может быть, чуть больше, если ее часы спешат.
доносится песня: "Старая сова.., кричит голубке... Тэмми... Тэмми... Тэмми
так ее любит..." голос в конце концов утонул в волне музыки, вместо него
вынырнул радиокомментатор Дэбби Рейнолдс, который сообщил, что в Ски-Тауне
становится темно, но небо слишком облачно со стороны Нью-Гэмпшира, чтобы
хорошо видеть затмение. На улицах полно обывателей, которые разочарованно
пялятся в темных очках на небо.
самые счастливые люди на свете.
кружочка, на который она могла теперь смотреть, не суживая глаз и безо
всяких очков. Теперь слева возникла яркая кромка света; казалось, вся
поверхность коробки с рефлектором осветилась.
все внимание на солнце, она пропустила то, что происходит вокруг. Лесные
дали и бирюза озера потускнели и стали похожими на старинную акварель.
Неожиданные сумерки, волнуя и одновременно пугая десятилетнюю девочку,
ползли по озеру Дарк-Скор. Где-то в лесу тревожно прокричала сова, и Джесси
почувствовала внезапную дрожь, которая прошла по телу. По радио Марвин Гэй
снова начал петь: "О, слушайте, слушайте все, особенно вы, девочки, разве
справедливо, что ты дома в одиночестве, а любимая далеко?"
резкого, неприятного звука. Том обнял ее, и Джесси благодарно прижалась к
нему.
Поэтому постарайся не пугаться и получить удовольствие сейчас.
довольно. Никаких споров, понятно?
роговице - когда сначала ты не подозреваешь, что она горит, а потом уже
слишком поздно, - гораздо страшнее даже этой совы в лесу. И все-таки ей
хотелось каким-либо образом увенчать это событие именно сейчас, когда оно,
вот сейчас, происходит...
любить женщину..."
Джесси вдруг почувствовала, что ей его жалко. Затмение и его напугало, но он
был взрослый мужчина и не должен был показывать это. Взрослые слишком часто
грустят и не умеют радоваться. Она хотела обернуться, чтобы утешить его, но
подумала, что это только ухудшит дело. Он почувствует себя неловко или,
наоборот, высмеет ее. А она больше всего не любила, когда над ней смеются.
Так что она, продолжая держать кусочки дымчатого стекла прямо перед собой,
оторвала взгляд от коробки и посмотрела сквозь них.
слабовато. Так дайте же мне услышать вас!.."
Глава 17
северном берегу озера Кашвакамак, та Джесси, которой уже не десять, а
тридцать девять, поняла две вещи: она не спала, и день затмения был не во
сне: просто она снова проживала его. Ей хотелось бы, чтобы это был сон, как
сон о дне рождения Уилла, где оказались люди, которые либо умерли, либо
находились совсем в другом месте. Но нет, это была действительность,
окрашенная в мрачные цвета вселенской катастрофы. Сначала затмение, потом
отец...
что бы это ни было. Ее тело бессильно дернулось и замерло в приступе боли;
цепочки наручников звякнули. Ей нужно во что бы то ни стало освободиться,
потому что следующей ночной встречи с призраком в углу ее рассудок не
выдержит.
лицо бледно и сосредоточенно.
позвал ее.
Глава 18
странно и удивительно, что сначала она не поверила. В дневном небе был
широкий красочный ореол.
осторожно потрогали его, потом скользнули к левому и снова вернулись
направо. Как будто он производил сравнение размеров. Теперь он дышал тяжело
и прерывисто у самого ее уха, и она снова ощутила этот твердый предмет под
собой.
Свидетель!"
наслаждение и боль, - но на этот раз их сопровождали тревога и стыд.
только не оглядывайся.
была на ее бедре, двинулась дальше, под подол ее летнего платья.
уже находился где-то неподалеку. Вокруг черного кружка на синем небе
стремительно разрастался сказочно красивый ореол космического света.
хочу быть нежным с тобой. Просто смотри на затмение и не мешай мне быть
нежным с тобой...
разливался по небу. - Я боюсь сжечь глаза.
ней до конца..."
меньшей мере. Так что не волнуйся. И не оглядывайся.
предчувствие, что правильный ответ на этот вопрос окажется неверным, ей было
только десять лет, и это был единственный ответ, который она могла дать. И
она ответила, что любит.
Джесси вдруг поняла, что это не седло велосипеда и не рукоятка молотка, - и
ее тревога смешалась с каким-то странным наслаждением, которое почему-то
относилось больше к ее матери, чем к отцу.
черный кружок солнца через темное стекло. - То есть мы обе получили". И тут
вид солнечного затмения поплыл и удовольствие закончилось. Осталось только
растущее ощущение тревоги. "Да, да, - подумала она, - это же.., моя
роговица, наверное, моя роговица начинает гореть".
остановилась там. "Он не должен этого делать, - подумала она. - Это дурное
место для его руки. Если только..."
Хорошей Жены, часто доводил ее до отчаяния; иногда это был голос
осторожности, нередко - стыда и почти всегда голос отрицания. Все
неприятное, болезненное и плохое, по мнению Хорошей Жены, исчезнет, если
достаточно последовательно его игнорировать. Хорошая Жена, по существу, была
убеждена в том, что и самое явное зло представляет собой часть великого
благого плана, слишком огромного и сложного, чтобы смертный мог его постичь.
Бывали случаи, когда Джесси просто пыталась закрыть глаза, заткнуть уши,
убежать от этого разумного, размеренного голоса - разумеется, это было
бессмысленно, поскольку он доносился оттуда, где никакие ухищрения не могли
помочь, - но и в миг надвигающегося обморока, когда от затмения потемнело
небо над Западным Мэном, а отражения звезд выступили на поверхности
Дарк-Скор, в тот момент, когда она поняла наконец, что искала его рука между
ее ног, она слышала в голосе будущей Хорошей Жены только доброе и
практичное, и она, как утопающий за соломинку, ухватилась за голос.
голос всегда звучал уверенно, прав он был или нет. - Это шутка, вот и все.
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей
Роллинс Джеймс
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий