Схватка с разбойником. Суслик. Сказка и бывальщина. Со-бака во щах. Встреча
с Уланом. Кто был Иван Иванович. Смерть атамана Репки. Опять на Волге.
десяток вперед. Дело в том, что я его раз уж описывал, но не совсем так, как
было. В 1885 году, когда я уже занял место в литературе, в "Рус-ских
ведомостях" я поместил очерк из жизни рабочих "Обреченные". Подробнее об
этом дальше, а пока я ска-жу, что "Обреченные"-- это беллетристический
рассказ с ярким и верным описанием ужасов этого завода, где все имена и
фамилии изменены и не назван даже самый город, где был этот завод, а главные
действующие лица заменены другими, словом написан так, чтобы и узнать нельзя
было, что одно из действующих лиц -- я, самолич-но, а другое главное лицо
рассказа совсем не такое, как оно описано, только разве наружность
сохранена... Печа-тался этот рассказ в такие времена, когда правду говорить
было нельзя, а о себе мне надо было и совсем молчать. А правда была такая.
по берегу Волги, как раз против пароходных пристаней, невысоких зданий.
человек. Стали у дверей.
с побитыми в рамах стеклами, отку-да валил пар... Голоса гудели внутри... Я
отворил дверь. Удушливо-смрадный пар и шум голосов на минуту оше-ломил меня,
и я остановился в дверях.
печка с дымящимися котлами. На одном сидит кашевар и разливает в чашки щи.
Направо, под лестницей, гуськом, один за одним, в рваных руба-хах и опорках
на босу ногу вереницей стоят люди, подви-гаясь по очереди к приказчику,
который черпает из боль-шой деревянной чашки водку и подносит по стакану
каж-дому.
очередь и тоже получаю стакан сиву-хи и сажусь к крайней чашке, за которой
сидело девять человек.
валит во щи. Я напустился на го-рячие щи.
старичонка с козлиной бородкой.
постучал ложкой.
Наложили пшенной каши с салом... Я жадно ел, а другие только вид делали.
отвалит... Я похлеще тебя ашал, как с воли пришел, а теперь и глядеть
противно.
и сегодня: счастье подвезло.
казарму. Я все еще не мог расстаться с кашей. Со мной рядом сидел -- только
ничего не ел -- ог-ромный старик, который сразу, как только я вошел,
по-разил меня своей фигурой. Почти саженного роста, с гу-стыми волосами в
скобку, с длинной бородой, вдоль ко-торой двумя ручьями пробегали во всю ее
длину серебря-ные усы...
глазами... Его огромная ручища с полосками белил в морщинах, казалось, могла
закрыть чашку...
по плечу.
Здесь все в еде...
надо... Гляжу я на тебя и радуюсь. По ду-ше ты мне сразу пришелся...
выходят. Работа легкая, часа два-три утром, столько же вечером, кормят
сытно, а тут тебе и конец... Ну эта легкая-то работа и манит всякого...
Му-жик сюда мало идет, вреды боится, а уж если идет какой, так либо
забулдыга, либо пропоец... Здесь больше отстав-ной солдат работает, али
никчемушный служащий, что от дела отбился. Кому сунуться некуда... С голоду
да с хо-лоду... Да наш брат гиляй бездомный, который, как мед-ведь, любит
летом волю, а зимой нору...
хлеба отобьет-- другое запоешь...Ну да ладно, об этом подумаем... Ужо
увидим.
спрашивай кто да что, да как, да откеля... Я того, брательник, не люблю...
Ну, понял? Ты, я вижу, молодой да умный... Может, я с тобой с первым и
балакаю. Ну, понял?
засмеялся.
твое место не здесь... Мое так здесь, я свое отхватал, будя. Понял?
больницу отправили вчера. Вот захвати сосновое поленце в голову, заместо
подушки -- и айда.
подушке, которая приятно пахла в во-нючей казарме сосновой коркой... А такой
роскоши -- вы-тянуться в тепле во весь рост -- я давно не испытывал. Эта
ночь была величайшим блаженством. Главное -- ноги вытянуть, не скрючившись
спать!
заводом церкви. Звонили к заутре-ни, а в казарме сторож стучал деревянной
колотушкой и нараспев кричал:
поминанием родителей до седьмого колена. И над всем загремело:
Сашка, атаман казармы, буян и пья-ница.
пятясь к лестнице.
изпод нее показалась совершенно лысая голова и опухшее желтое лицо с клочком
седых волос под нижней губой.
ребята! -- загрохотал Сашка.
умывались на ходу, набирая в рот воды и разливая по полу, чтобы для порядка
в одном месте не мочить, затем поднимались по лестнице в ка-зарму, утирались
кто подолом рубахи, кто грязным каф-таном.
двора. Я пошел за Иваном. На дворе было темно, метель слепила глаза и жгла
еще не проснувшееся горячее тело.
заметил, что холодно...
здание кубочной, и через сени прошли в страшно жаркую с сухим жгучим
воздухом палату.