Чтение 27–й страницы книги ~Нарский шакал~

– Почему? В деревне были большие разрушения?

Внезапно выражение печали на ее лице сменилось гневом. Она встала.

– Мне надо идти.

– Подожди! – воскликнул Ричиус, вскочив одновременно с ней.

– Я должна уйти. – Девушка была уже почти у лестницы, когда Ричиус догнал ее. Она повернулась к нему. Глаза ее сверкали. – Не ходи за мной! Оставь меня в покое! Я не могу быть с тобой!

– Я не хочу делать тебе больно, клянусь! Мне ничего сегодня от тебя не нужно. Только твое общество.

В его словах прозвучало нечто такое, что остановило ее. Может, болезненное одиночество, прозвучавшее в его голосе, а может, просто желание наесться. Ричиус не знал, в чем дело, но, когда он снова открыл глаза, она все еще стояла перед ним.

– В той деревне была моя двоюродная сестра. Сестричка. Совсем ребенок. – Она обхватила себя руками за плечи. – Она погибла.

В эту секунду Ричиус понял, почему она излила на него столько яда. Он почувствовал себя грязным, испачканным хуже самого гадкого пса. Музыка смолкла. Дьяна стояла перед ним, кипя гневом. Ричиус сделал к ней шаг и протянул руку, едва коснувшись ее запястья кончиками пальцев.

– Мне очень жаль, – беспомощно произнес он.

– Ее растоптали, – примолвила девушка, не глядя на него. – Такую малышку…

– Дьяна, клянусь Богом, это был не я. Я скорблю вместе с тобой, это был не я. Вини талистанцев. Это они убийцы, и они совсем не похожи на моих арамурцев. Ты должна мне поверить!

– Верю. Но мне все равно надо идти. Я и без того сказала слишком много.

– Не уходи. Я хочу тебе помочь. Тебе не обязательно жить так. Она покачала головой.

– Это ненадолго. Тендрик обо мне позаботится.

– Тендрик? – насторожился Ричиус, ему в голову пришла мерзкая догадка. – Что ты хочешь сказать?

– Это мое дело, Кэлак. Не спрашивай меня.

– Я не Кэлак! – зарычал он. – Никогда не зови меня так! Я – Ричиус Вентран. Называй меня Вентраном или принцем, как хочешь. Но не зови меня Шакалом.

Она закусила губу.

– Я не знаю, как тебя называть. Для меня ты Кэлак.

– Зови меня Ричиусом. Это мое имя.

– Не могу.

– Хозяин гостиницы. Что ты имела в виду, когда сказала, что он о тебе позаботится?

– Пожалуйста! – взмолилась она. – Если я ошиблась в тебе, то прошу прощения. Но отпусти меня. У меня ничего для тебя нет.

– Я не могу этого сделать. Я не могу отпустить тебя, пока ты не скажешь, какую власть над тобой имеет Тендрик. Я знаю купцов его пошиба. И готов биться об заклад, что знаю, какое будущее он для тебя уготовил. Если ты надеешься, что сможешь убежать от войны, голода или чего-то еще, работая на него, то ты ошибаешься. Ты станешь просто рабыней, особенно если он увезет тебя в империю. Так ведь? Он обещал тебе именно это?

– Ты не понимаешь! Я должна с ним уехать.

– Куда он собирается тебя увезти? – не сдавался Ричиус. – В Черный Город?

– Нет, – просто ответила она, – в Талистан.

Ричиус воззрился на нее, потрясенный ее наивностью. Она владела языком Нара, но явно никогда не бывала в империи, тем более – в Талистане. Ни одна женщина, каким бы отчаянным ни было ее положение, не согласилась бы на такую судьбу.

– Дьяна, вернись за стол. У нас впереди вся ночь, и мне действительно нужно с тобой поговорить. – Он протянул ей руку, на что она ответила недоверчивым взглядом. – Поверь мне!

К его собственному изумлению, она взяла его за руку. Он подвел ее обратно к столу и усадил, жестом приказав По снова играть, потом он вернулся на свое место.

– Ты сказала, что должна ехать с ним. Почему? Из-за войны? Если это так, то тебе следует остаться в Люсел-Лоре. Судя по тому, что я видел за последние дни, война уже почти закончена. В Талистане тебе будет еще хуже, чем при Тарне, я в этом уверен.

– В этом ты ошибаешься. Глубоко ошибаешься.

– Нет, – возразил Ричиус, – это ты ошибаешься, думая, будто в Талистане тебя ждет лучшая жизнь. Я знаю Талистан, Дьяна. Ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Трийцы не имеют там никаких прав.

– Но женщины там имеют права! – нерешительно молвила она. – Отец мне рассказывал.

– Твой отец ошибался. Я уверен, когда он говорил о Наре, он не имел в виду Талистан. В некоторых областях империи к женщинам относятся не лучше, чем в Люсел-Лоре. А в Талистане – хуже всего. Если ты поедешь с Тендриком, ты станешь его собственностью. Он будет продавать тебя за деньги любому мужчине.

– Это неправда! – вспыхнула она. Ричиус увидел, как в ней закипает отчаяние. – Не говори так! Мой отец не стал бы мне лгать. Когда мы приедем в Талистан, Тендрик меня отпустит. Он мне обещал.

– Иногда отцы не знают всего. Поверь мне, я знаю. Если ты поедешь в Талистан, то навсегда станешь рабыней этого кретина Он никогда тебя не отпустит, потому что ему это будет не нужно. Неужели ты считаешь, будто это лучше, чем остаться здесь?

– У меня здесь нет жизни! – вскричала она. – Ты не знаешь меня. Ты не знаешь, почему я оказалась здесь, почему сделала с собой такое!

– Тогда расскажи мне об этом. Я не могу представить себе какой бы то ни было причины, по которой стоило бы принимать предложение хозяина гостиницы. Что тебе так важно в Талистане?

– Мне важно то, чего в Талистане нет!

– О! И что же это?

– Тарн.

– Тарн? – удивился Ричиус. – Я не понимаю. Почему ты его боишься?

Она посмотрела на него – глаза ее были полны безысходности.

– Отпусти меня. Ты не триец. Тебе не понять того, что мне пришлось перенести, а я не смогу тебе этого объяснить.

– Хотя бы попробуй.

Она покачала головой:

– Нет.

– Я не могу отпустить тебя, пока ты этого не сделаешь, – твердо заявил Ричиус. – Я понимаю, тебе трудно это осознать, но я не могу.

Девушка закрыла глаза.

– Это трудно. Я пережила так много, так много…

– Чтобы я мог тебе помочь, ты должна довериться мне.

– Помочь? – вскинула она брови. – Зачем тебе это? Ты уже получил от меня то, что хотел.

Ее слова больно укололи Ричиуса, но он старался этого не показать.

– Пожалуйста! – попросил он ласково. – Это не так трудно, как тебе кажется. Почему, бы тебе снова не рассказать мне о твоем имени? Почему твой отец дал тебе нарское имя?

У Дьяны вновь задрожали губы. Ричиусу показалось, будто она обдумывает его вопрос с неуместной тщательностью. Наконец она ответила:

– Мой отец верил, что когда-нибудь Нар и Люсел-Лор станут союзниками. Он всем своим детям дал имена, которые были бы приемлемы в империи, чтобы мы могли жить среди нарцев и ничем не выделяться.

– Правда? Значит, он был сторонником дэгога. – Ричиус засмеялся. – Видишь, у нас с тобой есть что-то общее. Где сейчас твой отец?

– Умер.

Улыбка сбежала с лица Ричиуса.

– Извини.

– Не надо извиняться. Моего отца убили не нарцы, а Тарн.

– И поэтому ты хочешь уехать? – догадался Ричиус. – Потому что боишься Тарна?

– Я прячусь от него с того момента, когда началась революция. Именно тогда он убил моего отца. Ты знаешь про дролов, да?

– Не слишком много. Знаю, что они фанатики, что они ненавидят Нар и дэгога. Именно ради этого они сражаются – чтобы освободить Люсел-Лор от влияния Нара.

– В целом ты прав. Дролы – фанатики. И все, кто с ними не согласен, – их враги. Мой отец был верен дэгогу. Он помог ему открыть страну для твоей империи.

– И за это Тарн его убил?

– Это не все, – печально сказала Дьяна. – Мой отец был очень влиятельным человеком. И отец Тарна – тоже. Мы были с ним еще совсем юными, когда наши родители заключили нашу помолвку.

– Твой отец обещал тебя Тарну? Как он мог сделать такое?

Дьяна пожала плечами.

– Как я уже сказала, это было давно. Никто не знал, во что превратится Тарн. Тогда он не был дролом. Мой отец полагал, что нашел для меня хорошего жениха. Он надеялся, что когда-нибудь Тарн станет вождем, человеком, который поможет Нару и Люсел-Лору объединиться. Но когда началась революция, мой отец остался верен дэгогу. Он и Тарн стали врагами. Именно тогда он разорвал свое обязательство отдать меня Тарну.

– И тогда Тарн убил твоего отца.

Дьяна кивнула.

– С того момента я от него пряталась. Он по-прежнему думает, что клятва моего отца связывает меня с ним. Если он меня найдет, то или убьет, или заставит стать его женой. Теперь ты понимаешь, почему мне надо уехать в Нар? Я слышала, дэгог уже пал. Если это правда, значит, Люсел-Лором будет править Тарн. И мне здесь негде будет скрыться. – Она посмотрела на себя, на свои едва прикрытые ноги, и по ее лицу скользнула тень отвращения. – Я сотворила с собой такое не потому, что хотела есть или испугалась. Я по-прежнему трийка. Но у меня не было иного способа скрыться от него.