Чтение 27–й страницы книги ~Час презрения~

где было заложено первое поселение. А тут, взгляни, окруженный
коленопреклоненными поселенцами Беккер разгоняет тучи и сдерживает ливень,
чтобы спасти урожай.

- А какое событие изображает эта картина?

- Распознавание Избранных. Беккер и Джамбаттиста подвергают магическому
испытанию прибывающих поселенцев, чтобы выявить Истоки. Этих детей отнимут у
родителей и отправят в Мирту - первое пристанище магов. Ты видишь воистину
исторический момент. Гляди - все дети напуганы, только вон та решительная
брюнеточка протягивает руки к Джамбаттисте. Это прославившаяся впоследствии
Агнесс из Гланвилля, первая женщина-чародейка. За ее спиной стоит мать.
Грустная какая-то.

- А это что за массовая сцена?

- Новиградская Уния. Беккер, Джамбаттиста и Монк заключают соглашение с
владыками, жрецами и друидами. Что-то вроде пакта о ненападении и отделении
магии от государства. Страшный кич. Пройдем дальше. Здесь мы видим Джеоффрея
Монка, отправляющегося в горы Понтара, тогда еще носившего название Aevon у
Pont ar Gwennelen. Река Алебастровых Мостов. Монк плыл в Лок Муинну, чтобы
склонить тамошних эльфов принять группу детей-Истоков, которых должны были
обучать эльфьи маги. Возможно, тебе будет интересно узнать, что среди детей
был мальчик, которого позже назвали Герхартом из Аэлле. Ты с ним только что
познакомился. Теперь он - Хен Гедымгейт.

- Сейчас, - ведьмак взглянул на чародея, - самое время вспомнить, что
спустя несколько лет после столь мирного и успешного похода Монка войска
маршала Раупеннэка из Третогора учинили резню в Лок Муинне и Эст Хэмлете,
перебив всех эльфов, невзирая на возраст и пол. И разразилась война,
окончившаяся бойней у Шаэрраведда.

- При столь глубоком знакомстве с историей, - снова улыбнулся Вильгефорц,
- ты не можешь не знать, что в этих войнах не участвовал ни один из ныне
здравствующих чародеев. Потому-то ни одна воспитанница и не вдохновилась
темой. Пошли дальше.

- Пошли. А что за событие отражено на этом полотне? А, знаю! Это Раффар
Белый примиряет враждующих королей и кладет конец Шестилетней войне. А здесь
мы видим Раффара, отказывающегося принять корону. Прекрасный, благородный
жест.

- Ты так считаешь? - наклонил голову Вильгефорц. - Ну что ж, во всяком
случае, это был жест со значением. Однако Раффар принял пост первого
советника и фактически правил страной, ибо король был дебилом.

- Галерея Славы... - буркнул ведьмак, подходя к следующей картине. - А
что у нас тут?

- Исторический момент создания первого Капитула и утверждения Ордена.
Слева направо сидят Герберт Стаммельфорд, Аврора Хенсон, Иво Рише, Агнесс из
Гланнвиля, Джеоффрей Монк и Радмир из Тор Карнедда. Здесь, если быть
честным, тоже так и просится дополнительная батальная картинка, потому что
вскоре в жестокой войне прикончили тех, кто не хотел признавать Капитул и
подчиниться Ордену. В частности, Раффара Белого. Но об этом факте
исторические трактаты умалчивают, чтобы не замутить прекрасную легенду,
сложенную о нем.

- А здесь... Хм... Да, это, пожалуй, писала очень юная воспитанница.

- Верно. Кстати, это аллегория. Я бы назвал ее "Аллегория триумфа
женственности". Воздух. Вода. Земля. Огонь. И четыре известные чародейки,
магистры, овладевшие силами этих стихий. Агнесс из Гланвилля, Аврора Хенсон,
Нина Фиораванти и Клара Ларисса де Винтер. Взгляни на следующее очень
удачное полотно. На нем тоже изображена Клара Ларисса, открывающая академию
для девушек. В здании, в котором мы сейчас находимся. А портреты -
прославленные выпускницы Аретузы. Вот длинная история триумфа женственности
и постепенной феминизации профессии: Иянна из Мурривеля, Норт Вагнер, ее
сестра Августа, Жейд Глевиссиг, Летисия Шарбоннэ, Илона Ло-Антиль, Калра
Деметия Крест, Виолента Суарец, Эйприль Венхавер... И единственная из ныне
живущих - Тиссая де Врие...

Пошли дальше. Шелковое платье Лидии ван Бредевоорт шелковисто шептало, и
в этом шепоте слышалась опасная тайна.

- А это? - Геральт остановился. - Что за чудовищная сцена?

- Мученичество мага Радмира, с которого живьем содрали кожу во время
восстания Фальки. На дальнем плане полыхает город Мирта, который Фалька
приказала предать огню.

- За что вскоре спалили самое Фальку. На костре.

- Широко известный факт. Темерские и реданские дети до сих пор играют в
сожжение Фальки в сочевник Саовинны. Давай вернемся. Осмотрим другую сторону
Галереи... Хочешь о чем-то спросить? Слушаю...

- Меня удивляет хронология. Конечно, я знаю, как действуют эликсиры
молодости, но одновременное изображение на полотнах ныне живущих и давно
скончавшихся...

- Иначе говоря, ты удивлен, что встретил на банкете Хена Гедымгейта и
Тиссаю де Врие, но не обнаружил ни Беккера, ни Агнесс из Гланвилля, ни
Стаммельфорда, ни Нины Фиораванти?

- Нет. Я знаю, что вы не бессмертны...

- Что есть смерть? - прервал Вильгефорц. - Как ты думаешь?

- Конец.

- Конец чему?

- Существованию. Похоже, мы начинаем философствовать.

- Природа не знает такого понятия - философия, Геральт из Ривии.
Философией принято называть предпринимаемые людьми жалкие и смешные потуги
понять Природу. За философию сходят и результаты таких потуг. Это все равно
как если б корень моркови пытался отыскать причины и следствия своего
существования, называя результат обдумывании извечным и таинственным
конфликтом Корня и Ботвы, а дождь считал бы Неразгаданной Созидающей Силой.
Мы, чародеи, не теряем времени на отгадывание - что есть Природа. Мы знаем,
что она есть, ибо сами являемся Природой. Ты меня понимаешь?

- Пытаюсь, но говори помедленнее, пожалуйста. Не забывай, ты
разговариваешь с морковкой.

- Ты когда-нибудь задумывался над тем, что произошло, когда Беккер
заставил воду брызнуть из камня? Говорится очень просто: Беккер овладел
Силой. Принудил стихию к послушанию. Подчинил себе Природу... Как ты
относишься к женщинам, Геральт?

- Не понял?

Лидия ван Бредевоорт отвернулась, шелестя шелком, и замерла в ожидании.
Геральт увидел, что под мышкой она держит завернутую картину. Он понятия не
имел, откуда эта картина взялась, ведь еще минуту назад у Лидии не было
ничего. Амулет у него на шее легонько вздрогнул.

Вильгефорц усмехнулся.

- Я спросил о твоем мнении касательно отношений между мужчиной и
женщиной, - напомнил он.

- Касательно какой стороны этих отношений?

- Ну можно ли, по-твоему, принудить женщину к послушанию? Разумеется, я
имею в виду истинных женщин, а не самочек. Можно ли подчинить себе настоящую
женщину? Овладеть ею? Заставить покориться твоей воле? И если да, то каким
образом? Ответь.

***

Тряпичная куколка не спускала с них своих пуговичек. Йеннифэр отвела
глаза.

- Ты ответил?

- Ответил.

Чародейка стиснула левой рукой его локоть, а правой - лежащие на ее груди
пальцы.

- Как?

- Ты же знаешь.

***

- Ты понял, - немного помолчав, сказал Вильгефорц. - И, вероятно, понимал
всегда. А значит, поймешь и то, что только когда умрут и исчезнут понятия
воли и подчинения, приказа и послушания, хозяина и подчиненного, будет
достигнуто единение. Общность, слияние в единое целое. Взаимопроникновение.
А когда такое наступит, смерть перестанет что-либо значить.

Там, в банкетной зале, присутствует Иан Беккер, который был водой,
брызнувшей из камня. Говорить, что Беккер умер, все равно что утверждать,
будто умерла вода. Взгляни на это полотно.

- Изумительно, - сказал ведьмак после недолгого молчания. И тут же
почувствовал легкое дрожание своего медальона.

- Лидия, - улыбнулся Вильгефорц, - благодарит тебя за одобрение. А я вижу
- у тебя есть вкус. Поздравляю. Картина изображает встречу Грегеннана из
Леда с Ларой Доррен аэп Шиадаль, легендарных любовников, разобщенных и
уничтоженных часами презрения. Он был чародеем, она - эльфкой. Одной из
элиты Aen Saevherne, то есть Ведающих. То, что могло стать началом
объединения, обернулось трагедией.

- Я знаю эту легенду и всегда считал ее сказкой. А как было в
действительности?

- Этого, - серьезно ответил чародей, - не знает никто. То есть почти
никто. Лидия, повесь свою картину тут, рядом. Полюбуйся, Геральт, очередным
произведением кисти Лидии. Это портрет Лары Доррен аэп Шиадаль, выполненный
на основе древней миниатюры.

- Поздравляю. - Ведьмак поклонился Лидии ван Бредевоорт, и голос у него
даже не дрогнул. - Истинный шедевр.

Голос у него не дрогнул, хотя Лара Доррен аэп Шиадаль смотрела на него с
портрета глазами Цири.

***