романа "Зеленая шляпа" (1924), имевшего большую популярность у европейской
молодежи.
Поль просил Поттса быть шафером, но из Женевы пришел письменный отказ. В
других обстоятельствах он бы удивился, но за последние две недели Поль
получил такое количество писем и приглашений от незнакомцев, что
единственное чувство, мешавшее Полю найти Поттсу замену, было нежелание
обидеть кого-нибудь из новых, но столь милых его сердцу друзей. В конце
концов он остановился на Аластере Дигби-Вейн-Трампингтоне, поскольку считал,
что своим теперешним счастьем обязан в значительной мере именно ему, пусть
даже косвенно. Сэр Аластер охотно согласился и занял у Поля денег на новый
цилиндр, ибо старый, по его словам, куда-то запропастился.
ясно давал понять, что дочь опекуна почтет личным оскорблением, подрывающим
ее положение в обществе, если не окажется в числе подружек невесты.
романтично. Быть может, произвели впечатление отвага и предприимчивость, с
которыми Марго (это после десяти лет вдовства!) по собственному почину еще
раз подвергла себя тысяче и одной муке великосветской свадьбы, а может быть,
неожиданное превращение школьного учителя Поля Пеннифезера в миллионера
затронуло во всех живую еще струну надежды, так что каждый, склоняясь над
пишущей машинкой или гроссбухом, мог воскликнуть: "Как знать, а может, и
я..." Так или иначе, среди людей попроще эта свадьба пользовалась небывалым
успехом. Подстрекаемая бульварными газетами, огромная толпа поджидала
новобрачных у церкви Святой Маргариты, вооруженная, как перед театральной
премьерой, складными стульчиками, домашними бутербродами и спиртовками; к
половине третьего, невзирая на проливной дождь, она расползлась до таких
размеров, что полицейским пришлось взяться за дубинки, но все равно --
многих из приглашенных чуть не задавили до полусмерти у входа в церковь, а
вдоль дороги, по которой должна была проехать машина Марго, выстроились, как
на похоронах, десятки заплаканных, растрепанных женщин.
Периметр тайком вздыхала о девяностых годах: в те времена Эдуард, принц
Уэльский, законодатель хорошего тона, наверняка безоговорочно осудил бы
абсурдный брак Марго.
Периметр. -- Все решат, что я п о э т о м у не присутствовала на свадьбе...
Впрочем, там и так никого не будет!
леди Вагонсборо.
ответствовала леди Периметр, и весь Лоундес-сквер содрогнулся, когда она
хлопнула дверью.
Норс-Одли-стрит, где обретаются безутешные неженатые модники, когда им негде
провести вечер, открыто выражалось сожаление о том, что добыча выскользнула
из их украшенных перстнями рук, и не один модный танцовщик с тревогой
справлялся в банке, переведена ли в этом месяце на его счет обычная сумма.
Но Марго не изменила своим прежним обязательствам и целые косяки молодых
людей, которые не могли раньше похвастаться ничем, кроме отменного аппетита,
получили приглашения на свадьбу, а маленький Дэвид Леннокс, прославившийся
тем, что в продолжение трех лет никому не давал "бесплатных сеансов", сделал
два выразительных фото, на которых был виден затылок Марго, и еще одно --
отражение ее рук в чернильнице.
покупками. Пять-шесть раз на дню к Полю являлись посыльные, доставляя
различные побочные продукты ее деятельности -- то платиновый портсигар, то
халат, то булавку для галстука, то запонки, а сам Поль с необычной для него
расточительностью купил три пары новых ботинок, два галстука, зонтик и
собрание сочинений Пруста. Марго определила ему годовое содержание в две
тысячи фунтов.
виллу миссис Бест-Четвинд, дабы она могла провести там первые недели своего
свадебного путешествия. Гигантская резная кровать, некогда принадлежавшая
Наполеону I I I, была застелена к ее приезду благоуханным бельем и завалена
подушками беспримерной мягкости. Обо всем этом до мельчайших подробностей
сообщалось в газетах, и немало молодых репортеров в эти дни удостоилось
похвалы за изящество слога.
утреннюю почту, позвонила Марго.
которых мы недавно отослали в Рио? Так вот, они почему-то застряли в
Марселе. Не пойму, в чем дело: кажется, что-то с паспортами. Марсельский
агент дал мне очень странную телеграмму, не хочет больше на меня работать.
Ну надо же, чтобы это произошло именно сейчас! Нужно обязательно кончить это
дело к четвергу. Может быть, ты будешь лапочкой и съездишь туда -- ради
меня. Там всего-то дел: сунуть кому надо сотню-другую франков. Если лететь
аэропланом, в запасе останется масса времени. Я бы сама слетала, но ты ведь
знаешь, милый, у меня буквально ни минуты свободной.
кожаном пальто и с портфельчиком в руках.
стошнило.
похоже на Поттса, думал он, решить, что такое пустяковое путешествие может
расстроить свадьбу. Поль чувствовал себя гражданином мира: сегодня "Ритц",
завтра Марсель, послезавтра Корфу, а там весь мир к его услугам, как
огромный отель, -- все уступают ему дорогу, кланяются и бросают под ноги
орхидеи. Как жалок и провинциален этот Поттс со всей своей болтовней о
всемирном братстве!
бургундское и отобедал у Бассо, на веранде под тентом, глядя на тысячи
огоньков, отраженных неподвижной водой. Пока Поль оплачивал счет,
прикидывал, сколько дать на чай, и катил на извозчике с открытым верхом в
старый город, он чувствовал себя бывалым человеком.
Если сразу не отыщутся, назовешь мое имя.
переулочку извозчику было не проехать. Поль расплатился.
посоветовал извозчик и укатил.
уверенно, двинулся по булыжной мостовой. Дома, весело освещенные от подвалов
до чердаков, нависали над ним с обеих сторон. Между ними раскачивались
фонари. По середине улицы пролегала неглубокая сточная канава. Декорации
вряд ли могли бы быть более зловещими, даже если бы их смастерили в
Голливуде, чтобы отснять сцены беспощадного якобинского террора. В Англии,
размышлял Поль, такую улицу давным-давно спас бы мистер Неф, ее бы охраняло
государство, на ней торговали бы мельхиоровыми ложечками, цветными
открытками и "девонширским" чаем. Здесь же поторговывали кое-чем другим. Не
требовалось особой житейской мудрости, чтобы сообразить, в каком квартале
очутился Поль. И это он, который с путеводителем в руках бродил во время оно
по заброшенным улицам Помпеи?!
из этого средоточия соблазнов и опасностей.
неведомом сынам человеческим, и пригласил его выпить. Поль шарахнулся в
сторону. Как характерно для Марго в вихре удовольствий найти время, чтобы
позаботиться о несчастных, которых она, сама того не ведая, подвергла таким
неприятностям!
сторон, Поль шел вперед. Какая-то девица сорвала с него шляпу. В освещенном
дверном проеме мелькнула голая нога. Затем та же девица показалась в окне и
предложила ему зайти, чтобы получить шляпу назад.
панике, лишившись и шляпы и остатков самообладания, он повернулся и побежал
что есть мочи назад, к широким улицам и электрическим трамваям, туда, где,
как он чувствовал в глубине души, находится его духовная родина.
между домами сушилось свежевыстиранное белье, в сточных канавах журчала
чистая вода, а улицы были запружены пожилыми матронами с корзинами, полными
рыбы. Заведение "Chez Alice"2 не обнаруживало никаких признаков
жизни, и Поль звонил и звонил, пока на пороге не появился дряхлый
всклокоченный швейцар.
спросил Поль, остро переживая всю нелепость своего вопроса.
о вашем приезде по телеграф.
восторженно встретили Поля, притом в халатах, цвет которых вполне
удовлетворил бы вкусам старшей мисс Фейган. Они объяснили, в чем суть
затруднения с паспортами: по мнению Поля, единственной причиной было то, что
власти не разобрались в сути их будущей работы в Рио. Ни одна из девушек не
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Херберт Фрэнк
Соломатина Татьяна