благодаря этому разговору между нами уже возникла какая-то профессиональная
связь, и я, в свою очередь, спросил Марджера о значении его работы; я не
знал, что собой представляет селекстанция, которую он должен был
контролировать.
хотелось заняться теорией, а эта моя работа - своеобразная практика, к тому
же не очень-то нужная.
значит...
добавил, как бы слегка пренебрежительно: - Мы, знаете ли, очень бережливы.
Ничего не должно пропадать зря... В своем институте я мог бы показать вам
немало интересных вещей, но тут... что делать...
ворота въехал на просторный фабричный двор; я видел ряды транспортеров,
башенные краны, нечто вроде модернизированного мартена.
что-то сказал. Марджер вышел; я видел, как он усиленно жестикулирует,
пытаясь что-то объяснить роботу, потом вдруг повернулся ко мне, озабоченный.
одному мне нельзя; как же быть?!
его лицо просветлело. - Послушайте, Брегг! Вы ведь тоже кибернетик! Если б
вы согласились?!
этого не знаю.
сторону, я, конечно, возьму на себя. Вам надо будет только расписаться,
ничего больше!
к жене, но я не люблю изображать того, кем я не являюсь, роль подставного
лица не по мне, и я сказал ему об этом, правда, в несколько смягченной
форме. Он поднял руки, будто защищаясь.
какие-то дела в городе. Так я уж... как-нибудь... извините, что...
это будет в моих силах.
коридору, удивительно пустому; в нишах стояло несколько неподвижных роботов.
В небольшом, скромно обставленном кабинете он вынул из стенного шкафа пачку
бумаг и, раскладывая их на столе, начал объяснять, в чем состоит его -
вернее, наша - задача. В лекторы он не годился: очень скоро я усомнился в
его возможностях как теоретика: он то и дело ссылался на якобы известные мне
истины, о которых в действительности я не имел ни малейшего понятия.
Приходилось все время прерывать его и задавать постыдно элементарные
вопросы, но он, по понятным причинам заинтересованный в том, чтобы не
обидеть меня, принимал все проявления моего невежества почти как
добродетели. В конце концов я уяснил, что вот уже несколько десятилетий
существует полное разделение в сфере производства и в жизни.
роботов, за которыми, в свою очередь, присматривали другие роботы. Для людей
здесь места уже не оставалось. Общество существовало само по себе, а
автоматы и роботы - сами по себе; и только, чтобы не допустить
непредвиденных отклонений в раз навсегда установленном порядке механической
армии труда, необходимы были периодические проверки, проводимые
специалистами. Марджер был одним из них.
основные звенья процессов, распишемся - и конец.
за окном.
склад лома... я же вам говорил.
было уже неудобно.
большая сортировочная, в которой автоматические грейферы хватали сразу целые
кипы металлических листов, погнутых, разбитых корпусов, сминали их и бросали
под прессы. Вылетающие оттуда блоки по конвейеру отправлялись на главный
транспортер. У входа Марджер прикрыл лицо небольшой маской с фильтром и
протянул мне такую же; переговариваться стало невозможно - грохот стоял
страшный. В воздухе плавала ржавая пыль, красноватыми облаками валившая
из-под прессов. Мы пересекли следующий цех, тоже полный гомона, и
эскалатором поднялись на второй этаж, где ряды блюмингов поглощали
сыплющийся из воронок лом, более мелкий, уже совершенно бесформенный.
Воздушная галерея вела к противоположному зданию. Там Марджер проверил
записи контрольных приборов, и мы вышли на фабричный двор, где нам преградил
путь робот и сказал, что инженер Глюр просит Марджера к телефону.
неподалеку застекленному павильону.
Осмотрелся: корпуса на противоположной стороне площади мы уже осмотрели -
это были сортировочные залы блюмингов; расстояние и звукоизоляция сделали
свое дело: оттуда не долетало ни звука. За павильоном, в котором исчез
Марджер, стояло на отшибе низкое, очень длинное здание, что-то вроде
металлического барака; я направился к нему в поисках тени, но его железные
стены полыхали жаром. Я уже хотел отойти, когда до моего слуха донесся
странный звук, плывущий изнутри барака, неопределенный, не похожий на
отголоски работы машин; пройдя шагов тридцать, я наткнулся на стальную
дверь, перед которой стоял робот. Увидев меня, он открыл дверь и отступил в
сторону. Непонятные звуки усилились. Я заглянул внутрь, там было не так
темно, как мне показалось в первый момент. От убийственного жара
раскаленного металла я едва дышал и ушел бы тотчас, если б меня не поразило
то, что я услышал. Это были человеческие голоса, искаженные, сливающиеся в
хриплый хор, неясные, бормочущие, словно во мраке бубнили десятки
испорченных телефонов; едва я сделал несколько шагов, как что-то хрустнуло
под ногой, и оттуда явственно прозвучало:
бесконечности... линейные подсистемы... голономные системы...
полуметрические пространства... сферические пространства... конические
пространства... хронические пространства...
вступительная фаза, и грядет из кровянистых, из тестовато-мозговых медь
обольстительная...
четвертования и распарывания ибо восходит, ибо восходит трижды безлюдное
царство...
каркасом... я же могу... прошу вас...
плыли отовсюду. От пола до щелевых окон под самым сводом вздымались груды
перепутавшихся и соединившихся корпусов роботов; струйки просачивающегося
света слабо отражались от их погнутых панцирей;
вижу...
мощности, отыщу любой блуждающий ток, любое перенапряжение, только
испробуйте меня, прошу - испробуйте только... эта... эта дрожь случайна...
не имеет ничего общего с... прошу вас...