расхохотался, а потом поднял флягу в пародийном воинском салюте. -- Вперед,
мой касс! Когда станешь любимым спарпетом Победоносного, не забудь старину
Хэмба!
корпуса, объединявшего варварские и союзные дружины, сидел на террасе уютной
виллы, выходившей к самому морю, Сир-да, которое в этот вечерний час
казалось зеркалом из расплавленного серебра. Он выбрал для своей ставки эту
усадьбу, реквизированную у какого-то бхиотского князя, по двум причинам:
во-первых, дом стоял в приятном уединении, милях в шести от Харса,
крупнейшего из портов на западном берегу Моря Восхода; во-вторых, место это
напоминало страннику Сайл Ор, Гнездо Сокола, приют любви, в котором он
провел столько незабываемых часов с Энной Кораной.
время многое переменилось для Ричарда Блейда. Прежде всего, прозвище!
Вначале он был Ичем Блодамом, недоумком, наемником, грязным гасильщиком,
последним из последних. К счастью, недолго! В рангарах альбагов к нему
вернулось прежнее имя, а после ряда успешных операций Великий и Непобедимый
соизволил даровать ему титул, род и почетное звание -- Ричаос Блейтул Брит,
Доблестный. Это очень обрадовало Энну -- Энну Корану Линн, любимую фрейлину
Светлейшей императрицы, -- ибо теперь Блейд стал равен ей, что создавало
предпосылки для заключения счастливого брака.
стараний его возлюбленной. Возможно, Энна и шпионила за ним, но в то же
время она тщательно следила, чтобы подвиги его не забывались и чтобы после
каждого нового славного деяния он получал справедливую награду. Награды
следовали неизменно, и это уже начинало смущать странника; он знал, что
сильные мира сего вовсе не склонны проявлять справедливость к достойным.
Может быть, на сей раз он попал в число недостойных? Или его магические
таланты -- предположительно, почти никому не ведомые -- внушили императору,
или светлейшей императрице, или грозному Гинне Палу должное почтение? Или же
рекомендации прелестной Энны достаточно весомы, чтобы рядовой воин за месяц
превратился в полководца? Блейд испытывал большие сомнения на этот счет, но
пока еще не доискался до истины. Правда, ему и самому пришлось немало
потрудиться ради славы и воинской карьеры!
Победоносного двинулась к Аласку, неванской столице; в то же время второе
войско, под командой Калатты Хара, почти без сопротивления оккупировало
северные провинции страны. Аласк был большим городом, неплохо укрепленным и
стоявшим на холмах посреди плодородной равнины Блейду -- уже в качестве
имперского рангара -- выпала честь вести на приступ южных ворот пятнадцать
тысяч альбагов, пока атар Хэмб штурмовал северные. Пробиться в город
оказалось довольно легко, так как ворота, надвратные башни и сорок ярдов
стен были разбиты из катапульт и сокрушены таранами. Альбаги перебрались
через каменные руины и при содействии легковооруженной пехоты, стрелков и
всадников ситалла устроили в городе резню, за которой последовал грабеж.
был выкуплен у атара Хэмба имперским казначеем, а сам он удостоился первой
аудиенции у Великого и Непобедимого. Император, которого странник до той
поры видел лишь издалека, оказался человеком за сорок, темноволосым и
носатым, с типичной для кантийцев квадратной физиономией и пронзительным
взглядом черных глаз. В чертах монарха Блейд не уловил явственных признаков
полководческого гения, но вид его вполне соответствовал и месту, и времени,
и занимаемой должности. Впрочем, несмотря на представительную внешность,
чувствовалась в нем какая-то слабина; во время приема взгляд его слишком
часто обращался то направо, к Светлейшей императрице, то налево, к Синтаде
Гинне Палу, первому из его советников и полководцев. Блейд все еще не
представлял себе, как реально делится власть между этими великими людьми; он
только отметил, что Светлейшая Тения Фралла Куз исключительно красива и лет
на десять моложе своего царственного супруга, а Синтада Гинна Пал как всегда
немногословен, суров и грозен. Блейду даже показалось, что в тот раз спарпет
чем-то неуловимым напоминал Дж. -- вероятно потому, что лицо его временами
принимало настороженноподозрительное выражение, свойственное полицейским
чинам и всем, кто имеет отношение к секретной службе.
там присутствовало еще с полсотни высших офицеров, удостоившихся
императорской милости. Однако он заметил огоньки интереса, вспыхивавшие в
прекрасных очах императрицы и в глазах старого коршуна Гинны Пала; вероятно,
ему предстояло еще не раз встретиться и с той, и с другим в менее
официальной обстановке.
этот раз пергаментный и с увесистыми печатями, -- коим удостоверялись его
вечные права на имение Сайл Ор и прилегающие к нему земли на расстоянии
десяти нирратов. Усмотрев в этом щедром даре заботливую ручку Энны Кораны,
странник был особенно нежен со своей возлюбленной в эту ночь. Они уснули
после долгих и страстных объятий, и сон женщины казался спокойным и
безмятежным; Блейд же метался по широкой постели, ибо ему мнились жуткие
картины разграбляемого Аласка, груды мертвых воинов с ассирийскими бородами,
окровавленных, в изрубленных доспехах, стройные черноволосые девушки,
которых его альбаги вытаскивали из домов, толпы бегущих людей, преследуемых
легкоконными ситалла. Всю ночь он ворочался и скрипел зубами, что, в
общем-то, было ему совсем не свойственно.
состава были направлены на юг, юго-восток и в центральные области для
окончательного покорения страны и карательных операций, а две мощные
группировки двинулись к хребту Риг Найл, к Крепости Небес, с целью захвата
горных проходов. Блейд командовал одной из этих частей, имея в своем
подчинении рангару альбагов, пять текад тяжелой кантийской пехоты, четыре
текады катафрактов, легкую пехоту, стрелков и конников ситалла -- всего
тридцать пять тысяч человек. Его отряду были приданы также саперы и
артиллеристы с десятком катапульт.
природным образованием. Его центральная часть, протянувшаяся по меридиану,
загораживала Неван от Сир-да, Моря Восхода; на юге же и севере хребет
образовывал по две огромные горные гряды широтного направления.
Северовосточная шла вдоль морского побережья до самого Силангута,
северозападная разделяла неванские земли и степи ситалла. Южные гряды были
почти симметричны северным; одна из них, протянувшаяся до самой Кассны,
защищала Финареот, Неван и страны Либонны от горячих, насыщенных влагой
ветров, что дули с просторов Пагар-да, Моря Зноя; другая упиралась в
Грисский пролив.
ничего необычного, и уникальность хребта заключалась совсем в другом: его
центральная часть выглядела абсолютно неприступной. Обледеневшие горные
склоны вздымались на высоту пятнадцати-двадцати тысяч футов и шли сплошной
стеной -- если не считать нескольких ущелий, промытых в скалах бурными
реками. Эти узкие долины представляли собой единственные пути, которыми
можно было попасть из Невана к благодатному побережью Сир-да, и каждую из
них контролировал какой-нибудь бхиотский князь, взимавший обильные подати с
торговых караванов.
богатому и обширному из торговых бхиотских городов на берегах Моря Восхода,
и Блейду предстояло очистить ущелье от горцев, захватить или разрушить их
цитадели, поставить сильные гарнизоны на протяжении пятидесяти миль пути и
ждать подхода главных сил. Он справился с этой задачей, хотя крепости
местных владетелей (которых насчитывалось не то пять, не то шесть) высились
на крутых горных склонах и Огненосцам с саперами надо было разбирать и снова
собирать боевые машины -- иначе их не удавалось подтащить на расстояние
выстрела.
осады были предрешены. Все развивалось по хорошо отработанному сценарию:
летели горшки, горючая жидкость заливала камень и дерево, пламя вздымалось
стеной, защитники пытались бороться с пожаром, а тем временем чугунные ядра
разбивали ворота. Затем альбаги лезли на стены и в проломы, лучники не
давали горским стрелкам поднять головы, ситалла патрулировали окрестности и
отлавливали бегущих, кантийские же текады стояли в молчаливом спокойствии --
на всякий случай. Только один раз им пришлось принять участие в сражении,
когда три тысячи озверевших полуголых горцев попытались пробиться на выручку
гибнущей цитадели своего господина. Тогда катафракты перегородили ущелье от
края до края, отбросили эту орду на клинки меченосцев и перемололи в
кровавую кашу в течение двадцати минут.
действовавшей южнее, кантийская армия вышла на берег Сир-да и разлилась по
богатым городам и пышным нивам. Вначале местные феодалы и простой люд
приветствовали ее и покорялись имперской власти с полной охотой и искренним
желанием. Хотя жители гор и побережья принадлежали к одному народу,
отношения между ними были похожи на вечные распри шотландцев, хайлэндеров и
лоулэндеров: прибрежные бхиоты работали и торговали, а воинственные горные
князья со своими дружинами пользовались результатами их трудов, взимая
налоги за проезд, за "защиту" и покровительство и даже за пресную воду, что
струилась с гор. Теперь этот узаконенный грабеж прекратился, поскольку
горцы, абсолютно бесполезные для империи, были вырезаны начисто, и местные
лоулендеры возликовали.
Победоносный конфисковал все торговые и боевые корабли бхиотов вместе с
корабелами и велел согнать на верфи всех плотников и кузнецов. Этим мастерам
предстояло трудиться рядом с финареотскими мореходами, пришедшими с берегов