развиваться до тех пор, пока это вообще возможно. Эдисон пытался изобрести
что-то вроде "атомного двигателя", но из этого ничего не вышло и не могло
выйти: методом "проб и ошибок" можно еще построить динамомашину, но
атомный реактор - никогда.
одного непродуманного эксперимента к другому. Изобретатель-практик всегда
имеет некую концепцию; точнее говоря, благодаря тому, что он или другие
успели сделать, изобретатель видит небольшой участок предстоящего пути.
Последовательность его действий регулируется обратной отрицательной связью
(неудача эксперимента свидетельствует - в каждом отдельном случае, - что
данный путь неверен); в результате, хотя его путь и зигзагообразен, он к
чему-то все-таки ведет, имеет определенное направление. Обретение теории
позволяет сделать внезапный скачок вперед. Во время последней мировой
войны немцы не имели теории полета сверхзвуковых баллистических ракет,
поэтому форма ракет "Фау" была разработана на основе эмпирических
испытаний (на уменьшенных моделях в аэродинамической трубе). Знакомство с
соответствующей формулой сделало бы, разумеется, постройку всех этих
моделей излишней.
содержащегося в генетической информационной записи. "Знание" это к тому же
двоякого рода. С одной стороны, оно очерчивает и предопределяет заранее
все возможности будущего организма ("врожденное знание" тканей о том, как
им надлежит действовать, чтобы протекали жизненные процессы, как должны
себя вести ткани и органы по отношению к другим тканям и органам и в то же
время как должен вести себя организм как целое по отношению к среде, - эта
последняя информация эквивалентна "инстинктам", защитным реакциям,
тропизмам и т.д.). С другой стороны, имеется "знание потенциальное", не
видовое, а индивидуальное, не предопределенное заранее, а приобретаемое в
процессе жизни индивидуума благодаря имеющемуся у организма нервному
устройству (мозгу). Первый тип знания эволюция способна до определенной
степени (но именно только до определенной степени) аккумулировать: ведь
строение современного млекопитающего отражает миллионы лет "опыта" Природы
по конструированию водных и наземных животных, которые ему предшествовали.
И в то же время несомненно, что эволюция зачастую "теряет" на своем пути
великолепные во многих отношениях решения биологических проблем. Поэтому
схема строения определенного животного или человека вовсе не является
некой суммой всех предшествовавших оптимальных решений. Нам недостает и
мускульной силы гориллы, и способностей к регенерации, которой обладают
пресмыкающиеся или так называемые "низшие" рыбы, и механизма постоянного
обновления зубов, которым отличаются грызуны, и такой универсальной
приспособленности к водной среде, которой обладают земноводные
млекопитающие. Не следует поэтому переоценивать "мудрость" биологической
эволюции, которая уже не раз заводила целые виды в тупик развития, которая
повторяла не только полезные решения, но столь же часто и ошибки, ведущие
к гибели. "Знание", которым обладает биоэволюция, - это эмпирическое
знание, связанное лишь с данным моментом; своим кажущимся совершенством
жизнь обязана гигантским безднам пространства и времени, которые она
преодолела и в которых - если подводить баланс - все же было больше
поражений, чем побед. Знание человека лишь выходит, и то не во всех
областях (медленнее всего, наверное, в биологии и медицине), из
эмпирического периода. Но уже сегодня можно заметить, что то, для чего
достаточны были терпение и настойчивость, озаренные проблесками интуиции,
по существу уже достигнуто. Все остальное - то, для чего требуется
величайшая ясность теоретической мысли, - лежит еще впереди [I].
моральных аспектов техноэволюции. Плодовитость последней уже вызвала
суровое осуждение, ибо она увеличивает пропасть между двумя главными
сферами нашей деятельности - регулированием Природы и регулированием
Человечества. Критики утверждают, что атомная энергия попала в руки
человека преждевременно. Преждевремен и первый шаг его в Космос; к тому же
уже на заре астронавтики требуются огромные расходы, усугубляющие и без
того несправедливое распределение глобального дохода Земли. Успехи
медицины, приведшие к снижению смертности, вызывают стремительный рост
населения, который невозможно остановить из-за отсутствия контроля над
рождаемостью. Технология облегчения жизни становится орудием ее
оскуднения, поскольку средства массовой информации из послушных
умножителей духовных благ превращаются в производителей культурной
дешевки. С точки зрения культуры, слышим мы, технология в лучшем случае
бесплодна; в лучшем - поскольку объединение человечества (которым мы ей
обязаны) идет в ущерб духовному наследству прошедших веков и нынешнему
творчеству. Искусство, поглощенное технологией, начинает следовать законам
экономики, обнаруживает признаки инфляции и девальвации, а рядом с океаном
массовых развлечений - порожденных техникой и обязательно облегченных, ибо
"всеоблегчение" есть девиз Технологов, - прозябает горсточка творческих
индивидуальностей, которые пытаются игнорировать или высмеивать стереотипы
механизированной жизни. Одним словом, техноэволюция несет больше зла, чем
добра; человек оказывается в плену того, что он сам же создал,
превращается в существо, которое по мере увеличения своих знаний все
меньше может распоряжаться своей судьбой.
точке зрения и верно очертил контуры сокрушительной оценки технического
прогресса.
можно с одинаковым успехом использовать и на благо и во вред? Что ни к
кому - а стало быть и к технологии - нельзя предъявлять противоречивых
требований? Требовать охраны жизни и, стало быть, как следствие этого
прироста населения - и в то же время уменьшения этого прироста? Элитарной
культуры - и в то же время культуры массовой? Энергии, способной
передвигать горы, - но которая, однако, была бы не опасна и для мухи?
технологию можно рассматривать по-разному. В первом приближении технология
- это равнодействующая усилий человека и Природы, ибо человек реализует
то, на что материальный мир дает свое молчаливое согласие. Но тогда мы
должны признать ее орудием достижения различных целей, выбор которых
зависит от уровня развития цивилизации, от общественного строя и которые
подлежат моральным оценкам. Только выбор - но не сама технология. Значит,
задача не в том, чтобы осуждать или восхвалять технологию, а в том, чтобы
исследовать, в какой мере можно доверять ее развитию и в какой степени
можно влиять на его направление.
предпосылку, будто техноэволюция есть искажение развития и направляет его
по пути столь же ложному, сколь и гибельному.
устанавливалось никем ни до промышленной революции, ни после нее. Это
направление, идущее от Механики (то есть от "классических" машин и
астрономии в ее механическом аспекте, служащих образцом для
подражателя-конструктора) через Теплоту (с ее двигателями на химическом
топливе) и Термодинамику к Электричеству, вместе с тем в познавательной
области представляло собой переход от законов, относившихся к отдельным
явлениям, к статистическим законам, от жесткой причинности к
вероятностному подходу и - как мы начинаем понимать лишь теперь - от
простоты (как нельзя более "искусственной", ибо в Природе ничто не просто)
к сложности; возрастание последней сделало очевидным, что очередной
главной задачей является Регулирование.
трудным вследствие возрастания сложности. Поэтому только взятые
изолированно, фрагментарно отдельные шаги на этом пути - открытия,
изобретения - могут показаться результатом счастливого стечения
обстоятельств, удачи, случая. В целом это был наиболее вероятный путь и -
если бы можно было сопоставить земную цивилизацию с гипотетическими
цивилизациями Космоса - наверняка типичный.
стихийность развития в своем кумулятивном эффекте приводит наряду с
желательными следствиями также и к таким, вредности которых не отрицает
никто.
апологией, а простым пониманием того, что эпоха, не знавшая регулирования,
приближается к концу. Моральные каноны должны патронировать наши
дальнейшие начинания, играть роль советников при выборе из множества тех
возможностей, которые поставляет их производитель - внеморальная
технология. Технология дает средства и орудия; хороший или дурной способ
их употребления - это наша заслуга или наша вина.
наверное, как первое приближение, но не более того. Заключенное в нем
"раздвоение" трудно сохранить, особенно на длительный срок. Не потому
лишь, что мы сами создаем технологию, а прежде всего потому, что это она
формирует нас и наши принципы - в том числе и моральные. Разумеется, она
делает это через посредство общественных систем, являясь их
производственной основой, но я не об этом хочу говорить. Технология может
также действовать - и действует - непосредственно. Мы не привыкли к
наличию непосредственных связей между физикой и моралью, тем не менее это
так. По крайней мере может быть так. Чтобы не быть голословным: моральные
оценки поступков зависят прежде всего от их необратимости. Если бы мы
могли воскрешать мертвых, убийство, оставаясь дурным поступком, перестало
бы быть преступлением, как не является преступлением, например, удар,
нанесенный человеку в состоянии аффекта. Технология более агрессивна, чем
мы обычно полагаем. Ее вторжение в психику, проблемы, связанные с синтезом
и метаморфозами личности (которые мы рассмотрим особо), лишь в настоящее
время относятся к пустому множеству явлений. Это множество заполнит
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Лукин Евгений
Конан-Дойль Артур
Андреев Николай
Шилова Юлия