Чтение 27–й страницы книги ~Малыш и Буйвол~

Но Малыш уже достал стрелу, наложил ее на тетиву, прицелился.

- Неважно, как что выглядит. Сегодня мы будем есть свежую рыбу.

- Мы будем есть сыр и сухари, - сказал Буйвол. - Как обычно.

Сорвавшаяся стрела ударила в воду. Невредимая щука, извернувшись по-змеиному, сверкнув зеленоватым боком, ушла на глубину. Брызнула на поверхности вспугнутая рыбья мелочь.

- Не попал, - удивленно сказал Малыш.

- Я говорил...

Берег был неровный. То и дело приходилось перебираться через канавы, заросшие высокой лесной крапивой. Попадались заболоченные участки, сплошь в кочках, идти по ним было мучительно неудобно - нога срывалась, подворачивалась; хлюпала ржавая вода.

Речка сильно петляла. И менялась. Порой она широко разливалась и успокаивалась, а потом вдруг превращалась в стремительный вспененный ручей. Тихие неглубокие плесы сменялись черными бездонными омутами. А иногда речка и вовсе терялась в разросшейся осоке. И тогда Малышу становилось неуютно. Он озирался по сторонам, видел кругом глухой лес, и ему начинало казаться, что теперь они остались в этой мрачной чащобе совсем одни, без верного проводника, и никогда им отсюда не выбраться.

Но вскоре река появлялась снова, Буйвол уверенно вышагивал впереди, и Малыш, воспрянув духом, забывал о своих тревогах...

- Все, - сказал Буйвол, внезапно остановившись. Малыш огляделся:

- О чем ты?

- Знакомые места кончились. Дальше я никогда не ходил. Что там, знаю лишь по рассказам.

- По рассказам, слышанным в детстве?

- Да.

- Я, например, ничего не помню, что мне в детстве рассказывали.

- Я тоже, - серьезно сказал Буйвол. Но Малышу очень хотелось верить, что друг просто пошутил.

Когда стало темнеть, они вышли к небольшому скособоченному домику. Сруб его почернел от старости, бревна растрескались. Крытая дерном крыша поросла травой, возле закопченной трубы тянулась к небу чахлая березка. В узких окнах загустел мрак.

- Это и есть ведьмино жилище? - спросил Малыш. - Выглядит запущенно.

- Нет, конечно. До ведьмы еще идти и идти.

- Ты меня успокоил.

- Переночуем здесь, а завтра двинемся дальше. Малышу это место казалось слишком жутким для ночлега, и он, помедлив, сказал:

- Странное место. Буйвол пожал плечами:

- Обычный охотничий домик.

Внутри было темно. Серый свет, вливаясь в окна и открытую дверь, ложился полосами на пол и стены. Малыш быстро развел огонь в железной печке, обложенной камнями, благо, что дрова уже были кем-то приготовлены.

- Хозяева на нас не обидятся? - спросил он. Буйвол ходил по комнатке, шарил во всех углах, что-то отыскивая.

- Сейчас мы здесь хозяева, - отозвался он, заглядывая под лежак, сбитый из неструганых досок.

- Что ты там ищешь? - спросил Малыш.

- Капканы. Или петли.

- Зачем?

- Хочу поставить на ночь. Если повезет, утром будет свежее мясо.

- Не знал, что ты в этом разбираешься.

- Я же говорил, что мы подолгу жили в лесах. Нужда научила.

Разгоревшееся пламя гудело в печи. Тяга была хорошая, дрова сухие. Алые отблески на стенах гонялись за тенями - огонь оживил дом.

- А почему ты уверен, что ведьма жива? - спросил Малыш. - Прошло столько времени.

- Краем уха слышал разговор в гостинице. - Из темного угла за печкой Буйвол выволок на середину комнаты тяжелый, гремящий железом мешок. - Помнишь день, когда мы продали лошадей? Вот тогда я и подслушал, как два охотника говорили о ведьме. Она жива.

- Сколько же ей лет?

- Не знаю. А может, это не она, не та, которой меня в детстве пугали, а другая - ее последовательница, ее преемница. Это неважно - кто. Главное, что ее ведовство осталось. Вся ее сила, все знания ее.

- Ты и в ведовстве что-то понимаешь? - улыбнулся Малыш.

- Больше, чем в богах и в судьбе, - Буйвол, развязав мешок, перебирал разнокалиберные капканы, внимательно их осматривал, пробовал пружины. - Мы ведь подолгу жили в лесах.

Малыш, сидя спиной к огню, смотрел на друга.

За открытой дверью смутно белели стволы берез. Уже наползал туман, становилось зябко. На крыше безостановочно трещала сорока.

Отобрав три капкана, Буйвол сложил остальные в мешок и оттащил его на место.

- Пойду пройдусь.

- Надолго? - спросил Малыш. - Может, и мне с тобой?

- Оставайся здесь. Я скоро вернусь.

- Не хочешь, чтобы я разузнал твои охотничьи секреты?

- Просто ты пахнешь человеком. Зверь почует и уйдет от ловушки.

Малыш недоверчиво хмыкнул:

- А ты в таком случае чем пахнешь?

- Я? - усмехнулся Буйвол. - Я пахну мясом. И кровью.

Далеко идти не пришлось.

Буйвол, осматриваясь, прогулялся вокруг домика, из трубы которого сыпались искры. Возле высоченной ели, земля под которой была усеяна мертвой седой хвоей, он остановился. Срезал вместе с корой наплыв пахучей смолы. Сощипнул с еловых лап зеленые молодые кончики.

Потом он вышел к речке, немного постоял на берегу, глядя в черную воду и вспоминая детство. Сильными жесткими пальцами он разминал хвою, мешая ее со смолой. Капканы висели на боку тяжелой гроздью, и Буйвол втирал в железо ароматную липкую массу. Когда в руках ничего не осталось, он, присев на корточки, протиснулся в плотные заросли кустов, что широкой длинной полосой тянулись из леса к воде.

Зная повадки кабанов, он почти сразу наткнулся на звериную тропу - прямой туннель, проложенный сквозь чащобу кустарника, вытоптанная земля, ободранные сучья. Не выходя на нее, сидя в кустах, Буйвол поочередно взвел капканы. Выложил их в ряд вдоль тропы, привязал цепочки на уровне земли. Осторожно присыпал ловушки прошлогодней бурой листвой. Внимательно осмотрел дело своих рук, покачал головой - не на кабана эти капканы, а на хищного зверя. На кабана нужен мощный самострел.

Впрочем, если повезет...

Он на четвереньках, пятясь, выбрался из зарослей, подумав, что сам сейчас похож на зверя.

И снова вернулось ощущение собственной неполноценности. Вновь он увидел себя со стороны - жалкая марионетка в руках бога. Кукла на привязи.

С этим невозможно жить!

Закружились мысли, слова:

"...Мы лишь марионетки. Мы камни на клетчатой доске. Каждый наш шаг, каждый ход предопределен свыше. С рождения и до самой смерти..."

"...Только боги плетут узор судеб. И никто в мире не сможет порвать нити..."

"...Каждый ваш шаг, каждое ваше слово, каждая мысль - все это принадлежит не вам. Вами управляет Локайох..."

Кабан не свернет с тропы и попадет точно в капкан...

Буйвол негромко ругнулся, выпрямился, схватился за рукоять меча.

- Это мы еще посмотрим!

Из-за деревьев летели в небо искры. Трепетали чуткие листья осин, хотя воздух был совершенно спокоен. С высокого пня, похожего на человеческую фигуру, вдруг сорвалась крылатая тень, скользнула в темную чащу бесшумно, словно призрак. А через секунду донесся оттуда жуткий хохот.

И лишь ввалившись в избушку, захлопнув за собой дверь, запыхавшийся Буйвол сообразил, что это был филин.

- Что? - вскочивший Малыш уже держал в руках лук, готовый встретить неведомую опасность. Буйвол, досадуя, отмахнулся.

- Ерунда... Чудится всякое.

- Немудрено, - сказал Малыш, откладывая оружие. - В такой-то глуши.

- Это еще что, - сказал Буйвол. - Посмотришь, что дальше будет...

Друзья перекусили, сидя перед печкой. Потом подперли Дверь поленом и легли спать в обнимку с оружием - Малыш на Полу, Буйвол на лежаке.

Ночью было душно. На чердаке раздавались какие-то шорохи. Неподалеку дико хохотал филин, и до самого утра звучала тоскливая волчья перекличка.

В капканы попал поросенок. Он был уже мертв, когда Буйвол пришел проверять ловушку. Вся земля была изрыта, кусты истерзаны - кабанье семейство яростно вытаптывало опасные железяки.

Поросенок угодил сразу в два капкана - один схватил его за ногу, второй впился в голову, и, видимо, мгновенно убил. Третий капкан сработал вхолостую.

Буйвол вытащил добычу из кустов и тут же взрезал кабанчику шею, чтобы стекла не успевшая еще загустеть кровь. Немного выждав, он, орудуя одним мечом, стал потрошить тушку.

Невыспавшийся Малыш, зевая, бесцельно ходил кругами. На свежем воздухе его била дрожь, и он пытался справиться с ней, обхватив себя руками.

- За раз мы его не съедим.

- Возьмем с собой, - сказал Буйвол.

- А не испортится?

- Два-три дня ничего с ним не случится.

- А с нами?

- Перестань, - недовольно сказал Буйвол. - Займись лучше делом. За печкой найдешь посуду, сходи на реку, принеси воды и поставь кипятить.

- Мы что, уже никуда не торопимся?

- Не знаю, как ты, а я хочу есть. И плесневелый сыр мне давно надоел.

- Я тоже от него не в восторге, - сказал Малыш. - Впрочем, мне мало что здесь нравится... Собственно, ничего мне тут не нравится.

- Ты не любишь лес?

- Эту глухомань? Мне давно уже кажется, что мы заблудились и никогда отсюда не выберемся.

- Если я не ошибаюсь, мы скоро выйдем к людям.

- К ведьме?

- И к ней тоже.

Малыш подпрыгнул, уцепился за сук дерева, повис, болтая ногами. Потом несколько раз подтянулся.

- Одного понять не могу, - взбодрившись, сказал он и соскочил на землю. - Я-то зачем иду с тобой?

Буйвол не ответил. Для него этот вопрос был риторическим. Впрочем, для Малыша тоже. Друзья всегда были вместе. Много лет назад они встретились на перекрестке дорог - два молодых человека, два простолюдина, решившие, что оружием можно неплохо зарабатывать. Сын лесоруба и сын ткача - оба в одно время лишившиеся семей, оба ничего не имеющие за душой. У них было так много общего, что они не могли пройти мимо друг друга. А потом закрутилось - драки, схватки, бои, дороги, деревни, города, степи, горы, леса... То, что их различало, делало дружбу крепче. И уже невозможно было представить Малыша без Буйвола и Буйвола без Малыша.

Уж так получилось - однажды они встретились на перекрестке, и теперь у них один общий путь, одна дорога на двоих.

Это судьба...

- Может быть, нам стоит разойтись? - прошептал Буйвол. - Может, тогда...

Малыш не слышал товарища, он, что-то насвистывая, направлялся к реке за водой.

Над лесом поднималось солнце. Деревья стряхивали с листьев росу. Пели лесные птицы. До поры до времени прятались где-то орды кровожадных комаров.

- Надо признать, - негромко сказал Малыш, уверенный, что Буйвол его не услышит, - что и в лесу порой бывает неплохо.

Теолот так долго сидел в засаде, что заскучал.

Нет, не любил он охотиться. Никогда не любил! И почему только родитель решил оставить ему эти никчемные охотничьи угодья? Посмеялся? Отомстил за какую-то нечаянную обиду?

Что за удовольствие носиться по лесу за зверьми, рискуя свернуть шею или налететь на стрелу товарища? Погибнуть на охоте - это ли не глупость? И ведь гибнут!

Теолот, скрестив ноги, сидел на помосте, сколоченном в развилке дуба еще в дедовские времена. Земля была далеко внизу - так просто не спрыгнешь, разве только сперва повиснешь на краю, а потом отцепишься. И свалишься кулем, когда земля ударит по пяткам.

Раньше с этого помоста били кабанов - они приходили сюда жрать желуди. Но потом животные, видно, поняли, что это место таит смерть, и перестали здесь появляться. В лесах дубов хватает...

Теолот держал в руках взведенный арбалет. Еще два точно таких же арбалета лежали рядом, готовые к стрельбе - на охоте перезаряжать оружие некогда.

Где загонщики? Куда подевались? Даже собак не слышно.

Тишина...

Теолот напряженно вслушивался в лесные шорохи.

Про него словно забыли. Оставили одного в засаде, пообещав, что кабаны, волки и олени побегут мимо дуба целыми стадами, только успевай стрелять, а сами куда-то пропали.

Чу!

Теолот приподнялся, свободной рукой отвел ветку, закрывающую обзор.

Кто-то вроде идет. Но почему-то совсем в другой стороне. Голоса. Неразборчивые, но громкие. Хозяйские. Кто бы это?..

Теолот взял арбалет обеими руками, подался вперед, отыскивая наиболее удобное положение для стрельбы.

Треснула сухая ветка. Взвизгнув, выпорхнула из кустов лещины вспугнутая сойка.

На поляну вышли два человека. Один здоровый - рослый, широкоплечий, - пожалуй, не многим меньше Кроста. Второй - невысокий, худощавый, стремительный в каждом движении. На плечах они несли жердь с привязанной тушкой поросенка. Браконьеры! Разбойники!

Теолот стиснул зубы, медленно поднял арбалет, упер прикладом в плечо. Нацелился в здоровяка, но заметил, что тот вооружен одним мечом, а значит, менее опасен, чем его товарищ. И перевел прицел на лучника.

- Я же говорил, - сказал здоровяк, - что скоро выйдем к людям. Смотри, совсем недавно здесь кто-то был.

Они остановились около дуба, почти под самым навесом. Теолот затаил дыхание, держа палец на спусковом крючке арбалета.

Если чужаки посмотрят вверх, они увидят лицо в обрамлении дубовых листьев и оголовок стрелы. Это последнее, что они успеют увидеть...

- Значит, и ведьма живет где-то неподалеку. - Голос здоровяка походил на бычий рев. - Мимо не пройдем.

- Уверен? - спросил второй, маленький...

Теолот, затаившись, медлил, жадно вслушиваясь в чужой разговор.

Браконьеры говорили о ведьме! Они направлялись к ней! Они хотели о чем-то ее спросить!

"...долго ли еще им так жить. Сколько еще мучиться..."

- Ладно, хватит стоять, - прогудел здоровяк. - Если повезет, будем сегодня спать по-человечески...

Если стрелять, то сейчас!

Воры! Разбойники!

Теолот стиснул деревянное ложе арбалета. Выгнутые стальные рога готовы метнуть тяжелую стрелу, способную остановить атакующего медведя. Надо лишь нажать рычаг.

- Я буду спать по-человечески, только когда выйду из леса...

Теолот медленно опустил арбалет. Втянул голову в плечи, съежился, спрятался в густой листве.

Они идут к ведьме. Ладно, пусть себе идут. Пусть спрашивают, что хотят. Пускай скалят зубы, пусть желают ему смерти.

У ведьмы они и останутся. Навсегда...

Чужаки уходили. Теолот смотрел, как мелькают в лесу среди деревьев их спины. В его лесу!

Он тяжело дышал, раздувая ноздри, кривя рот, скаля зубы.

Оказывается, бывает такая охота, что по-настоящему волнует кровь, тревожит.

Одно только предчувствие охоты...

Налетел ветер. Принес обрывки собачьего лая, вплел их в шорох листвы.

Припозднившиеся охотники, растянувшись широким фронтом, возвращались, выгоняли к засаде лесное зверье.

Теолот отложил арбалет, размял руки, помассировал затекшие ноги. Потом вновь взялся за оружие. Ему уже не было скучно.

Он с нетерпением ждал.

В деревне жили охотники, это было ясно с первого взгляда. На жердях изгородей торчали выбеленные звериные черепа - волчьи, рысьи, медвежьи - видно, что почти все старые.

В тени под навесами сушились растянутые на рамках заячьи и беличьи шкурки, вялилось мясо, нанизанное на нитки. К стене крайнего дома кто-то прислонил навостренную рогатину. Здесь же под окном висела гроздь ржавых капканов.

Лес был совсем рядом, подступал вплотную к домам. Лишь несколько крохотных пятачков земли были возделаны. На узких грядках росли вместе лук и редька. Вился по кривым палкам пересохший горох.

- Вот, - повел руками Буйвол, - как я и говорил. Люди.

- Просто поразительно, - едко сказал Малыш.

Дорог здесь не было, только тропы. Трава на открытых местах была выкошена, а значит, имелась у местных жителей и кое-какая скотина.

Буйвол постучал в открытый ставень. За стеклом мелькнуло бородатое лицо. Почти сразу хозяин вышел на крыльцо, встал, выпятив живот, подперев руками бока, хмуро разглядывая гостей.

- Здоровья вам, - сказал Буйвол.

- Пока не жалуемся, - сказал охотник, переведя взгляд на прислоненную к стене рогатину.