и он шел с великим гневом. Он поднял руку, и меч вылетел из руки Денетора
и упал за ним в тень дома; Денетор отступил.
для живых. И почему люди сражаются здесь, в священном месте, когда
достаточно битвы у ворот? Или враг проник уже и на рат динон?
Денетор. - И неужели я не могу распоряжаться своими же слугами?
воле, когда она обращается к безумию и злу. Где ваш сын Фарамир?
подожгли его тело. Но скоро все сгорит. Запад погиб. Все погибнет в
огромном огне, все будет кончено. Увы! Пепел и дым развеет ветер!
что-то непоправимое, двинулся вперед, за ним пошли Берегонд и Пиппин, а
Денетор отступал, пока не остановился у стола внутри дома. На столе лежал
Фарамир, по-прежнему погруженный в лихорадку. Под столом и вокруг него
были нагромождены дрова, политые маслом, даже одежда Фарамира и одеяла
пропитались маслом, но огонь к топливу еще не подносили. И тут Гэндальф
обнаружил скрывавшуюся в нем силу. Он вспрыгнул на вязанки дров, легко
поднял больного, спрыгнул вниз и понес его к двери. Фарамир застонал и в
бреду позвал отца.
он заплакал и сказал:
Вначале его нужно вылечить у самого порога смерти. Это может и не удастся.
А ваше дело - участие в обороне города, где, может быть, вас ждет смерть.
Это вы знаете в глубине своего сердца.
жить? Почему бы не умереть вместе, рядом?
смерти, - ответил Гэндальф. - Только языческие короли под владычеством
темной силы поступают так, убивая себя в гордости и отчаянии и убивая
своих родственников, чтобы облегчить себе смерть.
на носилки, на которых его принесли и которые стояли у порога. Денетор
последовал за ним и стоял дрожа, глядя на лицо сына. На мгновение, пока
все молчали и неподвижно смотрели на Денетора, тот заколебался.
сделать.
отступив к столу, он поднял подушку, на которой лежала его голова. Подойдя
к двери, откинул завесу, и вот! В руках его был палантир. И когда он
поднял его, всем показалось, что внутри шара зажглось пламя, так что худое
лицо повелителя озарилось красным огнем, оно было как бы высечено из
твердого камня, изборожденное черными тенями, благородное, гордое и
ужасное и глаза его сверкали.
башни слепы? Нет, я вижу больше, чем ты подозреваешь, серый дурак! Твоя
надежда объясняется невежеством. Иди и лечи! Иди и сражайся! Но тщетно.
ту силу, которая теперь поднялась, победить невозможно. К городу
протянулся лишь один палец. Весь восток пришел в движение. И даже сейчас
ветер твоей надежды обманул тебя, он несет к Андуину флот с черными
парусами. Запад проиграл. Для тех, кто не хочет быть рабами, настало время
уходить.
Митрандир?
юге и на западе. Я прочел твои мысли, понял твою политику. Разве я не
понял, почему ты приказал невысоклику молчать? Что ты привел его, чтобы он
шпионил за мной? И все же в нашем разговоре я узнал имена и цели всех
твоих спутников. Да! Левой рукой ты используешь меня как щит против
Мордора, а правой приводишь сюда следопытов с севера, чтобы вытеснить
меня.
наместник дома анариона. И не хочу стать управляющим, стоящим у трона
выскочки. Ну и что с того, что он происходит от Исилдура? Я не желаю
кланяться последнему представителю дома нищих, давно лишившихся власти и
достоинства.
хотите?
Денетор, - во дни жизни моих предков: я хочу быть повелителем города и
оставить этом место своему сыну, который был бы хозяином самому себе, а не
учеником колдуна. Но если судьба отказывает мне в этом, я не хочу ничего;
ни низкой жизни, ни половинной любви и не униженной чести.
чести или любви, - сказал Гэндальф. - И уж во всяком случае вы не должны
убивать своего сына, пока его смерть под сомнением.
под мышку, он выхватил нож и двинулся к носилкам. Но Берегонд встал между
ним и Фарамиром.
сына. Теперь ты крадешь сердца моих рыцарей. Но ты не помешаешь мне
исполнить свою волю. Я сам распоряжусь своим концом.
них факел и устремился в дом. Прежде чем Гэндальф мог помешать ему, он
швырнул факел в дрова, которые немедленно с треском и ревом загорелись.
наместничества, лежавший у его ног, и переломил его о колено. Швырнув
обломки в огонь, он лег на стол, сжимая в руках палантир. И впоследствии,
когда люди смотрели в камень, если только у них не хватало силы
использовать его по своей воле, они лишь видели в нем две старческие руки,
охваченные пламенем.
стоял в задумчивости, а изнутри доносился рев пламени. Затем Денетор
испустил громкий крик, и больше никто из смертных его не видел.
к Берегонду и слугам наместника, пораженным ужасом. - И так уходят
известные вам дни Гондора; для добра или для зла, но они кончились... Злые
дела совершались здесь; но теперь отбросьте всякую вражду, потому что она
вызвана врагом и служит его целям. Вы пойманы в сеть противоречивых
поступков, которую сплели не вы. Но подумайте, вы, слуги повелителя,
слепые в своем повиновении, что если бы не берегонд, Фарамир, капитан
белой башни, уже сгорел бы.
унесем Фарамира, наместника Гондора, туда, где он сможет спокойно спать
или умереть, если такова его судьба.
Пиппин пошел за ними с опущенной головой. Но слуги повелителя стояли,
ошеломленные, и смотрели на дом мертвых; и не успел Гэндальф дойти до
конца Рат Динон, как послышался громкий шум. Оглянувшись, он увидел, как
треснул купол дома, и из него вырвались клубы дыма, затем с громом и
грохотом он обрушился, и пламя высоко поднялось над облаками. Тогда в
ужасе слуги побежали вслед за Гэндальфом.
сожалением взглянул на привратника.
безумно торопился, а он не слушал и обнажил свой меч.
Гэндальф, - но поскольку его здесь нет, я беру руководство. Сохрани этот
ключ до тех пор, пока в городе не установится порядок.
домам излечения: это были прекрасные дома, предназначенные для больных;
теперь они были подготовлены для лечения раненых в битве. Они находились
недалеко от входа в цитадель в шестом круге, около южной стены, возле них
был сад и лужайка - единственные в городе. Здесь жили несколько женщин,
которым позволено было остаться в Минас Тирите, поскольку они были искусны
в лечении или обслуживании лекарей.
услышали громкий крик, поднявшийся с поля перед воротами и унесенный
ветром. Так ужасен был этот крик, что на мгновение все замерли, но когда
крик смолк, в их сердцах внезапно вспыхнула надежда, какой они не знали с
начала Тьмы; им показалось, что свет стал ярче и солнце прорвалось сквозь
облака.
Пиппином отнести Фарамира в дома излечения, он пошел к ближайшей стене;
здесь он стоял, как вырезанная из камня фигура, и смотрел вниз. И увидел
данным ему зрением все происходящее; и когда Эомер, вернувшись с битвы,
подъехал к павшим, Гэндальф вздохнул, завернулся в плащ и ушел со стены. И
когда Берегонд и Пиппин вышли из домов излечения, они увидели у входа
стоявшего в задумчивости Гэндальфа.
Совершено печальное и славное деяние. Должны ли мы плакать или