Чтение 27–й страницы книги ~Любимые забавы папы Карло~

Мальчик откликнулся на чужое имя, следовательно, он хорошо понимал, что к чему. Впрочем, это не удивительно. Юра с детства отличался умом, сообразительностью и актерскими способностями, мог изобразить любого человека так, что окружающие восхищались и твердили:

- Да ты просто талант! Тебе надо идти учиться в театральное.

Привезя мальчика, Вера не стала обсуждать ситуацию с Ниной, а домработница после того, как хитроумный план осуществился, испугалась. Да, Миша и Юра были очень похожи, но близко общавшийся с ними человек мгновенно увидит различия.

У детей была разная осанка, разная речь, походка...

Миша передвигался чуть боком, боязливо опустив голову и согнув спину, он вообще старался быть как можно более незаметным, Юра же всегда высоко поднимал подбородок, словно пытаясь внимательно разглядеть некий предмет, находящийся за горизонтом.

"Ох, неладное дело", - со страхом думала Нина, глядя, как Юра, до невероятности похожий на Мишу, но тем не менее совершенно иной, идет по коридору. Еще ее настораживало поведение Веры.

Та постоянно подходила к сыну, гладила его по голове, обнимала, целовала и смотрела на ребенка безумно счастливым взором. А Владимир, хоть и приходил домой поздно и практически не общался с детьми, мог заметить все изменения. Попов был умным, наблюдательным человеком, и чем ближе становилась дата его возвращения из командировки, тем страшнее делалось Нине. Как поведет себя хозяин, узнав правду? Скорей всего, домработницу он выгонит вон, Юру вернет на место, а Веру накажет, но все получилось иначе.

Глава 26

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Ох не зря русский народ придумал сию пословицу. Когда до прибытия отца остались сутки, у Юры внезапно сильно подскочила температура. Испуганная Вера моментально вызвала лечащего врача детей, профессора Марфу Ефимову. А та, быстро поставив диагноз, отправила ребенка в стационар. Скарлатина инфекционное заболевание, а в доме имелся еще Петя, поэтому старшего ребенка требовалось изолировать.

В больнице Юра пролежал долго, он заработал осложнение, сначала на уши, потом у мальчика заболели почки. К Пете встревоженный Владимир привел няню, Нина осталась на хозяйстве, Вера лежала вместе со старшим сыном. Отца в бокс не пускали. Взрослые тоже могут получить скарлатину, и протекает она у них очень тяжело, а Попов в свое время эту болезнь не перенес, вот медики и запретили ему общение с мальчиком.

Когда Юра наконец вернулся в отчий дом, Нина вздрогнула и перекрестилась. Мальчика было невозможно узнать. Он сильно похудел, вырос и был наголо обрит. Володя, обняв сына, ни на секунду не засомневался - перед ним Миша. Все изменения во внешности и поведении сына отец списал на скарлатину.

Потекла спокойная жизнь. Миша (чтобы не путаться, давайте звать теперь Юру этим именем) радовал успехами и папу, и маму. Было видно, что у мальчика хорошая голова, знания давались ему легко, к тому же ребенок моментально находил общий язык с любым человеком, был артистичен, улыбчив, обаятелен. Понимаете теперь, почему в школе его любили педагоги?

- Я был прав, - сказал один раз Попов жене, - помнишь, объяснял тебе, что Миша вырастет и изменится в лучшую сторону. Многие талантливые люди в детстве выглядели буками. Теперь твое дело, как матери, наметить наиболее правильное направление развития мальчика.

Судьба Нины тоже сделала неожиданный поворот. Через год после описанных событий, осенью, вернувшись с дачи. Вера сказала своей преданной домработнице:

- Вот что, Ниночка, Владимир Семенович очень хочет помочь тебе. Держи.

- Что это? - удивилась Нина, глядя на связку ключей.

- Я не говорила заранее, - засмеялась хозяйка, - боялась, вдруг не выйдет, но Володя расстарался изо всех сил, целый год пороги в исполкоме <Исполком - исполнительный комитет районного Совета народных депутатов, их в Москве имелось 32, и был еще городской исполком. Сотрудники занимались бытовыми проблемами, в частности, распределением квартир среди жителей своего района.> обивал и добился успеха. На, радуйся, дали тебе однушку. Прописывайся и становись москвичкой.

Не успела Нина прийти в себя от радости, как Вера снова удивила домработницу.

- Знаешь, - сказала она молодой женщине, - я ведь тебя очень люблю.

- И я вас, - быстро ответила Нина.

- Я хорошо понимаю, - продолжала Вера, - что заедаю твою жизнь.

- Вот глупости! - подскочила Нина. - Мне с вами очень хорошо!

- Мне с тобой тоже, - кивнула Вера, - но скажи на милость, какие у поломойки перспективы? С тряпкой бегать? Ступай учиться!

- Вы меня выгоняете? - испугалась Нина. - За что? Я не сделала ничего плохого.

- Дурочка, - усмехнулась Нина, - Я добра тебе желаю. Договорилась с Марфой Ефимовой, она тебя в медицинское училище пристроит, станешь специалистом, уважаемым человеком, замуж выйдешь, детей родишь. Я тебя не брошу, помогу.

Так и вышло. Нина пошла учиться, жила она первое время по-прежнему у Поповых и помогала Вере. Потом Владимир Семенович подарил Нине крупную сумму денег и, нажав на какие-то рычаги, посодействовал, как тогда говорили, "достать" мебель. Ниночка переехала в свою квартиру, но по-прежнему продолжала прибегать к Вере. Затем общение стало не таким тесным, потому что бывшая домработница получила диплом и была устроена все тем же Поповым в очень престижное место, в поликлинику Четвертого управления, где на учете состояла элита тогдашнего советского общества: партийные функционеры всех мастей и приближенные к ним вассалы вроде писателей, актеров, художников, ученых.

Зарплата была отличной, квартира радовала глаз новой мебелью, да еще Ниночка нашла себе мужа, очень симпатичного, непьющего Валеру, мастера по всяким медицинским приборам. Вскоре у пары родилась дочь, появились и друзья. В частности, Ниночка начала тесно общаться со своей соседкой Анной Сергеевной Лапиной. Очень скоро обе женщины стали не разлей вода, дни рождения и другие праздники справляли вместе. Один раз Нина, спохватившись, сообразила, что целый месяц не заглядывала к Поповой, и, испытывая глубокое чувство стыда, понеслась к Вере.

Когда Нина оказалась на хорошо знакомой кухне, стыд стал еще сильнее. Похоже, в квартире давно не убирали. Оглядев беспорядок, Нина, несмотря на сопротивление Веры, схватила швабру и быстро привела апартаменты в надлежащий вид.

- Приболела я слегка, - стала оправдываться бывшая хозяйка, - сил на уборку не хватает. Надо, наверное, нанять кого-то, да пускать посторонних в дом не хочется. Единственный человек, с которым я могла вместе жить, как с родной, - это ты, но видишь, как получилось.

Только тут вдруг Нина поняла, отчего Владимир Семенович решил заняться ее квартирным вопросом. Вера сподвигла мужа на это, она постаралась избавиться от свидетельницы обмена детей, устроила Нину сначала в училище, а потом на хорошую работу. На первый взгляд поведение хозяйки объяснялось желанием отблагодарить верную служанку, но если задуматься над ситуацией, то становилось понятно: Вера просто красиво избавилась от Нины.

Посмотрев на произошедшее с этой стороны, Нина сначала расстроилась, но потом решила, что ей в голову пришла дурь, и по-прежнему продолжала приходить к Вере, только, увы, встречи их делались все реже и реже. Но ведь дружба не зависит от того, как часто вы видитесь с приятелем. Можно общаться с человеком ежеминутно и не испытывать к нему ни малейшей привязанности, а можно приходить лишь на день рождения и ощущать глубокую радость от осознания того, что имеешь близкого Друга.

Бежали годы, Нина сделала карьеру, стала старшей медсестрой. Жила она по-прежнему в той самой однокомнатной квартире, так и не накопив средств на более просторное жилье.

У Веры дела шли не очень хорошо. Младший сын Петя получился не слишком удачным. Нина не была полностью в курсе дела, но знала, что он, став подростком, повел себя отвратительно, грубил родителям, не желал учиться, начал заниматься таким стыдным делом, как спекуляция, и в конце концов ушел из дома в неизвестном направлении. Миша (Нина всегда, даже про себя, называла мальчика этим именем) вроде, слава богу, вырос хорошим человеком. Хоть один ребенок радовал мать. Долгое время Нина пребывала в этом убеждении, но потом иллюзии рассыпались в пух и прах. О настоящем Мише Вера никогда не упоминала, словно его и не было на этом свете.

Потом умер Владимир, внезапно, прямо на работе. После его кончины Вера осталась без места.

То ли ее уволили, то ли она сама ушла, Нина не знала. Она и до этого-то не понимала, чем занимается хозяйка. Вроде целыми днями сидит дома с детьми, а зарплату получает. Всегда открытая, даже болтливая, Вера никогда не упоминала о своей службе.

Еще не будучи дряхлой старушкой. Вера сильно заболела. У нее оказалось какое-то редкое заболевание крови, диагностировать которое на ранней стадии медицина не умеет. Кстати, за несколько лет до смерти Вера страдала от возникающих изредка фурункулов, и только когда не смогла ходить, врачи сообразили, что гнойники и были симптомом смертельной болезни. Прозрение, увы, пришло слишком поздно. Веру, конечно, положили в больницу, а Нина стала преданно ухаживать за хозяйкой. Ее немного смущало, что Миша не навещает Веру, но, в конце концов, юноша, вполне вероятно, приходил к маме вечером, после учебы, когда Ниночка уже уходила домой, вот поэтому они и не встречались.

Несмотря на старания медиков и верной Ниночки, самочувствие Веры делалось все хуже и хуже, и опытной медсестре стало понятно: конец близок.

23 августа Нина, как всегда, к девяти утра прикатила в клинику, надела халат, домашнюю обувь, подошла к палате, толкнула дверь и вздрогнула. У открытого настежь окна, спиной ко входу, стояла полная женщина. Веры не было, койка оказалась пуста.

Бугристый матрас и скомканная подушка, лишенные постельного белья, без слов сказали опытной медсестре, что произошло в палате этой ночью.

Внезапно женщина повернулась, и Нина узнала детского врача Марфу Ефимову.

- Чуть-чуть она тебя не дождалась, - глухо сказала педиатр, - уходила в полном сознании, велела передать спасибо, помоги Мишеньке.

- Кому? - пробормотала Нина, сглатывая слезы.

Марфа посмотрела на медсестру.

- Сыну Веры, тому Мише, который жил с ней.

Ты понимаешь, о ком речь?

- Ну да, - кивнула Нина, - конечно. Один у нее остался Миша, Петя-то неизвестно где.

Марфа отошла от подоконника.

- Вот что, - сказала она, - здесь рядом кафе есть, пошли выпьем чаю. Вера, правда, уверяла меня, будто никто, кроме нас, не в курсе дела, что ты дурочка, которую обвести вокруг пальца словно чихнуть, только, думается, она меня обманула, и ты ей помогала Ведь так?

Нина кивнула.

- Чего уж там, - со вздохом сказала она, - теперь все покойники, и Владимир Семенович, и Верочка. Значит, вы тоже про обмен знали?

Марфа горько усмехнулась:

- Я - главное лицо всей затеи, не только Юру тогда из клиники добывала, но и долгие годы слежу за ним, корректирую его поведение. Уж сколько раз жалела, что в ту историю влезла, до сих пор ругаю себя за совершенную глупость и проявленную слабость. Но сейчас такое положение сложилось, что нам с тобой самим придется кашу расхлебывать.

Ладно, пошли, не здесь же разговаривать.

* * *

Усевшись за столик, Марфа внезапно спросила:

- Вроде у тебя дочь есть?

- Да, - ответила Нина, не понимая, куда клонит педиатр, - вот замуж ее выдала.

- Досадно, - цокнула языком Марфа, - чего так поторопилась? У нас Миша в женихах. Квартира большая, сама знаешь, мальчик из хорошей семьи.

Нина вздрогнула, меньше всего ей хотелось видеть в зятьях старшего сына Поповых, но вслух она правды не сказала, а воскликнула - Разве ж теперь молодые родителей слушают?

Дочь закричала: люблю его, жить без Коли не могу, вот и сыграли свадьбу, прямо ребенком замуж бросилась.

Марфа побарабанила пальцами по столу.

- Значит, так, Мишу надо срочно женить.

- Почему? - удивилась Нина.

- По медицинским показаниям, - загадочно ответила Ефимова.

- Это какие же болячки штампом в паспорте лечатся? - не успокаивалась Нина, мысленно радуясь, что ее девочка уже пристроена.

Вон что придумала Марфа, решила, что доченька Нины должна послужить "таблеткой" неизвестно от какой инфекции, подхваченной Мишей.

- Долго разъяснять, - протянула Ефимова, - да и не сумею я правильно растолковать суть дела.

Только тебе все равно придется мне помочь. Мишу надо срочно, буквально завтра, женить на приличной девушке, желательно без сексуального опыта.

Вокруг меня подобных молодок нет. Честно говоря, я рассчитывала на твою дочь, но видишь, как получилось. Может, побеседуешь с девочкой, пусть кого-то из подружек порекомендует? Только надо соблюсти несколько условий. Первое - кандидатка в супруги должна быть девственницей, второе - огромное значение имеет семья. Мише не нужна девица из социальных низов, ковыряющая в носу вилкой и любящая приложиться к бутылке. С другой стороны, особа из богатой семьи, с мамой и папой, которые станут опекать чадушко и после венца, объясняя ее мужу, кто в доме хозяин, тоже начисто отпадает. Мише требуется самый простой вариант: милая, не слишком обремененная размышлениями девица, с родителями, которые не особо пекутся о дочери и считают: сдали девочку мужу, и слава богу, пусть теперь он о ней заботится, а они могут спокойно заниматься собой. Но при этом невесте надлежит быть тихой, скромной, не скандальной, не алкоголичкой, не занудой, не матерщинницей. Мишина жена должна уметь прощать чужие ошибки, уважать мужа и всегда ему подчиняться, хорошо и экономно вести хозяйство, не требовать суперзаработков, не устраивать скандалов на тему: "Хочу шуб и бриллиантов", не ревновать, принимать супруга таким, каков он есть, поменьше болтать, не заводить подруг и не рожать детей, потому что Миша категорически настроен против них и не желает никогда обзаводиться собственными.

Нина уставилась на Марфу.

- Вы это всерьез?

Врач кивнула:

- Конечно.

Медсестра улыбнулась:

- Предположим, что такая девушка отыщется.

Как же заставить ее полюбить парня?

Марфа хмыкнула:

- Миша способен вскружить голову любой. К тому же он жених с квартирой, отличной жилплощадью в центре, в наше время это большой капитал.

- Ладно, - согласилась Нина, - пусть так, но почему Миша сам не найдет себе девушку?

- Ему все неподходящие встречаются, - сухо сказала Марфа, - не те, не правильные. Тянет его на совсем иной тип, чем тот, который ему нужен.

- А если так, то на найденный мною алмаз он и не взглянет, - вздохнула Нина.

- У тебя есть кандидатура? - напряглась Марфа.

Нине оставалось лишь удивляться проницательности Марфы, та мгновенно чувствовала собеседника.

- Не поверите, - ответила медсестра, - но у моей соседки и подруги Ани именно такая дочка, Василиса. Анечка после кончины супруга ударилась в религию, посты соблюдает истово, лоб перед иконами расшибает и страшно сердится на Васю за то, что та не желает идти в монастырь, чтобы замаливать какие-то семейные грехи. С дочерью у нее отношения натянутые, живут они вместе, потому что Василисе некуда деваться. Аня квартиру разменивать не хочет, дочери жить отдельно не позволяет.

Никаких кавалеров у Васи нет, она, несмотря ни на что, очень любит мать. Но монашкой становиться отказалась.

- Прекрасный вариант, - радостно воскликнула Марфа, - ты можешь их познакомить?

- Легко, только...

- Что?

- Василиса не понравится Мише.

- Отчего ты пришла к такому выводу? - сердито поинтересовалась Марфа.

- Она не слишком красивая, - стала загибать пальцы Нина, - косметикой не пользуется, одевается плохо. У Ани денег немного, Вася тоже мало зарабатывает. Ничего в ней яркого, запоминающегося нет.

- Такая стопроцентно нам подходит, - перебила педиатр медсестру. - Миша ей мгновенно понравится, я абсолютно уверена в этом.

- Может, и верно, - кивнула Нина, - за Васей никто отродясь не ухаживал, а ей хочется любви, она мигом на крючок попадется. Только Миша на нее даже не взглянет, на кой ему серая мышь? Вокруг столько ярких бабочек.

- Нет, - отрезала Марфа.

- Вы ошибаетесь.

- Нет.

- Зря только свидание устроим.

- Я велю Михаилу, и дело с концом, - рявкнула врач.

- Так он вас и послушается, - не выдержав, засмеялась Нина, - пошлет на три известные буквы, скажет: "Вали, тетя, не мешайся под ногами, сам себе жену найду, коли понадобится!"

Глаза Марфы превратились в узкие щелочки, губы сжались в нитку, ноздри тонкого носа заходили ходуном.

- Это ты ничего не знаешь, - буркнула она, - Миша без меня жить не может. Я ему больше чем мать, его стоп-барьер, поводырь и провожатый. Если на него накатывать начинает, к кому он несется?

Ясное дело, ко мне. Как я ему скажу, так и будет.

Завтра же их познакомим.

- Но Веру хоронить надо, - попыталась образумить Марфу Нина, - кто же свадьбы у гроба устраивает? Надо хоть полгода ради приличия подождать. - Марфа стукнула кулаком по столу.

- Молчи. Вера, узнай она, как обстоит дело, сама бы заявила: "Девочки, закопайте меня по-тихому и живо Мишу в загс тащите". Ты, дурочка, не в курсе дела. А я-то хорошо знаю проблему.

Глава 27

- И вы свели Мишу с Василисой? - воскликнула я.

Нина мрачно кивнула:

- Ага, теперь вот сна лишилась. Устроила девке судьбу! Говорить страшно! Такую жизнь и врагу не пожелаешь.

- Миша оказался таким отвратительным супругом? - спросила я.

Нина махнула рукой.

- Сначала-то все очень хорошо шло. Он сумел даже Анне понравиться. Я только удивлялась, экий актер! И очень умный! Правильное слово в нужный момент сказал, и Аня совсем другие песни запела, дескать, господь велел плодиться, никакого греха тут нет, молиться можно и дома. Одним словом, сыграли они свадьбу.

После бракосочетания Вася переехала к мужу, и Нина перестала с ней общаться. Кстати, Миша никогда не звонил Нине, которая с малолетства воспитывала его, не поздравлял с праздниками, просто вычеркнул ее из своей жизни.

Ну а потом начался кавардак. Василиса стала приезжать к матери, и пару раз Нина сталкивалась с ней у лифта.

- Здрассти, - буркала Вася, низко опустив голову.

- Как живешь, деточка? - восклицала Нина.

- Отлично, - отвечала соседка и ужом проскальзывала в свою квартиру, не поднимая лица.

Потом вдруг Аня заявилась к Нине. Последняя подумала, что соседке понадобились соль, сахар или луковица, уж больно неурочным был час визита - одиннадцать утра. В такое время женщины хлопочут по хозяйству, а Аня вообще до обеда толклась в церкви.

Не успела Нина открыть дверь, как соседка с порога налетела на нее с криком. Ошарашенная медсестра попятилась. Обычно Аня вела себя степенно, разговаривала тихо, нарочито демонстрируя свою набожность, а тут такой взрыв эмоций и вопль.

Правда, спустя некоторое время Анна слегка успокоилась и выложила Нине свои беды. Оказывается, Миша издевался над женой как мог. Он не работал, денег ей не давал, наоборот, требовал, чтобы супруга добывала рубли. Еще он считал, что в семье все должно распределяться по справедливости.

Ему - права, Васе - обязанности. Бедная женщина, не особо избалованная мамой, выросшая буквально в ежовых рукавицах и не имевшая подруг, не выдержала и пожаловалась Анне:

- Михаил может по два-три дня домой не являться, а потом придет, ударит меня, заберет деньги на хозяйство и снова исчезнет.

Анна не хотела верить дочери, зять казался ей милым человеком, поэтому она просто ответила:

- Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.

Небось споришь много, а что в Писании сказано?

Жена да убоится мужа своего. Бьет - значит, любит.

Анне и в голову не приходило, что семейная жизнь дочери течет не так, как надо. Василиса ходила с синяками и кровоподтеками, а один раз приехала к матери с выбитым зубом. Любая другая женщина мигом бы вызвала зятя на разговор и попыталась приструнить его, но Анна Сергеевна смотрела на мир сквозь кривые стекла религиозного фанатизма и поэтому помогать Васе не стала.

К Нине прибежать ею подвигло категоричное заявление Василисы:

- Все! Больше к мужу не вернусь! Остаюсь дома.

Анна считала подобное поведение грехом. Супруги обязаны делить один кров, так господь велел.

Но Вася, мягкая, тихая, податливая, словно с цепи сорвалась. Время, проведенное с Мишей, не лучшим образом сказалось на характере молодой женщины. В ней появилась жесткость, образно говоря, мямля Василиса научилась кусаться, причем моментами очень и очень больно. Сейчас, например, она заявила матери:

- Я прописана в этой квартире с детства. Ты не имеешь никакого права меня выгонять.

- И что мне теперь делать? - кричала Аня.

- Твое Писание велит не только почитать родителей, но и любить своих детей, - напомнила Нина.

Аня осеклась.

- Да, - пробормотала она, - верно.

После этого разговора Анна Сергеевна стала изредка жаловаться Нине на Васю. Бедная медсестра только вздыхала, чувствуя себя виноватой, ведь это она свела Василису с Михаилом. Хотела как лучше, и что получилось? Спустя некоторое время Вася окончательно разбежалась с Мишей и вернулась к матери. Нина не знала, оформила пара развод или так разъехалась, просто разорвав отношения. Ну а затем Вася погибла.

Вот после того страшного дня, когда Васю, упавшую на асфальт, увезли в морг, Нину просто съела совесть. Аня сильно заболела, переживала не столько из-за безвременной кончины дочери, сколько из-за того, что та, совершив грех, станет гореть в аду. Нина преданно ухаживала за соседкой, таскала ей продукты, делала уколы и не ждала за свою доброту никакой награды. Но внезапно Аня, еще сохранившая в то время какой-то разум, предложила:

- Вот что, подруга. Давай обменяемся жилплощадью. Я поеду в твою квартирку, а ты в мою.

Нина, ютящаяся с семьей дочери в однокомнатной конуре, сначала пришла в восторг, она поняла, что зять, мечтающий о втором ребенке, будет счастлив. Но через секунду, осознав все до конца, Нина воскликнула:

- Что ты, разве мы можем принять такой подарок!

Аня грустно улыбнулась:

- Худо мне совсем, забываю все. Вон вчера спать легла и газ не закрыла, сняла кастрюлю, а огонь не загасила. Хорошо, пожара не случилось. А сегодня в булочную пошла, купила батон, на улицу выползла и стою, глазами хлопаю. Куда идти? Налево, направо или прямо? Потом припомнила дорогу, но ведь нехорошо-то как. Да и трудно мне одной, стирать тяжело, приготовить суп невмоготу. Живу в одной комнате, две другие пылью забились. Давай оформим обмен, а ты за это меня на свое обеспечение возьмешь, кормить, поить, лечить станешь.

- Боязно мне, - призналась Нина.