Мертвый про-
цесс самоорганизации... Стоит ли расточать все силы и энергию, чтобы его
уничтожить, только потому, что мы сразу же приняли его за подстерегающе-
го нас врага, который сначала из-за угла напал на "Кондор", а потом на
нас? Сколько таких зловещих, чуждых человеческому пониманию явлений мо-
жет таить в себе космос? И мы должны везде побывать с уничтожающей мощью
на борту кораблей, чтобы разбить все, что несовместимо с нашим разумом?
Как они это назвали? Некросфера. Значит, и некроэволюция, эволюция мерт-
вой материи. Может быть, лирянам и было до нее дело. Регис III был в их
сфере. Может, хотели его колонизировать, когда их астрофизики предсказа-
ли превращение их солнца в Новую... Возможно, это была для них последняя
надежда. Если бы мы оказались в таком положении, мы бы, конечно, боро-
лись, разметали бы этот черный кристаллический помет, но сейчас?.. На
расстоянии парсека от Базы, в свою очередь, отдаленной от Земли на
столько световых лет... во имя чего мы здесь торчим, теряя людей, для
чего ночами стратеги ищут наилучший метод аннигиляции, ведь о мести не
может быть и речи..."
ценой", это "героическое упорство человека", это желание отплатить за
смерть товарищей, которые погибли, потому что их послали на смерть... Мы
были просто неосторожны, слишком понадеялись на наши излучатели и инди-
каторы, наделали ошибок и теперь расплачиваемся... Мы, только мы винова-
ты".
под веками было полно песка. Человек, он понимал это сейчас, еще не под-
нялся на нужную высоту, еще не заслужил прекрасного звания галактоцент-
рической фигуры, прославляемой издавна. Дело не в том, чтобы искать
только себе подобных и только таких понимать: нужно еще уметь не лезть
не в свои нечеловеческие дела. Захватить пустоту, конечно... А почему бы
нет... Но не нападать на то, что существует, что за миллионы лет создало
свое собственное, никому и ничему, кроме законов природы, не подчиняюще-
еся равновесие существования, деятельного, активного существования, ко-
торое ничем не лучше и не хуже существования белковых соединений, назы-
ваемых животными или людьми.
всепониманием любой существующей формы, пронзил словно игла, прокалываю-
щая нервы, повторяющийся высокий крик сигнала тревоги.
отсеки. В следующий момент он выскочил в коридор и побежал вместе с дру-
гими, в тяжелом ритме усталых шагов, в теплом людском дыхании, и, прежде
чем добежал до лифта, почувствовал не каким-то отдельным органом чувств
и даже не всем своим существом, а как бы восемнадцатитысячетонным корпу-
сом корабля, молекулой которого стал, толчок, правда, показавшийся очень
далеким и слабым, но встряхнувший тело крейсера от кормовых опор до но-
совых отсеков, удар ни с чем не сравнимой силы, который - он и это по-
чувствовал - приняло и отразило нечто еще большее, чем "Непобедимый".
по крутым лесенкам, не в силах дождаться своей очереди, но сквозь меша-
нину голосов, призывов, свистки боцманов, непрекращающийся крик сирен и
топот из верхнего отсека пробился второй, беззвучный и от этого еще бо-
лее тяжелый толчок следующего удара. Коридорные лампы мигнули. Рохан ни-
когда не думал, что лифт может двигаться так медленно. Он стоял, не за-
мечая, что продолжает изо всех сил втискивать палец в кнопку, а рядом с
ним был только один человек, кибернетик Ливин.
какой только можно представить, свист, верхние тона которого - он был в
этом уверен - уже не могло воспринять человеческое ухо. Словно стонали
сразу все титановые соединения крейсера. Рохан влетел в рубку, понимая,
что "Непобедимый" ответил ударом на удар.
ющем фоне, стоял астрогатор. Верхний свет не горел, а сквозь полосы, пе-
ресекающие экран и размазывающие изображение, маячил зацепившийся осно-
ванием за грунт гигантский, распухший, разбрасывающий во все стороны
шишковатые клубы, внешне совершенно неподвижный гриб взрыва, разметавший
на атомы и уничтоживший циклопа, а в воздухе как будто еще висела стран-
ная прозрачная дрожь, сквозь которую доносился монотонный голос техника:
четыреста двадцать два в поле...
пробило силовой барьер", - понял Рохан. Он не знал, что такое возможно.
Но, когда взглянул на шкалу мощности, понял, какой заряд использовал
астрогатор. Этой энергии хватило бы, чтобы хорошенько вскипятить внутри-
континентальное море средней величины. Что ж, Хорпах предпочитал не рис-
ковать повторными выстрелами. Может, он немного перехватил, но теперь
они снова имели только одного противника.
на цветную капусту верхушка гриба пылала всеми цветами радуги, от неж-
но-серебристой зелени до глубокого пурпура. Пустыни - Рохан заметил это
только сейчас - вообще не было видно: как плотный туман ее покрыл выбро-
шенный на десятки метров вверх песок, который висел в воздухе, волнуясь,
словно превратился в настоящее море. А техник все еще докладывал отсчеты
по шкале:
один сто два в поле...
немного чести разбить собственное, да еще самое сильное оружие. Люди на-
чали расходиться, а гриб все еще рос в стратосферу и вдруг вспыхнул у
вершины другой гаммой красок, зажженных на этот раз лучами солнца, еще
не поднявшегося над горизонтом. Он уже пробил верхние слои холодных об-
лаков и стоял высоко над ними, лилово-золотой, янтарный и платиновый.
Отблески с экранов волнами окатывали рубку. Она все время менялась, как
будто по белым пультам кто-то разбрасывал охапки земных цветов.
мундире - в том белоснежном парадном мундире, который Рохан последний
раз видел на нем во время торжественных проводов на Базе. Наверное, он
схватил первое, что попалось под руку. Астрогатор стоял, держа руки в
карманах, его седые волосы взъерошились у висков. Он оглядел присутству-
ющих.
дверям. Так они и шли, один за другим, по коридору, а сквозь вентиляци-
онные шахты в шуме нагнетаемого воздуха из нижних отсеков доносился глу-
хой и гневный гул.
Правда, он бывал здесь редко, но после своего возвращения в кратер был
вызван на "Непобедимый", и Хорпах разговаривал с ним у себя. Обычно та-
кое приглашение не предвещало ничего хорошего. Правда, тогда Рохан был
слишком потрясен катастрофой в ущелье, чтобы бояться гнева астрогатора.
Впрочем, тот не упрекнул его ни словом, только очень внимательно
расспрашивал обо всех подробностях атаки тучи. В разговоре принимал
участие доктор Сакс, который высказал предположение, что Рохан уцелел,
так как был в состоянии ступора, оцепенения, при котором угнетается
электрическая деятельность мозга, и туча приняла его за уже обезврежен-
ного, за одного из пораженных. Что касается Ярга, то нейрофизиолог
объяснил спасение водителя случайностью: убегая, он оказался вне зоны
атаки. У Тернера же, который почти до конца пытался защитить себя и дру-
гих, стреляя из лазеров, мозг работал нормально и привлек к себе внима-
ние тучи. Туча была совершенно слепа, в человеческом понимании, и чело-
век представлял для нее только некий подвижный объект, проявляющий свое
присутствие электрическими потенциалами коры головного мозга. Они даже
обсудили с Хорпахом и врачом возможность защиты людей приведением их в
состояние "искусственного столбняка" с помощью соответствующего химичес-
кого препарата. Но Сакс сказал, что такое средство действовало бы слиш-
ком поздно, если бы возникла необходимость в "электрическом камуфляже",
а посылать людей на операцию в состоянии ступора невозможно. В конце
концов разговор не принес тогда конкретных результатов. Рохан решил, что
командир, возможно, хочет вернуться к тому же вопросу.
собственная. В одну из стен были встроены пульт непосредственной связи с
рубкой и несколько микрофонов, но, кроме этого, ничего не говорило о
том, что здесь годами жил командир корабля. Хорпах сбросил мундир и ос-
тался в брюках и рубашке-сетке. Сквозь ее ячейки пробивались густые се-
дые волосы его широкой груди. Он уселся немного боком к Рохану, опершись
тяжелыми руками о столик, на котором не было ничего, кроме книжки в по-
тертом кожаном переплете. Подняв глаза с этой незнакомой ему книги на
Шломо Вульф
Каменистый Артем
Маккэфри Энн
Орловский Гай Юлий
Корнев Павел
Перумов Ник