скорее всего, тоже нет.
знакомые ее отца; она узнала их телефон и позвонила, но в ответ услышала --
очень жаль, но дом и так полон гостей, и прислуги, можно сказать, нет, а про
лорда Казма они, сколько помнится, даже не слышали. Так что ничего не вышло.
"Отель семейный и для коммивояжеров", просто "Для коммивояжеров", "Пансион
высшего класса, плата помесячно", "Общежитие для девушек-работниц", просто
"Пивная и чистые постели. Только для мужчин". Везде было переполнено.
Наконец на берегу какого-то канала они нашли "Ройял Джордж". Хозяйка, стоя в
дверях, доругивалась с пожилым человечком в котелке.
сочувствию новых слушателей,-- джентльмены так никогда не поступают...
потом, видите ли, называет меня интриганкой за то, что я велела ему обуться
и идти домой.
это дело -- не пускать человека к жене?
обуйся ты ради бога, а потом уж ступай домой. Что жена-то подумает, если ты
явишься домой без башмаков?
Рансибл.-- Будет гораздо лучше, если вы обуетесь.
Рансибл и швырнул башмаки в канал.-- Дамочка,-- сказал он с чувством.-- А
штаны-то! -- И зашлепал в одних носках в темноту.
помаленьку, но только когда выпьет. Вот ведь, хорошие башмаки загубил...
Небось проведет ночь в кутузке.
мисс Рансибл, окончательно потерял интерес к этому разговору.
мисс Рансибл и обратно на автомобиль, прикидывая, что важнее, и, наконец,
сказала: -- По фунту с каждого, тогда можно.
можно, правда?
же мы все разместимся? Одна комната есть свободная. Я могу лечь с нашей
Сарой, значит, освобождается кровать для джентльменов... если дамочка не
против переночевать со мной и Сарой...
освободившуюся кровать,-- сказала мисс Рансибл смиренно и добавила с большим
тактом:-- Понимаете, я очень громко храплю.
предпочитаете...
ли?
как-нибудь да устроимся, вы не сомневайтесь.
Тичкока, чтобы он помог внести вещи, и его тоже угостили джином, а он
сказал, что ему все равно, где ни спать, он всякому рад услужить, а от
второго стаканчика не откажется, это уж, как говорится, на сон грядущий; и
наконец все улеглись спать, очень усталые и более или менее довольные, и как
же их всю ночь кусали клопы!
Выглянув в окно, он увидел серое небо, какую-то фабрику и канал, из
неглубоких вод которого поднимались островки железного лома и бутылок; к
дальнему берегу прибило наполовину затонувшие остатки детской коляски. В
комнате стоял комод с торчащими из ящиков грязными лоскутами и умывальник, а
на нем -- ярко раскрашенный таз, пустой кувшин и старая зубная щетка. Еще
там был округлый женский бюст, накрытый блестящей красной материей и
обрубленный на шее, на талии и у локтей, как в житиях древних мучеников,--
предмет, известный под названием портновского манекена. (Адам вспомнил, что
такой же был когда-то у них дома, его называли Джемайма -- однажды Адам
ударил Джемайму долотом, набивка разлетелась по всей детской, и его
наказали. В более просвещенный век в этом его поступке усмотрели бы
какой-нибудь комплекс и встревожились бы, ему же просто велели самому
подмести весь мусор.)
он воздержался. Он снова лег в постель и обнаружил под подушкой чей-то
носовой платок (очевидно, собственность мистера Тичкока).
сидит мисс Рансибл в пижаме и меховом пальто.
здесь вообще нет, а в коридоре я наступила на кого-то холодного и мягкого,
он там спит, а я всю ночь не спала -- капала на клопов лосьоном, и все так
плохо пахнет, и вообще мне так скверно, просто ложись и умирай.
Майлза и Арчи Шверта, и через десять минут, подхватив свои чемоданы, все на
цыпочках двинулись к выходу.
спросил Адам, но ни в ком не нашел поддержки.
на лифтах, нагруженные комбинезонами и защитными шлемами. Приятель Майлза,
как им сообщили, ушел еще до рассвета -- по всей вероятности, в свой гараж.
Адам встретил нескольких репортеров, которых помнил по работе в "Эксцессе".
Они сообщили ему, что предсказать победителя невозможно, а смотреть гонки
интереснее всего с Чертова поворота, где в прошлом году было три смертных
случая, а в этом году будет того хуже, потому что гудрон не просох. Самое
опасное место, заверили его репортеры, после чего отправились брать новые
интервью у гонщиков, добавив на прощание, что все участники одинаково
уверены в победе.
спустилась в вестибюль умытая, подкрашенная и в юбке -- она совсем пришла в
себя и была готова к любым приключениям. Для начала они пошли завтракать.
национальностей, по большей части невзрачные мужчины с усиками и с тревогой
в глазах; они читали прогнозы в утренних газетах и ели то, что могло
оказаться (а для иных и оказалось) последним в их жизни завтраком. Были
многочисленные корреспонденты, вознаграждавшие себя за тяготы командировки;
была пестрая орава болельщиков -- весьма осведомленные молодые люди в ярких
свитерах, заправленных в брюки, в галстуках -- эмблемах своих закрытых школ,
в клетчатых куртках, с развязным лексиконом и чуть заметным акцентом
лондонских низов; были инспекторы из К.А.К., инспекторы из А.А.1 и
представители нефтяных фирм и шинных заводов. Была опечаленная семья,
приехавшая в этот город на крестины племянницы. (Их не предупредили о
предстоящих гонках; счет в отеле явился для них жестоким ударом.)
копченую пикшу.
дисквалифицировали...
дерево и угодил прямо в ратушу. А за ним шел "райли", тот завертелся
волчком, полез на насыпь, перевернулся и вспыхнул...
бессмысленно...
сбавить до сорока -- сорока пяти, потом у трактира дать газ и уходить на
второй по левой бровке. Это всякий ребенок сумеет. А вот двойной вираж сразу
за железнодорожным мостом -- это действительно штучка...
эта шайка не хочет, чтобы он победил.
встретится со мной на том же месте, и дала мне веточку белого вереска, а я,
как дурак, ее потерял. Она еще сказала, что будет ее высматривать...
Каргалов Вадим
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Березин Федор
Грабб Джеф