Чтение 27–й страницы книги ~Мастер снов~

Собака смущенно шевельнулась, открыла один глаз.

- Да, - проворчала она, глядя на Рендера. - Он нужен, приехать домой.

- Значит, ты снова водил кар?

- Да.

- После того, как я тебе запретила?

- Да.

- Зачем?

- Я ис-пугался. Ты не отвечала, когда я говорил.

- Я в самом деле устала. А если ты еще раз возьмешь кар, то я буду
закрывать дверь так, чтобы ты не мог входить и выходить по своему желанию.

- Прости...

- Со мной все в порядке.

- Я вижу.

- Никогда больше не делай этого.

- Прости.

Глаз собаки не покидал Рендера; он был как зажигательное стекло.
Рендер отвел взгляд.

- Не будьте жестоки к бедному парню, - сказал он. - В конце концов,
он думал, что вы больны, и поехал за врачом. А если бы он оказался прав?
Вы должны поблагодарить его, а не ругать.

Успокоенный Зигмунд закрыл глаз.

- Ему надо выговаривать, когда он поступает неправильно, - закончила
Эйлин. - Я полагаю, - сказал Рендер, отпив кофе, что никакой беды не
случилось. Раз уж я здесь, поговорим о деле. Я кое-что пишу и хотел бы
узнать ваше мнение.

- Великолепно. Пожертвуете мне сноску?

- Даже две или три. Как по-вашему мнению, общая основа мотиваций,
ведущих к самоубийству, различна в разных культурах?

- По моему, хорошо обдуманному мнению - нет. Разочарования могут
привести к депрессии или злобе; если же они достаточно сильны, то могут
вести и к самоуничтожению. Вы спрашиваете насчет мотиваций: я думаю, что
они остаются в основном теми же самыми. Я считаю, что это внекультурный,
вневременной аспект человеческого состояния. Не думаю, что он может
измениться без изменения основной природы человека.

- Ладно. Проверим. Теперь, как насчет побудительного элемента?
Возьмем человека спокойного, со слабоменяющимся окружением. Если его
поместить в сверхзащищенную жизненную ситуацию - как вы думаете, будет она
подавлять его или побуждать к ярости в большей степени, чем если бы он не
был в таком охраняющем окружении?

- Хм... В каком-то другом случае я бы сказала, что это зависит от
человека. Но я вижу к чему вы ведете: многие расположены выскакивать из
окон без колебаний - окно даже само откроется для вас, потому что вы его
об этом попросите - это возмущение скучающих масс. Но мне не нравится это
замечание. Я надеюсь, что оно ошибочное.

- Я тоже надеюсь, но я думаю также о символических самоубийствах -
функциональных расстройствах, которые случаются по самым неубедительным
причинам.

- Ага! Это ваша лекция в прошлом месяце: аутопсихомимикрия. Хорошо
сказано, но я не могу согласиться.

- Теперь и я тоже. Я переписал всю часть "Фанатос в сказочной стране
глупцов", как я назвал ее. На самом деле инстинкт смерти идет почти по
поверхности.

- Если я вам дам скальпель и труп, можете вы вырезать инстинкт смерти
и дать мне ощупать его?

- Нет, - сказал он с усмешкой в голосе, - в трупе все это уже
израсходовано. Но найдите мне добровольца, и он своим добровольным
согласием докажет мои слова.

- Ваша логика неуязвима, - улыбнулась Эйлин. - Выпьем еще кофе,
ладно?

Рендер пошел в кухню, сполоснул и налил чашки, выпил стакан воды и
вернулся в комнату. Эйлин не шевельнулась, Зигмунд тоже.

- Что вы будете делать, когда прекратите работать Творцом? - спросила
она.

- То же, что и большинство: есть, пить, спать, разговаривать,
посещать друзей и недрузей, ездить по разным местам, читать...

- Вы склонны прощать?

- Иногда. А что?

- Тогда простите меня. Сегодня я поспорила с женщиной по фамилии Де
Вилл.

- О чем?

- Она обвинила меня в таких вещах, что лучше бы моей матери и не
родить меня. Вы собираетесь жениться на ней?

- Нет. Брак - это вроде алхимии. Когда-то он служил важной цели, но
теперь - едва ли.

- Хорошо.

- А что вы ей сказали?

- Я дала ей карту направления, где было сказано: "Диагноз: Сука;
Предписание: Лечение успокаивающими средствами и плотный кляп."

- О, - сказал Рендер с явным интересом.

- Она разорвала карту и бросила мне в лицо.

- Интересно, зачем это все?

Она пожала плечами, улыбнулась.

- "Отцы и старцы, - вздохнул Рендер, - я размышляю, что есть ад?"

- "Я считаю, что это страдание от неспособности любить", - закончила
Эйлин. - Это Достоевский, верно?

- Подозреваю. Я включил бы его в лечебную группу. Это был бы РЕАЛЬНЫЙ
ад для него - со всеми этими людьми, действующими, как его персонажи и
радующимися этому.

Рендер поставил чашку и отодвинулся от стола.

- Полагаю, что вы теперь должны идти?

- Должен, в самом деле.

- Нельзя ли поинтересоваться: вы пойдете пешком?

- Нет.

Она встала.

- Ладно. Сейчас надену пальто.

- Я могу доехать один и отправить кар обратно.

- Нет! Меня пугает идея пустых каров, катающихся по городу. На меня
это будет давить недели две. Кроме того, вы обещали мне кафедральный
собор.

- Вы хотите сегодня?

- Если смогу уговорить вас.

Рендер встал, размышляя. Зигмунд поднялся тоже и встал рядом с
Рендером, глядя вверх, в его глаза. Он несколько раз открывал и закрывал
пасть, но не выдал ни звука. Затем он повернулся и вышел из комнаты.

- Нет! - голос Эйлин вернул его назад. - Ты останешься здесь до моего
возвращения.

Рендер надел пальто и затолкал чемоданчик в дальний карман.

Когда они шли по коридору к лифту, Рендер услышал слабый, далекий
вой.

В этом месте, как и во всех других, Рендер знал, что он хозяин всего.

Он был как дома в тех чужих мирах без времени, в тех мирах, где цветы
спариваются, а звезды сражаются в небе и падают на землю, обескровленные,
где в морях обнаруживаются лестницы вниз, в глубину, из пещер возникают
руки, размахивающие факелами, чье пламя похоже на жидкие лица - все это
Рендер знал, потому что посещал эти миры на профессиональной основе в
течение большей части десятилетия. Одним согнутым пальцем он мог выделить
колдунов, судить их за измену королевству, мог казнить их, мог назначать
их преемников.

К счастью, это путешествие было только из вежливости...

Он шел через прогалину, разыскивая Эйлин. Он чувствовал ее
пробуждающееся присутствие повсюду вокруг себя.

Он продрался сквозь ветви и остановился у озера. Оно было холодное,
голубое, бездонное, в нем отражалась та стройная ива, которая стала
станцией прибытия Эйлин.

- Эйлин!

Все листья на иве разом пожелтели и попадали в воду. Дерево перестало
качаться. В темнеющем небе раздался странный звук, вроде гудения
высоковольтных проводов в морозный день.

На небе вдруг появилась двойная шеренга лун. Рендер выбрал одну,
потянулся и прижал ее. Остальные тут же исчезли, и мир осветился. Гуденье
в воздухе смолкло.

Он обошел озеро, чтобы получить субъективную передышку от действия
отбрасывания и отражающего удара. Он пошел к тому месту, где хотел
поставить собор. Теперь на деревьях пели птицы. Ветер мягко пролетел мимо.
Рендер очень сильно чувствовал присутствие Эйлин.

- Сюда, Эйлин. Сюда.

Она оказалась рядом с ним. Зеленое шелковое платье, бронзовые волосы,
изумрудные глаза, на лбу изумруд. Зеленые туфли скользили по сосновым
иглам.

- Что случилось? - спросила она.

- Вы были испуганы.

- Чем?

- Может, вы боитесь кафедрального собора. Может, вы ведьма? - он
улыбнулся.

- Да, но сегодня у меня выходной.

Он засмеялся, взял ее за руку, они обошли зеленый остров, и там, на
травянистом холме был воздвигнут кафедральный собор, поднявшийся выше
деревьев; он дышал нотами органа, в его стеклах отражались солнечные лучи.