открыт, но Глеб не стал бить его - пока он просто отметил незащищенные места:
ноги, шея, руки по локоть, лицо. Еще он увидел, что у кольчуги слишком
просторный ворот - часть грудины ниже ключиц была не закрыта сплетенным
металлом. Цели были намечены, и в самый последний момент он увернулся от
рушащегося клинка.
тесной схватки, носился по кругу, не давая противнику приблизиться на дистанцию
удара меча. Время от времени он взмахивал своим длинным посохом, и что-нибудь
происходило: срывалась с него голубая искра разряда, или взметалась пыль, или
возникал в воздухе огненный шар. Но ничто не могло остановить воина,
защищенного кольчугой, и магу оставалось лишь бегать вокруг, ожидая, пока его
незнакомый союзник разберется со своим противником.
раньше. Он сроднился с оружием. Теперь он чувствовал свой меч. Они слились
воедино в неделимой ярости. Клинок управлял человеком. Человек следовал за
клинком. И ему - им обоим! - нравилось это...
на себя. И тот действительно подался следом, провалился и налетел грудью прямо
на острие меча. Точный укол пробил кожу и кость. Воин отпрыгнул, одной рукой
схватился за рану. Меж пальцев сочилась кровь. Не давая ему опомниться, Глеб
рванулся вперед, присел, рубанул противника по колену, размашистым откидным
движением взрезал мышцы у локтя и со всей силой рубанул заваливающегося врага
по открывшейся шее.
бросился на помощь магу.
враг, услышав голос, бешено развернулся, описав клинком долгую дугу. С лязгом
сшиблись мечи. Заныли болью руки, ослабли онемевшие пальцы. Глеб чуть отступил,
плотней перехватывая рукоять, выигрывая немного времени и пространства.
сунул посох ему в ноги, и воин запнулся, с трудом устояв. Не глядя, он махнул
клинком за спину, отгоняя мага, и вновь бросился к более опасному противнику,
вооруженному мечом.
меч на уровень груди, держа его двумя руками, наискось, немного склонив к
земле. Локти слегка разведены в стороны. Правая нога вынесена вперед, врылась
носком в твердую почву, левая - намертво уперлась пяткой, приняв на себя
основной вес тела. Корпус немного скручен, мышцы напряжены, словно взведенные
пружины арбалета.
съемке, вздымается вверх меч врага, как открывается в яростном крике рот, как
обрисовываются рельефом мускулы рук. В это мгновение он мог бы просто ткнуть
противника в открывшееся напряженное горло, но не этого он хотел. Дождавшись,
когда клинок начнет рушиться на него, Глеб повел свои руки вверх, блокируя
атаку. Он жестко подставил лезвие своего меча, и лязг столкнувшейся стали вновь
отозвался болью в ладонях. Вражеский клинок лопнул от мощного удара, и, пока
обломок отлетал в сторону, играя бликами на ярком солнце, Глеб с быстротой
молнии, не обращая внимания на немоту в ладонях, атаковал дважды: диагонально с
плеча на пояс, глубоко прорубив кольчугу, и тут же, выхватив клинок, не дав ему
застрять в теле врага, второй удар - скользящий, вспоровший противнику горло.
вытаращенных глаз с победителя, стал медленно . заваливаться на землю.
капюшон своего одеяния, открыв лицо. - Если бы не ты, я был бы уже мертв.
Взбесили они меня.
волевое лицо дышало странной силой, глаза смотрели прямо, и было в них что-то
такое, что пугало и настораживало. Холод, отстраненность, словно у этого
человека имелась некая цель и ничто не могло остановить его на пути к ней.
Фигуру прятал свободный балахон серого цвета, и под его складками невозможно
было оценить физическую силу и сложение мага. Видно было, что в плечах он не
слишком широк.
карманы, стащив кольчуги, отвязав с поясов тугие кошельки. Он вернулся,
протянул деньги:
и Глеб увидел, что изнаночная сторона одеяния с сплошь ушита карманами:
большими и маленькими, набитыми и свободными. Епископ быстро рассовал деньги и
вновь запахнулся.
серой пыльной траве. В небе кружили вороны и стервятники, постепенно снижаясь
по незримой спирали.
насаженные на заостренные колья. Глеб остановился перед ними. Встал и Епископ.
Слава богу, они меня не заметили.
ужасны. У одной головы из гниющей щели рта длинной лентой вывалился узкий
острый язык. Другая словно бы ухмылялась, показывая кривые шипы зубов. Глеб
отвернулся.
глянул на застывших перед изгородью Двуживущих, усмехнулся.
взглядом.
лучами расходящихся от маленькой площади в центре. Вокруг небольшого пруда
росли деревья и густые ивовые кусты. Поля находились с той стороны изгороди, на
незащищен--ной земле, но почти возле каждого дома зеленели небольшие огороды в
несколько гряд.
ухоженности и размерам. Некоторые сверкали свежей побелкой, некоторые серели
размытыми стенами. Среди низких корявых мазанок выступали местами настоящие
хоромы, черепичные крыши которых поднимались выше частокола. Чем крупнее
селение, тем более заметна разница между богатыми и бедными.
женщине. Она небрежно махнула рукой в правую сторону, сказала:
пошла дальше.
вываленное ворохом прямо посреди улицы. Молодая девушка несла от колодца полные
ведра воды. Людей встретилось немного, и все они занимались своими делами, не
обращая внимания на пришельцев. Или просто не выказывая своего интереса.
безопасном удалении. Увязалась за Двуживущими, мотаясь из стороны в сторону на
кривых лапах. Обвисшее сосками брюхо забавно болталось, шаркая по земле, -
видимо, сука выкармливала щенков. Епископ цыкнул на нее, и она, визжа, полетела
домой. За высоким глухим забором грозно залаял пес, глухо подрыкивая и давясь
злобой. Этот, чувствовалось, намного крупней и серьезней.
них, Глеб подумал: откуда здесь столько дерева? Ведь вокруг сплошная безлесная
степь. Неужели везли бревна изделека? Значит, есть чего опасаться, от чего
отгораживаться. Он вспомнил гниющие головы на шестах и поежился.
бревенчатый дом. Окна второго этажа приходились как раз вровень с заостренными
пиками частокола. Плоская крыша строения представляла отличную позицию для
обороны деревни. Десяток метких лучников или пращников, забравшись наверх,
могли сдерживать нападающих по всей восточной стороне обнесенного оградой
селения.
пустых бочек и старая рассохшаяся кровать, стоящие рядом с неказистой афишей,
по замыслу хозяина, должны были намекать на возможность угощения и ночлега.
Дверь была открыта, и путники вошли внутрь.
чистотой и ухоженностью. Небольшие столики выстроились возле стен, оставляя
свободным центр зала. К каждому прилепились четыре крепких стула. Простой
открытый очаг, не е камин, конечно, но тщательно выкрашенный белой известью,
приятно теплился нежаркими углями. Выскобленная до сияния стойка сбоку от
входной двери была уставлена чистой посудой. За ней, горделиво сложив руки на
груди и высоко держа большую лобастую голову, сверкающую обширной залысиной,
застыл хозяин. Оба глаза у него были на месте, и Глеб заподозрил, что это вовсе
Никитин Юрий
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия