Чтение 27–й страницы книги ~Кольца духов~

– Да, мадонна. В монастыре. В полной безопасности.

Опухшие веки закрылись.

– Благодарение Богу! Благодарю тебя, Матерь Божья!

– Но… но монастырь осаждают лозимонцы. Мне надо вернуться туда за помощью. Мой брат убит, и Ферранте и Вителли хотят заключить его дух в магическое кольцо. Я должен помешать им, но я не знаю как.

Глаза герцогини открылись.

– Просто убить их, – сказала она бесстрастно.

– Я… мне не выпало удобного случая, – пробормотал Тейр, несколько отклонившись от истины. Случаи ему выпадали, но все недостаточно удобные. «Бьюсь об заклад, для Ури они были бы удобными!»

– Будь у меня мои четки черного дерева, клянусь, я сама создала бы удобный случай, – заявила Летиция и отвела глаза, вновь маскируя важность этого разговора. Женщина в желтом скрестила руки на груди.

– Прошу прощения? – сказал Тейр.

– Послушай, любезный, ты не смог бы пробраться в мои покои? В шкатулке там лежат четки из черного дерева. То есть лежат, если их не украли. Их легко узнать по застежкам из золотой проволоки. К ним подвешен шарик из слоновой кости, покрытый тонкой резьбой. Если бы ты сумел найти их и принести мне…

– Треснувшая бомбарда будет потом расплавлена, чтобы хватило металла, – перебил ее Тейр громким голосом. Он широко раскрыл глаза, делая ей знак. Из замка вышел сеньор Ферранте. Он огляделся, увидел женщин, отмахнулся от отдающего честь офицера и начал спускаться в сад. Офицер последовал за ним и остановился на почтительном расстоянии, прислонившись к стене, выходившей на обрыв. Под мышкой Ферранте держал маленькую лохматую собачонку с выпуклыми карими глазами.

Тейр продолжал:

– Остальное мы восполним, расплавив новые чушки. Сеньор Ферранте дает нам для нашей работы все, что требуется.

Джулия было отпрянула от матери, но тут же увидела собачку.

– Пиппин! – закричала она. Собачка начала отчаянно вырываться. Ферранте почесал ее за ушами, чтобы успокоить, потом нагнулся и отпустил ее. Она кинулась к своей хозяйке, вспрыгнула с тявканьем на ее юбки, после чего начала бегать кругами по саду, но в конце концов вернулась на зов Джулии, которая подхватила своего любимца на руки и принялась осыпать поцелуями лохматую голову. Брюнетка сказала негодующе:

– Как можно, Джулия! Перестань целовать собаку.

– Я думала, он убьет бедненького Пиппина! – Яростный взгляд в сторону Ферранте не оставил сомнений в том, кто был этот «он». В ее глазах заблестели слезы.

– Я ведь сказал, что хочу взять его на несколько минут, – заметил Ферранте спокойным, даже ласковым тоном. – Вот он – целый и невредимый. Вы должны научиться доверять моему слову, мадонна Джулия, если мы хотим поладить.

Все три женщины взглянули на него с одинаковым отвращением, словно на сколопендру или скорпиона. Ферранте поморщился и переступил с ноги на ногу.

– Поладить? – холодно осведомилась герцогиня.

– Взвесьте выгоды! – Ферранте пожал плечами и добавил не менее холодно:

– Взвесьте невыгоды, если вы не пожелаете.

– Заключить сатанинскую сделку с убийцей моего мужа и господина? Никогда!

– Никогда – долгий срок. Жизнь продолжается. Вам надо позаботиться о ваших детях. Бесспорно, злополучная случайность нас всех удручила. Я никак ее не ожидал и сожалею, что вышел из себя, но меня нестерпимо оскорбили. Гнев – это грех мужчин!

– И вы все еще смеете предлагать, чтобы я обрекла Джулию на жизнь под подобной угрозой? – вспылила Летиция. – Чтобы она стала второй в моей семье жертвой вашего гнева? А как умерла ваша первая жена? Поистине вы безумны, сеньор.

Ферранте щелкнул зубами. Он изобразил улыбку и вынул кожаный мячик из узорчатой сумки на поясе.

– Вот, Джулия. – Он повернулся к девушке подчеркнуто смягчив голос. – Я принес вам мячик для… э… Пиппина. Почему бы вам не пройти с ним в другой конец сада и не проверить, будет ли он вам его приносить? Бьюсь об заклад, что будет.

Джулия неуверенно посмотрела на мать, которая скрестила взгляд с Ферранте.

– Да, любовь моя, – сухо согласилась Летиция. – Пойди поиграй.

Девочка неохотно опустила собачку на землю и пошла, раза два оглянувшись через плечо. Пиппин побежал за ней, радостно подпрыгивая.

– Ваша светлость? – Женщина в желтом подняла брови, кивнув в сторону Джулии.

– Останьтесь со мной, дама Пия, – сказала герцогиня. – Я хочу, чтобы следующее преступление этого человека было бы совершено при свидетеле, каким бы оно ни оказалось.

Ферранте досадливо возвел глаза к небу:

– Подумайте, Петиция! Что сделано, то сделано, и никто не может изменить прошлое. Вы должны думать не о прошлом, а о будущем. – Его рука сжалась в кулак, затем разжалась, и он опустил ладонь на кожаный верх сапога рядом с мечом. Тут его взгляд упал на Тейра, который стоял там, стараясь обрести невидимость.

– Иди работай, немец! – Ферранте резко махнул рукой, Тейр поклонился и отошел на наиболее близкое к ним место – к куче разбитых кирпичей. Присел перед ней на корточки и притворился, будто раскладывает их по величине. Ферранте хмуро обозрел рабочих, яму, незавершенный горн, затем подошел к Тейру и понизил голос.

– Что же, литейщик, когда будет готова моя пушка?

«Никогда, сукин ты сын!»

– Если я проработаю весь день, ваша милость, то к закату горн должен быть готов. Тогда его нужно будет обмазать глиной изнутри и дать время глине высохнуть, а потом ее обжечь.

– А сегодня же вечером это сделать можно?

– Можно-то можно, но обжигать ее еще сырой опасно, как бы не появились трещины.

– Хм! Все равно попробуй! – Ферранте быстро взглянул на солнце. Время, видимо и его припекало.

– Надо будет еще сделать форму бомбарды, ваша милость. Пусть горн потихоньку сохнет, пока мы будем ее делать.

– Ладно, – Ферранте рассеянно смотрел на горн. Видел ли он мысленным взором, как его бомбарда сокрушает стены Святого Иеронима. А дальше что? Бой в проломе, монахи и солдаты Сандрино убиты. Женщины – Фьяметта, Боже Великий! – замучены, укрывшиеся монтефольцы разыскиваются, предаются мечи, тщетно ища спасения в часовне. Будет ли среди них Фьяметта? Уж конечно, она будет драться, как кошка, и ее убьют за это, грязно убьют. Тейр не верил, что Фьяметта способна сдаться, смириться. Перепуганного Асканио вытаскивают из-под кровати приора и перерезают ему горло… как сыну Пико. Хотя Зильо не защищали ни солдаты, ни каменные с гены. Да только конец все равно один.

«Просто убить их».

Тейр был один рядом с Ферранте. Нож в ножнах на поясе нажимал на его бок, как властная рука. Какого еще случая ему ждать? Правда, на Ферранте кольчуга, но шея у него обнажена, как… как у мальчика. Но сможет ли он потом спастись? Перемахнуть через ворота конюшни, пробежать через передний двор, прежде чем поднимется тревога? Тейр окаменел, почувствовав, как пика кавалериста на вороном коне впивается ему между лопаток, пока он бежит по дороге. Нет, в это солнечное утро он не хотел умирать. Может, и Ферранте не хочет. «Не мое это призвание. Я пришел в Монтефолью создавать прекрасные вещи из металла, а не трупы из людей. О Господи!» Тейр выпрямился.

Но Ферранте уже повернулся и быстро шел назад к герцогине. Еще один упущенный случай. Хорошо это или плохо? Плачут ли ангелы, или дьяволы скрежещут зубами? Тейр вновь присел перед грудой кирпичей, не спуская глаз с Ферранте и отчаянно напрягая слух, чтобы уловить его слова.

– Мы еще можем все уладить, ваша светлость, самым благопристойным образом, – вновь обратился Ферранте к герцогине, опять владея своим голосом и держа себя в руках. – Смерть Сандрино была несчастной случайностью. Он упал, споткнувшись, и напоролся на кинжал. Мы оба выпили на пиру слишком много неразведенного вина. Мой лейтенант не понял, что происходит.

– Мы все знаем, что это ложь, ложь и ложь, – отрезала Летиция.

– Но знаем это только мы, – вкрадчиво сказал Ферранте после того, как быстрый взгляд на каменное лицо дамы Пии убедил его, что отрицать бесполезно. Если мы все будем говорить так, то остальные ничего другого знать не будут. Вы спасете честь и высокое положение своей семьи в этом неприятном стечении обстоятельств. Если я женюсь на Джулии и сделаюсь опекуном Асканио, всем станет ясно, что злополучная кончина Сандрино была случайной. Вы ничего не потеряете, даже своего дома, и обретете защитника в моем лице.

– Чтобы ты мог отнять у моего сына его наследство? Чтобы ты мог убить его без хлопот?

– Я бы мог убить его без хлопот прямо сейчас, – крикнул Ферранте. – Отдайте мне должное. Я пытаюсь спасти вас всех.

– Ты просто пытаешься спасти себя. От справедливого возмездия, которое тебя постигнет, если Бог не отвернулся совсем от этого мира.

Ноздри Ферранте раздулись, но он вновь раздвинул губы в улыбке, было с них исчезнувшей.

– Я ведь не бесчеловечен. Я желаю вам добра. Видите, я даже принес вам четки, о которых вы просили. Мои люди и я – не воры вопреки вашим обвинениям. – Он вытащил из кошеля отполированные черные четки и поднял повыше, чтобы она не могла их взять.

Летиция побледнела, остановила уже приподнятую руку и с легким реверансом приняла, а не выхватила приношение.

– Благодарю вас, ваша милость, – пробормотала она. – Вы не представляете себе, что они значат для меня.

– Думаю, что представляю. – Ферранте улыбнулся. Она пропускала черные шарики через свои белые нежные пальцы, дошла до конца – до черного шарика, удерживаемого на нитке золотой застежкой, торопливо начала перебирать их назад и добралась до другого конца – тоже простого черного шарика. Она подняла глаза, широко открывшиеся от гнева, а Ферранте показал ей шарик из слоновой кости, зажав его между двумя пальцами.

– Вы не его ищете? – спросил он сладким голосом.

– Отдайте! – Летиция рванулась вперед, зашелестев шелком, и тут же остановилась, прижав ладони к бедрам.

– Очень интересная штучка. Я приказал Вителли внимательно его осмотреть.

Дама Пия прижала к груди руки в широких желтых рукавах, но продолжала мужественно стоять у плеча герцогини.

– Замечательное заклинание, – продолжал Ферранте со жгучей иронией. – Способ, каким женщина может убить мужчину, несравненно сильнее ее. Яд, который не подсыпают ни в еду, ни в питье, так что моя солонка не помогла бы. Женщина кладет шарик под язык. Потом соблазняет своего врага поцеловать ее. И кто бы это сделал? Вы или Джулия? Или дама Пия? Как мило – соблазнить меня, пока ее муженек томится в темнице прямо у нее под ногами. Она шепчет слово, отпирающее шарик, и дышит в рот своего ничего не подозревающего любовника. Яд заползает в него в виде змеи из дыма. Он умирает, словно на шее у него затянули удавку – не способным дышать. Полагаю, ей надо поберечься и самой не вдохнуть немножко дыма, э? – Его кулак сомкнулся на шарике.

– Если какой-нибудь мужчина заслужил подобную смерть, так это ты, – прошипела дама Пия.

– А, так моим палачом должны были быть вы? – промурлыкал Ферранте. – Я этого не забуду. Но нет. Если прибавить это к весьма странному запертому расписному ларцу, который стоит у вас в будуаре, светлейшая Летиция, мне кажется, вас весьма убедительно можно обвинить как отравительницу, прибегающую к черной магии. Поразмыслите над этим.

– Ты обвинишь? Лицемер! Да раздвоит Бог твой лживый язык!

– Можно подумать, что Бог – ваш наемный убийца, если послушать, как вы к нему взываете! – съязвил Ферранте. – Вы ловко храните свои тайны, Прежде мне и в голову не приходило, что у вас есть способности к черной магии. Но это, – он покатал шарик между пальцами, – превосходная работа.

– Его сделала не я! – воскликнула Летиция.

– Так откуда же он у вас?

– От девушки, которая из-за него попала на костер. Она получила его в Венеции от мага-мавра и использовала, чтобы убить изменившего любовника. Я навестила ее в темнице накануне казни из милосердия и во имя Господа нашего Иисуса. Инквизитор со всеми своими орудиями так и не узнал ее тайны, но мне она рассказала и дала его как… как диковинку. Создать что-либо подобное мне не по силам! – Летиция крепко сжала губы.

– Другого вы сказать не можете. Но взгляните на дело с моей точки зрения. Человек, приказавший тайно удавить свою тещу, неизбежно подвергнется строгому осуждению со стороны ее многочисленной родни, как бы мужчины ни одобряли в душе это деяние. Но благочестивец, который сожжет ее на площади за черное волхование против его жизни, снищет только глубокое сочувствие.

– Судебное убийство, – ледяным тоном сказала Летиция, – остается убийством.

Дама Пия побледнела и еле дышала.

– Но мои-то руки не будут им запятнаны, э? И разве убийств в Монтефолье уже не достаточно? Послушайте, ваша светлость, заключим мир. Сегодня я смиренно прошу и позволяю вам сохранить достоинство, согласившись добровольно. – Благожелательность Ферранте, казалось, вот-вот лопнет по швам.

Летиция отвернулась.

– У меня разболелась голова. Вы слишком долго задержали меня на солнце.