почему, но я сделал попытку схватить ее. Но старуха опередила меня и,
схватив здоровой рукой, прижала ее к груди.
нерв, увеличивая охватившую нас летаргию.
становился все сильнее. Что-то похожее на блестящий туман клубилось в
воздухе и покрывало мастерицу кукол, пряча от нас лошадиное лицо и
уродливое тело. Только глаза блестели сквозь туман... Туман внезапно
рассеялся. Перед нами стояла женщина захватывающей дух красоты - высокая,
тонкая, изящная. Совершенно нагая. Черные шелковистые волосы покрывали ее,
спускались до колен. Сквозь них сияло золотистое тело. Только глаза, руки
да кукла, прижатая к одной из высоких округлых грудей, говорили о том, кто
она...
знал, что они стоят не в силах двигаться, как и я, ошеломленные этим
невероятным превращением и совершенно беспомощные во власти страшной силы,
изливающейся из этой женщины. Она показала на Рикори и засмеялась.
плохо, сбоку, так как не мог отвести глаз от женщины.
Я скорее почувствовал, чем увидел, что он дотронулся до оружия, попытался
поднять его. Я услышал, как он застонал. Мастерица снова засмеялась.
подбородок и поставил на ноги. Позади меня послышался шорох и топот
маленьких ног. У ног женщины появились четыре маленьких фигурки: те
четверо, что маршировали ко мне в зеленом свете, банкир, старая дева,
акробат, гимнаст. Они стали перед ней, глядя на нас. В руках каждого
появилась игла, направленная в нашу сторону, как маленькая рапира.
умереть, мой слишком мудрый и слишком глупый доктор.
прелестное лицо стало угрожающим.
умрете. Но не от рук моего маленького народа. Не здесь. Нет. У себя дома,
мой славный доктор. Вы уйдете отсюда тихо, не разговаривая друг с другом,
ни с посторонними по пути домой. А дома... Вы возненавидите друг друга,
станете убивать друг друга, как бешеные волки, как...
пошевелилась. Затем быстро, как жалящая змея, она подняла свои связанные
руки и вонзила иглу в горло мастерицы кукол, выхватила ее и снова дико
вонзила, снова и снова ударяя в золотистое горло женщины, как раз в то
место, в которое другая кукла вонзила иглу Брейлу.
ужасно, в агонии. Она оторвала куклу от груди и отбросила ее прочь. Кукла
перелетела по воздуху к камину покатилась и дотронулась до тлеющих углей.
воздуха охватила нас. Как тогда, когда Мак-Кенн уронил спичку на куклу
Питерса. И сразу от волны все куклы у ног женщины исчезли. На месте каждой
на мгновение возникло такое же яркое пламя. Оно охватило мастерицу кукол в
одно мгновение с ног до головы. Я видел, как прекрасное тело снова
растаяло. На его месте стояло огромное тело мадам Менделип с лошадиным
лицом и мертвыми слепыми глазами. Длинные руки сжимали порванное горло...
но они не были больше белыми, они были алыми от крови. Так она стояла
минуту, затем упала. И в то же мгновение часы исчезли.
мастерицей кукол. Он плюнул на него и закричал в экстазе:
казались совершенно безжизненными. Только куклами.
очищающий дух.
огонь. Мы выбежали на улицу.
окна, раздавались тревожные крики. Я вскочил в машину, и она тронулась.
дыхание; они дали ему мои волосы, мое платье, маслом из вредных трав
натерли меня, они привели меня к смерти. О, бог огня, уничтожь их!"
за обедом в моем доме. Мы сидели молча. Затем я процитировал те несколько
фраз, которые являются эпиграфом к завершающей главе моей книги, причем я
почти не осознал, что говорил вслух.
тому назад.
пламя!
это зло. И то, чем его излечивать... Подобие, похожее на меня лицом и
телом, которое отняло у меня дыхание... масло из вредных трав... привели
меня к смерти... О, бог огня, уничтожь их! Да, это о нас, доктор!
Я проследил их пусть в веках после того, как был убит Брейл. Это длинная
история, Рикори. Они были найдены глубоко похороненными под очагами
кроманьонцев, очагами, огонь которых давно потух - 2000 лет назад. Их
находили под еще более холодными очагами еще более древних народов. Куклы
из кремня, камня, клыков мамонта, костей пещерного медведя, зубов
саблезубого тигра. Даже тогда люди обладали темной мудростью.
Однако я спросил его, почему он приехал в Америку. О, он рассказал мне
странную историю.
говорили, что она знает вещи, которые не положено знать христианам. Он
говорил об этом осторожно, осеняя себя крестным знамением. Девушка была
миловидная, но он не любил ее. А она влюбилась в него; может быть, его
равнодушие привлекало ее.
его. Он хотел пить, и выпил поданное ею вино. Вино было хорошее. Он
развеселился, но все равно не чувствовал любви к ней. Тем не менее он
зашел в дом и выпил еще. Смеясь, он позволил ей срезать волосы у него с
головы, отрезать ногти, взять немного крови из руки и слюны изо рта.
Смеясь, он оставил ее и пошел домой.
вино с ней. Что-то толкнуло его пойти в церковь. Он стал молиться и вдруг
вспомнил, что девушка взяла у него кровь, слюну, волосы, ногти. Он решил
пойти посмотреть, что она делает с этими его частицами. Он говорит, что
будто бы святые, которым он молился, приказали ему сделать это.
замешивая тесто для хлеба. Ему стало стыдно, что он пробрался сюда с
такими мыслями, но вдруг он увидел, что она бросает в тесто взятые у него
частицы. Она смешала их с тестом... Затем он увидел, что она лепит из
теста человека. Она брызнула водой на его голову, как бы крестя его, и при
этом повторяла какие-то слова.
наблюдал за ней, пока она не кончила. Потом она завернула куклу в фартук и
пошла из избы. Он последовал за ней. Он был охотник, умел выследить. Она и
не подозревала ни о чем.
лицо и сказала вслух какую-то молитву. Затем вырыла яму, положила в нее
куклу из теста и зарыла ее. Потом она сказала: "Зару! (Так звали парня -
Зару). Зару! Я люблю тебя. Когда твое подобие сгниет, ты будешь бегать за
мной, как пес за сукой. Ты мой, Зару, душой и телом! Когда твое подобие
сгниет, ты станешь моим. Навсегда, навсегда, навсегда!"
голоса, испугался и убежал. Он не вернулся в деревню, а сбежал в Америку.
Он говорил мне, что первые дни путешествия он чувствовал, словно чьи-то
руки, обхватив его бедра, тянули его в море, обратно в деревню, к девушке.