просто обязан последовать по стопам своего великого соотечественника! "Графа
хрен кто нашел - и меня хрен кто найдет!" - подумал аббат и припустил со
всех ног ко дворцу.
разбуженных жителей наделали большой переполох, и на ноги поднялась уже чуть
ли не вся столица. Многие выбегали на улицу узнать причину суматохи и,
встретив бегущего аббата Крюшона, устремлялись вслед за ним, повинуясь
стадному чувству.
отдалении за ним следовала все более увеличивающаяся толпа. А Крюшон меж тем
вскочил в лодку и гребанул веслом. Лодка как-то боком подвинулась прочь от
берега. Аббат не сделал и дюжины гребков, как вдруг обнаружил, что его ноги
по щиколотку в воде - дно посудины почему-то оказалось дырявым как решето.
Не отплыл аббат и пяти саженей от берега, как вода поднялась на высоту
бортов, и лодка вместе с аббатом ушла на дно. Сгоряча Крюшон хотел было
продолжать плаванье вплавь, но невдалеке от него что-то шумно плюхнулось в
воду и с плеском устремилось к нему.
страха, он побрел к берегу, скользя ногами по топкому дну и крича на весь
Некитай. У самого берега аббат поскользнулся, а когда встал на ноги, у его
колен уже обнаружилась пасть хищника-убийцы. Сутана задралась на аббате,
сковывая ему движения. Аббат взмахнул руками и попытался оттолкнуть водяное
чудовище. Но то плотоядно клацнуло челюстями и попыталось схватить аббата.
Что-то резко обожгло Крюшона где-то внизу, но он переборол свою боль и
рванулся вперед. Акула-крокодил сделала новую попытку вцепиться в плоть
аббата, на этот раз - более удачную: подлая тварь вонзила свои зубы в член
аббата.
глянул крокодилий глаз - он почему-то показался аббату знакомым, будто он
уже где-то его видел. Второй же глаз был залеплен тиной. В этот момент
голова акулы-крокодила вынырнула на поверхность, и аббат увидел, что глаз
зверя закрывает не тина, а какая-то тряпка - как и почему ей сумела
обмотаться мерзкая тварь, гадать о том у аббата не было времени.
титанической борьбы между аббатом Крюшоном и зубастым исчадием: чудовище,
вцепившись в конец аббата, тянуло вглубь, а аббат, вцепившись рукой в
прибрежный куст, тянул к берегу. Они будто перетягивали канат, только это
был не канат - впрочем...
это произошло, когда один глупый слоненок дал крокодилу вцепиться в свой
нос. В конце концов слонячье чадо вырвалось из захвата водного хищника, но
нос его удлинился настолько, что превратился в хобот.
зверюгу, то обнаружилось, что нечто подобное приключилось и с нашим аббатом.
Акула-крокодил так-таки не откусила самое дорогое, не по зубам подлой твари
оказался аббатский член. Но в результате сверхнатяжения этот орган удлинился
до того, что свисал теперь у самой лодыжки аббата Крюшона.
глазам держал меж раздвинутых рук удлинившуюся часть своего тела и переводил
взгляд с одной на другую ладонь.
Фань. - Все восемьдесят сантиметров.
и друзья аббата наперебой спешили изъявить святому аббату свое восхищение.
Сыпались восклицания:
заявил Ван Мин, редактор "Вестника некитайской онанавтики" - он, сияя гордой
улыбкой, озирался по сторонам так, будто не Крюшон, а он сам отрастил эти
сантиметры.
девяноста сантиметров августейшие особы сочли возможным пожаловать к пруду
лично. Они сами освидетельствовали достижение аббата и удостоили его
высочайшей похвалы. Галдеж и хор восхищенных голосов усилился многократно. В
этот момент к аббату каким-то чудом протолкался А Синь. Он зашел спереди,
сзади, нагнулся - и вдруг показал рукой вниз и, мелко кивая и подло
улыбаясь, заявил с ехидной улыбкой:
убирал руку, показывая на что-то промеж ног аббата. Крюшон, отвлекшись от
изумленного и любовного лицезрения удлинившейся части своего тела,
наклонился и тоже посмотрел, куда показывал его домохозяин.
свалится на голову не РОДШИДА И что-нибудь, а самое главное капиталистское
БИДЕРМАЙЕРА* сокровище - ну, то самое, вокруг которого
облизываются да косятся друг на друга, _____ * Бидермайер, Арнольд -
преподаватель сольфеджио в Лондонском финансовом колледже
конкурентов-компаньонов? И вот - на-кося выкуси! - обломилось-таки
Рогфейеру, выиграл он главный буружуйский приз. Ну, естественно, тут же
сбегутся дружки, кореша-приятели финансовые, хлопают по спине, поздравляют,-
ясно, завидуют, это уж само собой, но - что сделаешь? - лихо всех обул
Рогфейер, остается только головой крутить да шляпу с почтением снять. И
стоит в толпе поздравляющих весь бледный Родшид, козел старый, закусил
губоньку, поздравить-то поздравил, а сам, поди, весь уж не может, глотает
валерьянку - и слезы в глазах Родшида.
в свое нечаянное счастье, но уже прикидывая про себя, как он теперь будет
заправлять вселенной, - казнить и миловать земные правительства, президентов
по пять часов в углу приемной держать,- словом, определять ход планетарной
истории на столетия вперед. И вот открываются двери праздничной залы, и под
стрекотание телекамер, под овацию публики въезжает главный сейф с главным
финансовым сокровищем, перекочевывает к новому владельцу из сверхсекретных
недр главного капиталистического банка. И воют сирены, и от полицейских рыл
рябит в глазах - а рыла-то сплошь полковничьи да генеральские! - и
подкатывают они заветный сейф прямо под ноги царственному Рогфейеру. И
произносит речь Президент, а потом главный банкир главного банка под овацию
присутствующих вручает ключи от сейфа властительному Рогфейеру.
гордо-ленивым движением владычной руки откидывает дверцу, обнажая
девственное лоно сокровища для взора избранного общества. И сходят с ума
операторы, пихая друг друга, стараясь хоть видоискателем забраться вглубь
желанного лона. А в сейфе-то... И пошатнулся царственный Рогфейер, и
отвисает его челюсть, и ропот удивления пробегает по устам родных-близких,
заплечно стоящих дружков-корешков... В сейфе-то - полным-полно рваной
туалетной бумаги, а никаких миллиардных чеков или там золота-бриллиантов
чего-то и не видно! И лезет ослабевшей рукой Рогфейер в этот ворох, и
шевелит одну за другой гадкие бумажки - не приклеен ли к какой-нибудь сзади
чек на 10 триллионов? - но увы, нет триллионных чеков, нет золота, нет
алмазов - только туалетные бумажки лезут в миллионерские руки. И ладно бы
еще, будь они новые, в рулонах, еще бы от них какая-то польза - друзьям
подарить на день рождения или с аукциона продать,- а то ведь сплошь
подтертые да мятые - даже слугам не отдать в зачет зарплаты.
все погибло, что денежки-то его тю-тю, никто не вернет, а куда делось
главное капиталистское сокровище - этого, как водится, никогда не доищутся,
и уж не быть Рогфейеру королем Уолл-Стрита, и ухмылка уже раздвигает губы
друга-врага Родшида, злорадствующего поодаль, и корешки Рогфейера отводят
стыдливо глаза, хихикая в усики, а несчастный Рогфейер с подтертой бумажкой
в руке тоскливо озирается по сторонам: да не спит ли он? ужели все это
наяву? - и слеза туманит монокль Рогфейера, и не может он проснуться... а
кстати, и не Рогфейер это вовсе, а Бидермайер - и чего это ему вздумалось
приснить себе, будто он Рогфейер?..
раздевается перед зеркалом в спальне, а возлюбленная дева, цветок юности и
чистоты, продавщица из галантерейного отдела, ожидает его в соседней комнате
в пылании своей невинности, нетерпеливо елозя задиком по шелковой простыне.
И еще более нетерпеливо стаскивает с себя нижнее исподнее благородный Родшид
и вдруг... вдруг с ужасом замечает, что его нижнее мужское естество
полностью заменилось на женское!!! И не веря своим глазам благородный Родшид
переводит взгляд в зеркало, и повторяет оно эту сверхъестественную картину.
Сверху - по-прежнему Родшид Родшидом - усы, бородка, фрак, черная бабочка на
белоснежной рубашке, а внизу, ниже пояса,- совсем, совсем не то, что так
пылко ожидает в соседней комнате юная новобрачная - даже полностью
противоположно тому! И лезет проверить рукой эту перемену потрясенный
Родшид, и с содроганием ужаса нащупывает то, что он уже не раз осязал без
ужаса - да только не у себя, а у лиц противоположного пола. И удостоверяется
благородный Родшид в свалившейся на него перемене - да, так и есть, вот
прорезь, вот - глубже лезет палец Родшида - вот и сладостная пещерка, а вот
и... постойте-ка, что это там твердое и как будто металлическое? И
выколупывает благородный Родшид из своего углубления... нипочем не угадаете!
- золотую монету! "Откуда, откуда она там взялась?!. - недоумевает еще более
потрясенный Родшид. - Может быть, это Небо послало ее мне в возмещение моего
ущерба?" И машинально благородный Родшид кладет золотой соверен на зуб,
пробуя надкусить - и на тебе! - монета-то фальшивая! - и в негодовании
Посняков Андрей
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Пехов Алексей
Орлов Алекс
Флинт Эрик