мучительно медленно, он начал возиться с механизмом, который должен был
высвободить Копье и разъединить драконов. Руки гнома дрожали. Успеет
или?..
распался и затрепетал на ветру. Времени для размышлений более не было.
Оставив гнома сражаться с неподатливым механизмом, Тас рискнул выпрямиться
и обмотал себя поводьями поперек тела. А потом, держась за край седла,
прополз мимо гнома вперед. Лег на шею дракону и, руками и ногами цепляясь
за жесткую колючую гриву, двинулся дальше...
всадниках бронзового, будучи уверен, что они так и сидят там, позади,
намертво пристегнутые к седлу. К тому же он был занят - он почти перерубил
ремни. Он так и не понял, что на него налетело.
врасплох, и тот, судорожно пытаясь удержаться на шее дракона, выронил меч.
Потом, рыча от ярости, он попробовал обернуться... и вдруг стало темно!
Чьи-то маленькие, но крепкие руки обхватили его голову, закрыв глаза.
Выпустив гриву дракона, офицер хотел сбросить с себя напавшее на него
существо - ему уже казалось, у этого существа была добрая дюжина лап, по
крайней мере, висело оно на нем, точно вцепившийся клещ... Но стоило
отпустить руку, как оба тут же начали съезжать с шеи дракона, и офицеру
пришлось поспешно нашарить гриву Хирсаха...
кричал Тас. Земля мчалась навстречу: слабеющие драконы валились вниз из
поднебесья. Думать сделалось невозможно. Перед глазами мелькали какие-то
вспышки. Тас цеплялся за офицера, который все еще пытался сбросить его...
Земля и небо наконец-то встали на место. У Таса текли по щекам слезы. Да
нет, я совсем не боюсь, всхлипывая, сказал он себе. Просто... просто что
может быть лучше синего, синего неба - наверху, где ему и полагается быть!
интересное обстоятельство. И не спеша выпустил офицера - тот,
полузадушенный, неуверенно крутил головой. - Полагаю, ты никуда отсюда не
денешься, - пробормотал Тас. Слез со спины пленника и пополз по гриве
обратно. Он видел, как офицер поднял голову к небу и в бессильной ярости
стиснул кулак: Драконы Белокамня под водительством Золотого Полководца
постепенно очищали небо от его красно-синего воинства. Особенно пристально
офицер следил за Лораной... и тут-то Тассельхоф смекнул наконец, где видел
его. Смекнул - и аж задохнулся.
задрожали. - Скорей!..
глаз у него опух и закрылся. Чуть не полголовы покрывали ожоги, из
разорванной ноздри капала кровь. Тас завертел головой, ища синего. Но того
нигде не было видно.
деянием.
Мы бились с драконом, и я взял пленника! Сам!.. Один!..
приветственными криками. Офицера повели прочь. Тасу было вовсе не жалко с
ним расставаться - там более что пленник, прежде, чем уйти, наградил его
зловещим, пронизывающим взглядом... Но тут кендер глянул на Флинта - и
мигом все позабыл.
губы - совсем синими.
проест, пока не ответишь!.. Так вот, если тебе угодно знать, это все
проклятая пика. Ну, а тот безрукий, кто шил эту дерьмовую куртку, был,
по-видимому, еще глупее тебя. Мне въехало древком в ключицу, ясно тебе?
Воображаю, какой будет синяк!.. А что касается пленника, я лично в толк не
возьму, как только вы оба живы остались! Взял пленника, ха!.. Скажи лучше
- случайность, дурацкая притом. Да чтоб я в здравом уме и твердой памяти
еще когда-нибудь полез на этих крылатых...
Тассельхоф попросту повернулся и отошел на безопасное расстояние. Он
хорошо знал: если Флинт в таком состоянии, дешевле будет просто дать ему
остыть в одиночестве. Пусть пообедает, отдохнет, успокоится...
теплого бронзового бока Хирсаха, ему вспомнилось, что Флинт почему-то
прижимал ладонью свой левый бок. А ведь пика-то была справа...
светом, когда жителей Каламана разбудили колокола. Первыми из своих
кроваток выскочили дети - и немедля бросились в родительские спальни,
требуя, чтобы отцы и матери немедленно просыпались, чтобы поскорее вступал
в свои права праздничный день. Кое-кто из взрослых притворно ворчал и
пытался натянуть на голову одеяло, но таких было немного. Большинство
весело покидало постели, охваченное тем же радостным нетерпением, что и
дети.
Сегодня справляются не только ежегодний праздник Весеннего Рассвета -
сегодня народ чествовал победоносные армии Соламнийских Рыцарей, чьи
палатки усеяли луг за городскими стенами. В полдень Рыцари совершат
торжественный въезд в город, ведомые своим легендарным полководцем -
эльфийской девушкой.
из каждой трубы уже поднимался дымок, неслись ароматы жарящейся ветчины,
изысканного кофе и сдобных, только что вылеченных булочек. Эти запахи
любого засоню подняли бы из теплой постели; а тех, на кого и они не
подействовали бы, уж точно разбудил бы шум и гам детей, заполонивших
улицы. В этот день никто не призывал их к порядку: и правда, почему бы не
дать порезвиться ребятишкам, просидевшим в четырех стенах целую зиму?
Дело, конечно, вряд ли обойдется без синяков, ободранных коленок и
расстройств живота из-за непомерного количества съеденных сладостей. Тем
не менее, блаженных воспоминаний хватит до следующей весны.
расставившие тут и там ярко разукрашенные ларьки, надрывали голоса,
нахваливая товар. Кое-кто уже опустошил кошелек, поддавшись соблазнам
азартных игр. На площадях плясали ручные медведи: Фокусники-иллюзионисты
заставляли восторженно ахать старых и малых...
Народ выстроился на тротуарах. Широко распахнулись городские ворота;
Соламнийские Рыцари готовились к торжественному въезду в Каламан.
рядах, пытались протиснуться вперед. Каждому хотелось как следует
разглядеть Рыцарей, в особенности же - эльфийку, о которой уже ходило
немало легенд одна невероятней другой.
жеребце. И толпа, готовая разразиться приветственным криком, встретила
ее... тишиной. Величавая красота предводительницы войск буквально отнимала
дар речи. Облаченная в серебряную, украшенную золотой чеканкой броню,
Лорана твердой рукой направила коня в ворота, а потом - в глубь городских
улиц. Там уже ждали дети, которым предстояло бросать, цветы под копыта ее
скакуна. Но зрелище красавицы в сверкающих латах ошеломило и детей, - они
так и остались стоять, прижимая свои букеты к груди, и не бросили ни
цветочка.
виде которой народ начал изумленно переглядываться и указывать пальцами.
На широкой спине мохнатого пони вдвоем сидели кендер и гном. Кендер во все
горло кричал что-то приветственное, размахивал руками и явно в высшей
степени наслаждался происходившим. Гном же, сидевший вторым, мертвой
хваткой держал кендера за пояс - и чихал так, что, казалось, вот-вот
свалится наземь.
девушку-полководца, что ни у кого не оставалось сомнений - это были брат и
сестра. Рядом с юным вельможей ехала еще одна эльфийка: волосы у нее были
удивительного серебряного цвета, а глаза - синие-синие. Ей явно было очень
не по себе среди огромной толпы.
семьдесят пять, все - в великолепных сверкающих латах. Толпа разразилась
криком и принялась размахивать флагами.