Чтение 27–й страницы книги ~Муха в самолете~

- Вот, надевайте, - сказал Андрей Архипович, вытаскивая наружу огромный серый пуховый платок и такие же варежки. - Тулупчик ваш, мадам, на рыбьем меху, этак и околеть можно. Вы его нацепите, а сверху платочком обмотайтесь, да не так, крест-накрест.

Я не стала стесняться и, завязавшись в серую шаль, спросила:

- Вам не жаль платка? Он совсем новый.

- Нюрина вещичка, и рукавицы ее, - пояснил Кутякин, - сами понимаете, жене они уже не понадобятся. Вы в апреле, когда деньги привезете, шарфик, варежки и катанки вернете.

- Спасибо! - воскликнула я.

- А сапожки ваши в эту торбочку влезут, - заботливо продолжал Кутякин и сунул мою непригодную для настоящей российской зимы обувь в холщовый мешок с лямками. - Цепляйте на спину и бегите. Я вас на тропинку выведу.

Бодро похрустывая валенками, мы вышли к лесу.

- Поторопитесь, нимфа, - велел Кутякин, - не бойтесь, темно, правда, но волков тут не водится, и люди не ходят, овсянкинцы уже пробежали, никто вас не тронет.

- Очень на это надеюсь, - кашлянула я.

Внезапно Кутякин поднял правую руку и перекрестил меня.

- Бегите, мадам, - сказал он. - Господь вас храни.

Я прошла пару шагов и обернулась. Андрей Архипович стоял на том же месте, его седая борода развевалась по ветру. Странное, однако, существо человек. Тот же Кутякин прожил всю жизнь зря, ничего не сделал, не достиг успеха, сам зарыл отпущенный ему богом талант, кроме того, Андрей Архипович настоящий трус, не пожелавший палец о палец ударить, чтобы помочь Сергею найти жену. Но, с другой стороны, Кутякин добрый, приветливый, совсем не жадный, и он очень любил Нюру, если решил ради памятника развязать язык. Наверное, Андрея Архиповича надо осудить, но мне его отчего-то жаль до слез!

- Торопитесь, мадам, и ничего не бойтесь, - донеслось до моих ушей.

- Не волнуйтесь, - крикнула я в ответ, - деньги привезу обязательно, и одежду верну!

- И в мыслях у меня нет сомневаться, - откликнулся Кутякин, - спешите, нимфа, а то вечерняя лошадь ускачет.

Глава 28

До монастыря я добралась без особых приключений. Можете мне не верить, но дребезжащий всеми частями автобус приехал вовремя и, несмотря на допотопность, лихо довез пассажиров до Литвиновки, а там местная жительница словоохотливо мне пояснила:

- Монастырская больница? А вон она, видите красное кирпичное здание? Вход у них со двора, идите смело, денег сестры не берут.

Обрадовавшись, я добежала до нужного дома и дернула дверь, она приоткрылась, и я вошла внутрь небольшого, пахнущего хлоркой помещения. Тут было не слишком светло, в правом углу висела темная икона с суровым ликом. Слегка растерявшись, я осмотрелась по сторонам и увидела вбитые прямо в стену крючки и два бака с надписью: "Бахилы".

Сняв верхнюю одежду и нацепив на ноги голубые пластиковые мешочки, я побрела по длинному коридору мимо высоких, выкрашенных белой краской дверей, на которых висели таблички: "Палата женская", "Палата мужская", в конце концов уперлась в лестницу и приметила дверь с объявлением: "Сестринская". Поколебавшись пару секунд, я осторожно постучала и услышала вежливое:

- Входите.

Я потянула за ручку, перед глазами оказалась небольшая комната, заставленная стеклянными шкафами, в углу опять висела икона, а у окна стояла полная молодая женщина с приветливым ненакрашенным лицом. Голова незнакомки была повязана платком с красным крестом, тело укрывала длинная темно-синяя хламида с белым фартуком.

- Вы ко мне? - участливо спросила она. - Чем могу помочь? Больного привезли? Или навестить кого-то желаете?

Я улыбнулась ей.

- Понимаете, я ищу Ирину Малову.

Медсестра вдруг перекрестилась.

- Милостив господь, услышал наши молитвы.

- Значит, она у вас, - обрадовалась я, - и жива?

Девушка снова осенила себя крестным знамением.

- Меня зовут Полиной. Матушку вашу летом привезли, не в лучшем состоянии, болезнь запущенная очень, и душой она озлоблена была. Но батюшка наш с ней много разговаривал, и в конце концов Ирина оттаяла, раскаялась, приняла обряд крещения.

Только осенью ей худо стало, она призвала батюшку и призналась, что обманула его, так и сказала:

- Я вам правды о себе не открыла, грех тяжелый на душе ношу, только перед самой смертью исповедуюсь, потому что не готова пока о тайне рассказать.

Батюшка попытался разговорить больную, но та упорно твердила:

- Болезнь мне господь в наказание послал, я это теперь хорошо понимаю. Вы уж помогите, найдите мою дочь, мы с ней поругались, нам помириться надо.

Полина и другие сестры приложили все усилия, чтобы отыскать младшую Малову, но она словно сгинула. Единственное, что выяснили послушницы: девушка в свое время уехала в Москву, бросила в Веревкине отчий дом, подалась вроде как на заработки и исчезла в огромном мегаполисе. Ирина, чьи отношения с дочкой складывались очень непросто, сначала была довольна и, решив забыть неблагодарную дщерь, жила себе спокойно в Веревкине. Но потом на нее напала болезнь, скрутила, и уже немолодая женщина попала в Литвиновку, пообщалась с батюшкой, монашками и поняла: ей во что бы то ни стало нужно помириться со своим ребенком.

- Давно бы господь душу Ирины забрал, - тихо сказала Полина, - и тело от физических страданий избавил, только она вас ждет и, пока не поговорит, не упокоится. Вы правильно сделали, что приехали, даже если испытываете к ней неприязнь, перед входом матери в царствие божие следует помириться.

Пойдемте скорей, матушка ваша очень страдает.

Не успела я опомниться, как Полина крепкой мозолистой ладонью схватила меня за руку и буквально потащила сначала к двери, а потом по лестнице. Не зная, как поступить, я растерянно шла за медсестрой, а та, ловко управляясь с длинной юбкой, добежала до нужной двери, распахнула ее и крикнула:

- Ирина Сергеевна, радость у меня для вас!

Меня девушка, словно боясь, что гостья исчезнет, держала по-прежнему за руку.

Одеяло на кровати слегка зашевелилось.

- Кто пришел? - донеслось из-под него. - Анфиса?

- Нет, Ирина Сергеевна, Полина.

- Совсем ничего не вижу, - пожаловалась больная, - вконец ослепла! Мне бы укольчик, чтобы заснуть.

- Непременно, Ирина Сергеевна, - воскликнула медсестра, - обязательно сделаю, только чуть позднее! Выполнили мы просьбу, нашли вашу дочь.

Я заморгала, вот идиотское положение! Эта Полина, очевидно, не очень большого ума, ну с какой стати она приняла меня за дочь Маловой? Хотя послушницу понять можно. Наверное, за все время пребывания в Литвиновке Ирину никто не навещал, родственников, похоже, у нее нет, друзей тоже. А тут приходит вдруг женщина и спрашивает Малову!

Ясное дело - дочь!

- Она приехала? - прошептала Ирина. - Не верю!

Полина подтолкнула меня к кровати.

- Обнимите же матушку! Она не видит ничего.

Я заколебалась: господи, как поступить? С одной стороны, мне надо остаться с Ириной наедине, только она может приоткрыть завесу тайны, с другой - я не могу обмануть больную и монахиню. От растерянности и отвратительности положения я вспотела, потом набрала полную грудь воздуха и хотела сказать: "Простите, вышла чудовищная ошибка", - но тут Ирина вдруг вытянула вперед худые руки и заплакала, повторяя одну и ту же фразу:

- Ну вот, ну вот, ну вот!

Полина подтолкнула меня в спину, я сделала шаг, другой и села на край кровати.

- Умру теперь спокойно, - прошептала Ирина, - господь-то добр, послал мне счастье! Послал! Ты же меня сейчас простишь, простишь, простишь...

Руки Маловой продолжали висеть в воздухе, мне стало плохо, и тут глупая Полина, наверное, подумав, что я не решаюсь приникнуть к материнской груди, толкнула меня в спину. Я покачнулась и попала в объятия больной.

- Ты меня простила, - зашептала Ирина, - любимая доченька! Все такая же, маленькая, худенькая...

Нервные пальцы начали гладить меня по голове.

- Волосы остригла, - констатировала Малова, - хотя мы же с тобой так долго не виделись!

Здравствуй, родная. Знаешь, я наконец-то впервые за столько лет счастлива!

И что оставалось делать? Вырваться из судорожных объятий несчастной женщины и заявить: "Я не ваша дочь. Монашки так и не сумели ее найти. Умирайте с осознанием того, что вам никогда не помириться с родным ребенком"?

Не знаю, как вы, а я оказалась в этой ситуаций неспособной на честность и с огромным трудом выдавила из себя:

- Здравствуйте.., то есть здравствуй!

- Детонька, - всхлипнула Ирина, - я так давно не слышала твой голос! Забыла его совсем.

- Я охрипла слегка, - быстро добавила я, - кха, кха. Уж извини, простуженной приехала.

- Только тебя я ждала, чтобы умереть, - прошептала Ирина, - вот обнимаю и чувствую, ты это, ты! Отчего не хочешь назвать меня мамой?

- Здравствуй, мама, - выдавила я из себя, фраза далась мне нелегко.

Я никого до сих пор никогда не называла матерью 5.

Ирина внезапно села.

- Слушай меня! Я виновата очень, но совсем не в том, в чем ты меня подозревала.

По моей спине пробежал легкий ветерок, я обернулась и поняла, что мы с Ириной находимся в палате одни. Полина, сообразив, что Малова сейчас станет исповедоваться перед дочерью, деликатно удалилась.

- Слушай меня, - повторила Ирина, - сядь спокойно, мне надо душу освободить и тебе все объяснить. Когда основные события разворачивались, я молчала, права не имела рта раскрыть, а потом...

Ладно, начинаю.

Я затаилась на краю кровати, а Ирина, крепко вцепившись в мою ладонь, начала связный рассказ, наверное, больная не раз обдумывала свою беседу с дочерью, потому что речь ее текла без запинки.

- Уж не знаю, кто наболтал тебе, что ты являешься дочерью Марка Матвеевича, - неожиданно твердым голосом завела Ирина, - может, ты с Вероникой Локтевой пообщалась? Вот уж кто ревнивицей была, она меня ненавидела, ну, да я все расскажу по порядку.

Ирина Малова была на два года старше своей соседки Луизы, но это не мешало девочкам дружить.

Говорят, что противоположности легко сходятся, я не уверена в этом, но активная, бойкая, говорливая Ирина и тихая, скромная, незаметная Луиза великолепно дополняли друг друга. Малова в этой паре была лидером, а Луиза ведомым, покорным придатком, она охотно выполняла все поручения подружки и слепо повиновалась ей.

Доходило до смешного. Луиза носила ту же прическу, что и Ирина, и никогда не выражала собственного мнения ни по какому поводу, стратегические решения в этом тандеме принимала Малова. Это ей пришло в голову, закончив школу, укатить из Веревкина в Москву, поступать в институт. На робкое замечание Луизы: "Ну кому мы там нужны?" - Ирина ответила:

- Никому, и что из этого? Надо же хоть попробовать получить хорошую профессию!

Высказалась и укатила в Москву, поступила в вуз, и через два года велела Луизе нести документы в тот же институт. Луизочка, как всегда, повиновалась и тоже стала студенткой. Ирина, первой получив диплом, устроилась на завод, где работал Марк Матвеевич. На оборонное предприятие брали только людей с чистой анкетой, а документы у Маловой были просто образцовыми: русская, комсомолка, отличница, происхождение деревенское, никаких сомнительных родственников в роду.

Попав на предприятие, умная, хваткая Ирина стала делать карьеру и через год оказалась в лаборатории, которая работала непосредственно с главным конструктором. Очень скоро Маловой стало понятно: Марк Матвеевич жуткий бабник, ни одна мало-мальски симпатичная юбка не проходила мимо взора начальника, но он внешне вел себя прилично, рук не распускал, знаков внимания понравившимся девочкам очень явно не оказывал, и вначале Ирочка подумала, что Марк Матвеевич издали глотает слюнки. Но затем она сообразила, как действует сластолюбец.

В лаборатории работало всего пять человек, одни женщины. Две из них, Ирочка и Оля Рыкова, увольняться не собирались, девушки считали, что им страшно повезло: богатый завод платил хорошую зарплату, давал продуктовый паек, на предприятии имелась поликлиника, спортивный комплекс... В общем, и Малова, и Рыкова старались изо всех сил, чтобы начальство было ими довольно. А вот остальные девочки менялись быстро, приходили, работали максимум полгода и сматывали удочки. Ира только диву давалась, ну почему глупышки так странно себя ведут! Отчего не желают зацепиться за хорошую работу? Но потом ей открыла глаза Оля Рыкова. Глядя как-то раз на опустевший у окна стол, она тихо сказала:

- Повезло же нам.

- В чем? - спросила Ирина.

Рыкова оглянулась, удостоверилась, что в комнате никого нет, и вздохнула.

- Вот, опять уволилась!

- Бывают же дуры на свете, из такого места убежать! - воскликнула Ира.

Оля прищурилась:

- Будто ты не понимаешь почему!

- Не понимаю.

- Не ври.

- Да точно, - растерянно ответила Малова.

Рыкова хмыкнула:

- Каждая из девчонок с Марком Матвеевичем роман крутила, тихо дело обстряпывали, но я все равно поняла. Надеялись небось на создание семьи, наш-то не женат. Только ничего не получалось.

Марк Матвеевич, похоже, долго с одной бабой жить не может, вот и увольняются потом, или он так делает, что их выгоняют. Жуткий бабник, ни одной юбки не пропустит, думаешь, чего он девок постоянно в кабинет зазывает?

Ира пожала плечами:

- Так он и меня порой приглашает, по работе, но никогда никаких поползновений не делал!

Рыкова тоненько засмеялась:

- Меня тоже стороной обходит, знаешь почему?

А ну, глянь в зеркало. Ты, как и я, смуглая, черноволосая, с карими глазами, полная. А у Марка Матвеевича иной стандарт, ему блондиночки по душе, маленькие, хрупкие. Вот с такими он крутит романы, усекла? Только недолго ему котовать осталось.

- Почему? - заинтересовалась Ирина.

Ольга сморщила нос:

- Я в субботу ночью работала, помнишь?

- Ну да, и что из этого?

- Полезла я в чуланчик за бумагами, - рассказывала Ольга, - дверца за мной захлопнулась. Только ее открыть хотела, слышу голоса, входят в основную комнату Марк Матвеевич и наш директор, Семен Михайлович. Они же не знали, что я в чуланчике копошусь, решили - нет никого, и спокойно разговаривать продолжали.

Рыкова побоялась высунуться из укрытия, она предполагала, что высокое начальство сейчас пройдет в кабинет Марка Матвеевича, куда можно было попасть только через лабораторию. Но мужчины отчего-то задержались, и Ольга услышала их весьма откровенный разговор.

- Короче, Марк, тебе надо жениться, - заявил директор, - историю замяли, но, если опять какая-нибудь из бабенок скандал учудит, тебе здорово влетит, не посмотрят на талант, всыпят по первое число.

- Не уверен, что мне следует связывать жизнь с одной женщиной, - возразил конструктор.

- Марк, - торжественно заявил директор, - это приказ. Даю тебе полгода на устройство дел. Ищи кандидатуру.

- Чей приказ-то? - усмехнулся конструктор.

Повисла тишина, потом Марк Матвеевич уже другим тоном продолжал:

- Ну тогда понятно, хорошо, выполню, однако, Сеня, у меня никого на примете нет.

- А Лена?

- О боже! Только не она!

- Ладно, ищи. Думаю, особых трудностей на этом пути не встретишь, - засмеялся директор, - выбирай положительную, неболтливую, хозяйственную.

Продолжая переговариваться, мужчины скрылись в кабинете конструктора. Рыкова вылезла из чуланчика и злорадно подумала: "Не все коту масленица, приструнят тебя, потаскуна!"

Узнав от Ольги о положении дел, Ирина призадумалась, а потом решила действовать, выждала момент, подошла к конструктору и попросила:

- Марк Матвеевич, окажите милость.

- Что случилось? - спросил тот.

- У меня есть подруга, роднее сестры стала, - пояснила Малова, - сейчас заканчивает тот же институт, что и я, с отличием, умная, положительная, родители хорошие люди, мама директор школы в деревне Веревкино, член партии. Сама Луиза комсомолка, характеристики безупречные, помогите ей к нам на завод устроиться.

Марк Матвеевич улыбнулся:

- Тебя послушать, так подруга просто идеал.

- Есть у нее один недостаток, - потупилась Малова, - она не замужем. И не знаю, сумеет ли с таким характером пару найти, скромная очень, домашняя, принца ждет, считает, что любовь один раз в жизни приходит! У нее до сих пор кавалеров не было.

Марк Матвеевич полистал перекидной календарь.

- Ну приводи, - милостиво кивнул он, - поговорю с девушкой, если на тебя похожа по деловым качествам, то возьму.

Ирина сделала наивное лицо и воскликнула:

- Ой, мы с ней внешне совершенно разные! Луизка блондиночка с голубыми глазами, хрупкая такая. Но вы не сомневайтесь, на самом деле она не болезненная, очень даже сильная!

Во взгляде Марка Матвеевича появился неприкрытый интерес.

- Хорошо, - кивнул он, - пусть приходит завтра.

Глава 29

Конечно, Ирина надеялась на успех затеянного ею знакомства, но она не предполагала столь стремительного развития событий. Через месяц Марк Матвеевич сделал предложение Луизе, и они сыграли свадьбу.

Через год после замужества подруги Ирина поняла: Марка Матвеевича могила исправит. Он по-прежнему ласково поглядывал в сторону белокурых девочек, и по-прежнему в лаборатории наблюдалась текучка. Малову радовало лишь то, что Луиза не работала на заводе, муж устроил ее в другое место.

Луиза страстно любила супруга, Ира даже представить себе не могла, что человек настолько способен раствориться в другой личности. Луиза полностью подчинила себя мужу, думала лишь о его удобстве и жертвовала собой. Иру сначала восхищала столь преданная любовь, потом она стала удивляться: ну неужели Луиза не замечает очевидных вещей? Марк Матвеевич, умный, талантливый специалист, в быту был беспомощен, как ребенок, он не думал или не хотел думать о том, что от его рубашек частенько пахнет чужими духами. Летом Луиза уезжала в Веревкино, и тогда муж безобразничал дома, предоставив вернувшейся супруге разбираться с грязным постельным бельем. Но Луиза ни разу не устроила мужу скандала и никогда не беседовала с Ириной об интимных пристрастиях супруга. Единственное, что омрачало их брак, - отсутствие детей. Втайне от мужа Луиза сбегала к врачу и выяснила, что у нее есть некий дефект, мешающий зачатию. Она стала упорно лечиться, и в результате на свет появился маленький Матвей. Одним словом, судьба наградила Луизу по полной программе, а вот у Иры дела шли не столь блестяще. В ее жизни тоже случались кавалеры, но семьи так и не получилось, более того, у Иры давно, еще до того, как Луиза стала счастливой матерью, появилась аллергия на некоторые химические компоненты, ей пришлось увольняться из лаборатории. Дальше - больше, аллергия стала усиливаться, Ира начала задыхаться, пару раз попадала в больницу, и в конце концов врачи сказали ей:

- Большой город убьет вас, уезжайте в деревню, на свежий воздух.

Малова расстроилась, ей очень не хотелось возвращаться в Веревкино, и она решила наплевать на советы докторов. Но в конце концов опять угодила в клинику, провела там целый месяц и поняла: делать нечего, придется вновь становиться сельской жительницей.

Ирина вернулась в родные пенаты и быстро стала в Веревкине уважаемым человеком. Замуж она так никогда и не вышла, зато родила дочь. Это произошло в следствии большой глупости, Малова ездила в Москву, в гости к Луизе, она тосковала и по лучшей подруге, и по столице. Зная, что по выходным Луиза всегда дома, Ирина не предупреждала ее о своих визитах. И однажды ткнулась носом в закрытую дверь.

Решив, что подруга побежала в магазин, Ира вышла на улицу и устроилась в скверике, стояла чудесная майская погода, было тепло и как-то спокойно. На скамейку к ней подсел мужчина и начал оказывать Ирине знаки внимания. Он оказался командированным из Свердловска инженером, а у Ирины уже давно не было кавалера. Сначала они просто поболтали, потом пошли к парню в гостиницу. Ира, свободная от обязательств женщина, не испытывала никаких угрызений совести, в конце концов ей просто захотелось мужчину, ну что в этом плохого?

Командированный отбыл домой, а Ира через некоторое время поняла, что забеременела.

Первым желанием было сделать аборт. Малова примчалась к Луизе, рассказала ей о произошедшем и попросила:

- У тебя же есть хороший гинеколог, устрой меня к нему!

Подруга всплеснула руками:

- Ни в коем случае не убивай дитя, тебе его бог послал! Вот я никак не могу родить.

- Я даже не знаю фамилии того мужика, - призналась Ирина, - ни адреса не записала, ни телефона!

- Зачем он тебе, - стала убеждать Луиза подругу, - я помогу поднять девочку.

- С чего ты решила, что у меня появится дочка? - усмехнулась Ирина.

- Не знаю, - ответила подруга, - мне так кажется, и я ей внезапно имя придумала. Вчера на ночь Вальтера Скотта читала, там оно мне и попалось!

Дальше жизнь завертелась калейдоскопом событий, и довольно долгое время подруги были счастливы. Луиза изо всех сил помогала единственной подруге, ставшей для нее ближе сестры. Марк Матвеевич не был жадным, никаких замечаний супруге по поводу потраченных на чужого ребенка средств не делал, и Ирина каждый раз уезжала в Веревкино нагруженная сумками. По деревне стали змеями ползать слухи. Дескать, повезло Маловой, родила дочку от большого начальника, вроде директора завода или его заместителя, женатого мужика, который теперь и содержит ребенка.