Чтение 27–й страницы книги ~Похитители бриллиантов~

такой вой, такое мычанье, что становится страшно.

Рабукен - длинная треугольная доска, на которую натянуты три струны.
Колка нет, и струны упираются в надутый пузырь, который служит
резонатором. Этот инструмент еще удивительней, чем гурра.

Но предел - это ромельпо. Представьте себе дуплистый пень, поставленный
на треножник и туго перетянутый шкурой куагги. Музыкант вооружен двумя
дубинами и беспрерывно бьет ими что есть силы по этой прочной шкуре. Это
более оглушительно, чем все барабаны на свете.

Танцоры соответствуют оркестру. Возбужденные его шумом, они становятся
в круг. Все почти совершенно голые. У каждого в руке палка, или топорик,
или копье. Каждый орет во всю силу своих легких. Затем все одновременно
поднимают одну ногу и одновременно отбивают один удар. Это единственное
движение, какое они производят все вместе. А дальше - кто во что горазд.
Какие угодно телодвижения, какие угодно звуки! Вообразите оркестр, в
котором каждый музыкант самым усердным образом исполняет другую мелодию,
или балет, в котором каждый танцует что вздумается, или хор, в котором
каждый поет что бог на душу положит, и вы едва ли получите представление
об этом непостижимом смешении звуков и движений, которое составляет
радость жителей крааля. Руки и головы дергаются в разные стороны, все
исступленно кричат; тучи пыли окутывают танцоров, так усердно колотящих
ногами в землю, что после пляски в ней остается глубокий след.

Время от времени из круга выходит танцор. Сейчас он будет плясать один.
Он исполнит какой-нибудь особенный, им самим придуманный номер и будет
награжден рукоплесканиями.

В пляске принимают участие не только молодые. Южноафриканская
Терпсихора имеет горячих приверженцев среди взрослых и даже среди седых
стариков. Не стоит и говорить, какую жажду вызывают такие упражнения.
Плетенки с пивом передаются из рук в руки и опорожняются до капли.

Бушмен, который обещал Альберу найти Александра и отомстить его
похитителям, обращал на себя внимание своим бешеным темпераментом. Время
от времени он выходил из круга. Тяжело дыша, с раздувающимися ноздрями
подходил он к Альберу и горделиво выставлял себя напоказ, как бы говоря:
"Смотри и любуйся! Смотри, какой я великий воин! Будь спокоен - человек,
который так хорошо танцует, умеет еще лучше драться".

"Но Альберу вся эта гимнастика внушала серьезное беспокойство. Он,
пожалуй, не без оснований думал, что завтра утром эти люди и шевельнуться
не смогут.

Его тревога оказалась напрасной, потому что задолго до восхода солнца
бушмен взял оружие и вместе со своим братом углубился в лес. А через Зугу
он настойчиво потребовал, чтобы Альбер остался и ждал его возвращения.

Альбер был раздосадован. Ему хотелось присоединиться к охотникам, и он
уже пожалел, что доверил розыски друга чужим людям. Жозеф, мастер Виль и
преподобный разделяли его нетерпение. Им тоже хотелось отправиться
немедленно.

Но проводник отлично знал обычаи черных охотников и потому всячески
удерживал европейцев в краале, убеждая их, что у черных есть свой план и
лучше им не мешать.

- Терпение, терпение, вождь! - беспрерывно повторял он. - Человек
сказал, что вернется до наступления ночи, - значит, вернется. Не
беспокойся!

Альберу не оставалось ничего другого, как шагать взад и вперед по
краалю и считать часы и минуты.

Зуга оказался прав. Солнце стало скрываться за деревьями, когда вдали,
со стороны хопо, показались люди.

- Верховые! - воскликнул Жозеф, взобравшийся на крышу одной из хижин. -
Я вижу лошадей!

- Быть не может! Ты ошибаешься! Это, должно быть, антилопы, которые
уцелели после охоты.

- Карай! Я знаю, что говорю! Через минуту вы сами увидите, что это
лошади.

- Но, в таком случае, кто же это едет?

- Три, четыре, пять... Пять лошадей... Постойте, а всадников всего
двое. Вот они остановились. Лошади Отказываются идти дальше. Ах, нет!
Копьем в бок - и они скачут!

- А месье Александр? Его-то ты видишь?

- Лица я различаю плохо - солнце бьет мне прямо в глаза. Нет, месье
Александра я не вижу. Ах, да ведь это те двое, которые ушли ночью!

Крик отчаяния вырвался у Альбера:

- Я трижды дурак! Я подлец! Как это я мог передоверить чужим людям то,
что обязан был сделать сам! Двенадцать часов я проторчал здесь сложа руки,
вместо того чтобы помчаться на выручку моему другу!

Жозеф не ошибался. Двое верховых, которых он увидел, были действительно
бушмены. Они подбадривали коней остриями своих копий и скакали довольно
быстро. И еще три лошади, дисциплинированные, как все капские лошади,
привыкшие ходить вместе, следовали за ними свободно.

Вид у наездников был ужасный. С головы до ног оба они были покрыты
запекшейся кровью. Оба исступленно кричали, лица обоих были перекошены
злобой, раскрытые рты показывали сверкающие острые зубы. И лошади, также
покрытые кровавой пеной, имели ужасный вид. У одного из негров - как раз у
отца спасенного Александром ребенка - висела через плечо сетка, в каких
женщины переносят яичные скорлупы с водой. Но в сетках лежали не эти
невинные сосуды, а свежесрезанные человеческие головы.

Бушмен быстро соскочил на землю и издал крик, на какой человек,
казалось, не способен. Он быстро освободился от своей страшной ноши,
схватил головы за волосы и швырнул их к ногам окаменевшего от ужаса
Альбера.

- На, смотри! - с демоническим смехом закричал негр. - Ты их узнаешь?
Считай! Они все тут. Ни один не ушел.

Альбер, превозмогая отвращение, взглянул на одну из этих голов и увидел
след чамбока - рубец, который Александр оставил два дня назад на лице
португальского мулата.

И тотчас он все понял. Он понял, что друг его попал в ловушку,
поставленную работорговцами. Эти негодяи, по-видимому, оставили своих
лошадей в укромном месте, а сами неотступно следили за краалем, за охотой
и за охотниками, рассчитывая, что им представится случай утолить мучившую
их жажду мести.

И этот случай представился, когда Александр бросился преследовать
раненую антилопу.

- Но Александр! Где белый вождь? - воскликнул Альбер сдавленным
голосом. - Говори!

Негр как будто и не слышал. Ему было непонятно, почему Альбер не
уделяет достаточного внимания его трофеям, и он затянул монотонную песню,
которую время от времени прерывали раскаты сардонического смеха.

- Полубелые пришли из страны заката. Они обманом похитили черных людей,
чтобы увезти их далеко, очень далеко. Черные люди носили на шее бревно
рабства. Им предстояло навеки покинуть свою пустыню Калахари. Но прибыли
настоящие белые... Такие белые, как Дауд, высокочтимый отец чернокожих.
Настоящие белые сломали бревно рабства и освободили бушменов. Белые люди -
великие воины. Их вождь добр, как Дауд. Он спас ребенка, которому
предстояло умереть. Белый вождь добр. Он храбр, но неосторожен. Он не убил
работорговцев, и они похитили его, чтобы наказать за то, что он вернул
свободу бушменам. Но бушмены великие воины. Они имеют нгуа - смертельный
яд, который причиняет страдания. Стрела, смазанная ядом нгуа, убила их
всех. Они мучились, их рты, которые больше никогда не будут говорить, выли
от боли. Их головы будут выставлены в краале. Бушмены храбры. Они любят
белых людей!

Альбер слушал с понятным нетерпением этот дикий напев, из которого не
понимал ни одного звука. Хорошо, что тут был Зуга, который все переводил.

Бушмен рассказал также, что нашел мулатов в таком место, где они,
видимо, считали себя в полной безопасности и спали. Он разделался с ними,
как счел нужным, и стал искать Александра. Руководимый своим безошибочным
инстинктом, он напал на след обезумевшей лошади, но не знал, что к ней был
привязан спаситель его ребенка. Он считал, что белый вождь сбежал от
мулатов и вернулся в крааль другой дорогой. Теперь он был совершенно
растерян и стал неистово ругать мертвых мулатов.

Альбер на минуту упал духом, но вскоре к нему вернулась вся его
энергия. Приготовления к отъезду он закончил в одну минуту. Оружие,
продовольствие, вода, боеприпасы были упакованы и навьючены на лошадей,
которых сметливый и практичный бушмен пригнал в расчете, что они смогут
пригодиться белым гостям.

Ночь спустилась быстро. Однако было решено выехать немедленно, чтобы
поскорей добраться до покинутого крааля, где нашли свою смерть
работорговцы и где терялись следы Александра.

- Давай, Жозеф, живей! Едем! Едем! А вы, мастер Виль? И вы,
преподобный? Едете или остаетесь?

- Я весь к вашим услугам, - ответил каждый из обоих англичан. -
Рассчитывайте на меня.

- И я тоже тебя не оставлю, - сказал бушмен. - Ночью в пустыне
небезопасно. Я не хочу, чтобы мой белые благодетель пострадал от когтей
льва или жала змеи. Едем!

Бешеная скачка. - В чем преимущество кожаных наручников перед
веревочными. - Александр стал дичью, за ним охотятся крокодилы. - Он едва
не съеден. - Расплата за добрый поступок. - На что может пригодиться пучок
колючек, завернутый в охотничью куртку. - Крокодил здорово наказан. - Как
туземцы погоняют лошадей. - Отравленная пика. - Освободитель рабов сам