Чтение 27–й страницы книги ~Гималайский зигзаг~

...Поначалу ничто не предвещало грозы. Гроза кончилась, а с нею, как
вначале казалось, и все неприятности. Правда, после того как пулеметная очередь
чуть было не испортила прическу Мочалке Перси, пришлось около часа проваляться
в жидкой хлюпающей грязи. Однако никто больше не стрелял, из-за туч выглянуло
солнце...

Компания появилась в деревушке изрядно промокшей, но вид того, что хоть
отдаленно, но напоминало цивилизацию, заставил всех воспрянуть духом. Только
проводник старался почему-то затесаться между здоровяком Покровским и
нагруженным вещами Перси, но поначалу никто не придал этому значения.

А зря!

Первые признаки будущей бури появились, когда компания вошла в местную
лавку. Заваленная всяким малопригодным скарбом, она была освещена лишь
масляными светильниками и радушной улыбкой хозяина. Улыбка сияла недолго - при
виде затаившегося в темном углу проводника она начала таять, а потом лавочник
хмуро поинтересовался:

- А что делает здесь этот недостойный?

- Это наш проводник, - простодушно пояснил Миша, полагая, что индиец имеет
в виду принадлежность старикашки к какой-нибудь низшей касте, что не позволяло
ему торчать в здешнем "супермаркете". Но лавочник грозно сверкнул глазами:

- Этот негодяй должен мне пятьдесят рупий! Он взял их семь лет назад, и за
это время, между прочим, наросли большие проценты, господа! Он сам уже не стоит
столько! Вы будете за него платить?

- Вообще-то мы хотели купить продукты... - начал было Гурфинкель, но
лавочника уже понесло:

- Сначала заплатите за него! Эй, люди! Все сюда! Сюда-а-а!

- Shuher! - тревожно бросил Бумба, оглядываясь на дверь. - Сматываемся!

- Да что за шум, да боже ж мой? Разбирайтесь сами, а я не хочу ввязываться
в ваши местные дела, клянусь здоровьем моей мамочки!.. сказал Миша,
поворачиваясь к проводнику

- Люди-и-и!!! - вновь подал голос индиец.

- Я денег не брать. Ничего не знать! - пискнул старик и с завидной прытью
покинул помещение.

Не говоря ни слова, лавочник перемахнул через импровизированный прилавок и
погнался за ним. Следом помчались все остальные, задержался лишь Перси,
прихвативший с полки какой-то сверток.

За дверью вся компания остановилась - кроме господина Барджатии, который
бежал в сторону джунглей, резво размахивая клюкой. Его настигал лавочник,
делавший гигантские прыжки. Гурфинкель и Покровский переглянулись и припустили
следом.

Миша, как наименее нагруженный, отставал тем не менее метров на
пятнадцать. Почти вровень с ним шел неутомимый Покровский, а вот Перси
потихоньку ковылял позади, запихивая украденный сверток под рубаху.

- А-а-а-ай!

Сильный пинок бросил старичка в грязь, и сверху на него тут же уселся
лавочник. Миша и Покровский подбежали, но вмешиваться не решились.

Постепенно место действия окружали жители. Толпа шумела в полсотни
голосов, и Гурфинкель различал лишь некоторые фразы:

- ...смотрите, он поймал этого старого развратника!..

- ...он еще живой? Что же, сейчас станет мертвый...

- ...ой, это старый Барджатия! Вот мерзавец, он еще осмеливается совать
сюда свой кривой нос!

Масла в огонь подлила какая-то необъятная женщина с ребенком на руках.
Подбежав к поверженному старику, она сорвала с его головы чалму и принялась
трепать бедолагу за редкие седые волосы, громко выкрикивая ругательства. Толпа
еще более оживилась:

- Это вдова Сушмита... бедная женщина...

- Еще бы, забрать у вдовы последнее и сбежать среди ночи!..

- Такой старый, а все туда же!

- Отнять бы у них деда. - Покровский вопросительно взглянул на Мишу.

Тот думал недолго - в конце концов проводник у них был один-единственный,
к тому же заступиться за старенького человека никак не грешно... Коснувшись
плеча лавочника, плотно прижимавшего Барджатию к земле, он вкрадчиво заметил:

- Многоуважаемый! А нельзя ли решить вопрос миром?

- Можно! - тут же согласился тот. - Тысяча рупий!

- Сколько?!

- Тысяча!

- И пусть вернет мои триста двадцать шесть рупий, что украл той ночью! -
вмешалась вдова, размахивая орущим ребенком.

Толпа согласно завопила.

- Да чтоб я так жил! У нас нет таких денег, - вполне искренне возопил
Миша.

Вопил он в общем-то зря. По индийским меркам тысяча триста двадцать шесть
рупий огромные деньги, но по европейским же - сущая мелочь. Но и с мелочью Миша
Гурфинкель расставаться не собирался, слишком уж дорого обходились им в таком
случае услуги проводника.

- А раз нет, так и убирайтесь, откуда пришли, - заключил суровый лавочник.
В подтверждение его слов из толпы вывернулся маленький мальчик, запустивший в
никак не ожидавшего такого Бумбу куском засохшего коровьего навоза.

Аборигены выглядели воинственно, и Миша отступил.

Он полез в карман за деньгами, решив, что хочешь не хочешь, а расстаться с
ними придется, тем более деньги все равно были не его, а мистера Юсупова. Но
все планы внезапно нарушил Покровский. Оскорбленный в лучших чувствах, он
ухватил за ухо зловредного мальчишку и принялся трепать, приговаривая:

- Ах ты, чернозадый паршивец! Soplya zelyonaya! Я тебе покажу, как
кидаться дерьмом!

Этого лучше было не делать. Толпа тут же двинулась на нового врага, и даже
лавочник вскочил с проводника, напрочь забыв и о нем, и о тысяче рупий. Старик
поспешно поднялся, подхватил чалму и затрусил прочь.

...Первый удар нанес невесть откуда взявшийся полицейский. Воинственно
топорща усы, он взмахнул бамбуковой дубинкой (после этого Перси признал, что
американские копы и британские "бобби" с их резиной - сущие гуманисты) и
обрушил ее на плечо негра, первым подвернувшегося под руку. Мочалка с визгом
отскочил, повернулся к обидчику, но тут же притих, испуганный его грозным
видом.

- Надо бы вам убраться отсюда, господа инглизы! - заявил полицейский,
любовно похлопывая дубинкой по ладони. - И заберите этого... а где он, кстати?

Но проводника и след простыл.

- А как же долг? - возопил лавочник.

- Вы должны отдать этому человеку деньги, - распорядился полицейский.

Неприятности с законом Миша не любил и потому с готовностью отсчитал
требуемую сумму.

- А теперь заплатите штраф. - Полицейский зевнул. - Вы же не хотите
провести ночь за решеткой?

И он показал на покосившийся белый домик с облупившейся вывеской над
входом. Очевидно, это и был местный Полицейский участок.

- Сколько? - потерянно спросил 'Миша.

- Сто рупий. И дайте-ка мне посмотреть ваши документы...

- Ment poganiy! - негромко пробормотал Покровский.

Спрятав полученную мзду, полицейский внимательно пролистал паспорта и,
возвращая их, посоветовал:

- Господин Гурфинкель, я вижу, вы старший в этой банде, потому говорю вам:
нечего делать в нашей деревне. Поезжайте обратно в Сринагар, иначе я буду
вынужден и в самом деле посадить вас за нарушение общественного порядка. Вот
так, господа инглизы! Мой дедушка резал таких, как вы, под знаменами Субха
Чандра Босса!..

Бумба, никогда не слыхавший о Субха Чандре Боссе, задумался, а затем
выразительно поглядел сначала на разгорячившегося полицейского, а затем на
Мишу. Но его приятель лишь покачал головой. Конечно, приятно вбить здешнего
стража порядка по плечи в грязь, а что дальше? А если народ за колья возьмется?

- Убирайтесь! - резюмировал полицейский. - Быстро!

Эти слова были встречены всеобщим ликованием, и путники с обреченным видом
побрели прочь.

Когда они вошли под сень первых деревьев, из зелени высунулась сморщенная
физиономия господина Сурхата Барджатии.

- Иди сюда, старый хрен, - велел Миша.

Проводник покорно выбрался из кустов и, стеная и кряхтя, присоединился к
процессии.

- Теперь моя понимай, в кого пулемета стреляла, - вздохнул Перси, растирая
травмированное плечо. - Жалко не попала!

* * *

...Вспомнив эту печальную историю, Миша хотел было отвесить старикашке
очередной подзатыльник (по его подсчету - уже пятый), но пожалел его и только
велел:

- В наказание, господин Барджатия, будете стеречь нас всю ночь. И не
вздумайте уснуть!

- Не то закопаем, petuh ty protknutiy! - ласково зевнул Покровский.

Старикашка покорно закивал. Спорить ему действительно не стоило. Ко всем
известным уже грехам шкодливого ветерана пришлось приплюсовать и еще один - в
ходе блиц-допроса господин Барджатия нехотя признался, что два года назад
умудрился "позаимствовать на время" пару одеял у нескольких молодых людей,
которых взялся провести коротким путем через джунгли. Молодые люди оказались
повстанцами-сепаратистами...

...Так что по поводу пулеметной очереди Мочалка скорее всего был прав.

- Чего-то не так, - между тем заметил Покровский, ерзая по траве.

- Не так, не так... Кушать хочется, - пояснил Перси. - Потому и не так.

- А консервы на что? - удивился Миша. - Ну-ка, Андрей, достань пару банок!

Расковыряв ящик, Покровский извлек две банки и тут же вскрыл одну ножом.