Чтение 27–й страницы книги ~Уха из золотой рыбки~

- Ага, ясно, - кивнула Оксана, - что пила?

Или ела?

Вдруг на меня навалилась апатия.

- Салат "Цезарь" в кафе.

- И что в нем было?

- Ты никогда не пробовала салат "Цезарь"? - скривилась я. - Листья салата, белое куриное мясо, гренки и сливочный соус, который в некоторых ресторациях заменяют на майонез, чем делают блюдо совершенно несъедобным!

- Я не раз ела "Цезарь", - спокойно ответила Оксана, - не о нем речь. Ты пила что-нибудь?

- Сок свежевыжатый, из яблок с сельдереем, готовили при мне.

- Еще что?

- Ничего.

- За весь день?

- Угу.

- Нельзя сказать, что ты обжора, - вздохнула Оксана, - постарайся припомнить, может, случилось нечто... Ну кто-нибудь дал тебе таблетку или накапал настойку?

- Зачем? - осторожно спросила я, отодвигаясь подальше от Ксюты. - Не подходи ко мне близко.

- Почему? - резко поинтересовалась Оксана и придвинулась почти вплотную.

Я чуть не задохнулась от запаха пота и быстро зажмурилась, чтобы не видеть ее лица.

- Почему? - повторила та, которую я считала своей лучшей подругой. - А ну открой глаза.

Я послушно подняла веки и неожиданно выпалила:

- Ты жутко противная и не моешься!

Оксана отошла к окну, села в кресло и спросила:

- Ну-ка скажи, сколько лет мы вместе?

- Страшное дело! Столько не живут!

- Почему же ты раньше не делала замечаний о моей неряшливости?

Я призадумалась:

- Ну... ты так не пахла!

Оксана кивнула:

- Правильно. Я хирург, душ принимаю минимум два раза в день, а иногда три, четыре захода в ванную делаю, и ты об этом знаешь.

Внешность моя несильно изменилась. Я, конечно, не красавица, нос длинноват, глаза, может быть, слишком близко посажены, но до вчерашнего вечера ты на это не обращала внимания. Ведь так?

- Да, - растерянно кивнула я.

- И что случилось двенадцать часов назад, сделай одолжение, расскажи?

Я помедлила пару минут, потом достала из сумки пустой пузырек.

- Вот.

- Это что?

- Не знаю. Но я выпила красную жидкость, причем дважды. В первый раз подействовало изумительно, мигрень прошла в мгновение ока, а во второй началась чертовщина.

Оксана повертела в руках флакончик, понюхала его, потом заперла дверь на ключ и приказала:

- Теперь рассказывай абсолютно все.

- Ладно, - кивнула я, отчего-то чувствуя себя маленькой девочкой, стоящей перед сердитой бабушкой, - только ты меня не выдавай!

- Начинай, - поторопила Ксюта.

Если кто и умеет слушать рассказчика, так это милиционеры и врачи. Оксана ни разу не перебила меня, только изредка качала головой.

- Ну ты даешь! - сказала она, когда я замолчала. - Вообще никакого ума нет! Зачем взяла пробирку?

- Хотела заполучить средство от мигрени!

- Ну и дура! - неожиданно заорала Оксана. - В штативах могло стоять все, что угодно!

- Цвет был красный.

- И что?

- Ну пару минут назад я выпила жидкость такого же оттенка, вот и подумала...

- Нет слов, - вздохнула Ксюта, - ясно одно, твое странное поведение вызвано приемом незнакомого снадобья, очевидно, психотропного, потому что ты непонятным образом влюбилась в Хуча и возненавидела остальной мир.

- Тебе не кажется, что ты несешь бред? - осторожно поинтересовалась я.

- Выглядит фантастически, - кивнула подруга, - я о таких медикаментах и не слышала.

С другой стороны... с человеком можно проделать, что угодно. Допустим "сыворотка правды".

- Это что такое?

- Механизм действия объяснить не могу, - пожала плечами Оксана, - но, если индивидууму уколоть это лекарство, человек абсолютно теряет волю и начинает рассказывать о себе все, даже то, что тщательно скрывает. Знаю, что сотрудники КГБ применяли это средство на допросах. В КГБ вообще имелись лаборатории, там ставили всякие опыты, проводили эксперименты... Может, ученые додумались и до того зелья, что глотнула ты.

До меня постепенно начал доходить ужас произошедшего.

- Я теперь до конца жизни буду ненавидеть своих домашних?!

- Надеюсь, что нет, - мрачно ответила Ксюта, - ладно, давай говори название лаборатории, адрес, где она находится, да повтори, как зовут заведующего. Узнаю, чем они занимаются. Еще хорошо, что ты полезла в заведение, которое связано с лекарствами. Это, в общем, мой мир, обязательно отыщу там знакомых, которые растреплют все! Замечательно, что ты не отправилась в НИИ, где изучают бензин или лак для паркета. Там мне было бы трудно отрыть информаторов!

Я возмутилась до глубины души:

- Никогда бы не стала пить продукт переработки нефти!

Оксана хмыкнула:

- С тебя станется глотнуть растворитель!

- Я похожа на идиотку?

- Очень!

Черная волна злобы начала подкрадываться к голове. Огромным усилием воли я погасила цунами, повторяя про себя: "Спокойно, спокойно. Оксанка хочет помочь. Она хорошая, я люблю ее, она мой лучший друг. У нее совсем не длинный нос, и можно глубоко не дышать в ее присутствии".

Вот ведь кошмар! Я теперь никогда не буду знать: на самом деле сержусь на человека или в моем организме взбесилась химия?

- Все равно убегу! - послышался с первого этажа крик Ленки.

Потом раздались глухие удары, визг, топот...

Мы с Оксаной переглянулись и бросились вниз.

В гостиной обнаружилась незнакомая пара.

Мужчина, по виду лет сорока пяти, и женщина, чуть моложе его. Оба были хорошо одеты и приятно выглядели. Рядом стоял Дегтярев.

Я удивилась: полковник не на работе? Это странно, обычно он в это время сидит в своем кабинете, совершенно игнорируя то, какой день недели на дворе: понедельник, среда, пятница или суббота с воскресеньем. Не успели мы с Оксаной спросить, что случилось, как с дивана послышался истерический взвизг:

- Я с ними не пойду, хоть убейте!

В самом углу тахты, вжавшись в подушку, сидела Ленка. Ее глаза горели мрачным огнем, губы были плотно сжаты, руки стиснуты в кулаки.

- Что происходит? - изумилась я.

- Это Виктор Иванович и Анна Андреевна Калитины, - спокойно пояснил полковник.

- Здравствуйте, - кивнула парочка.

- Добрый день, - осторожно ответила я.

- Они приехали за Леной.

- Ни за что, - выплюнула девочка.

Я быстро села на диван и обняла ее за плечи.

От Ленки одуряюще пахло потом.

- Не волнуйся, не отдадим тебя в приют.

Сейчас договоримся с представителями органов, они оставят... Минуточку, а откуда эти люди узнали, что Лена тут?

- Это я их нашел, - совершенно спокойно пояснил Дегтярев.

На меня снова напала злость.

- Кто тебя просил, а?

- Виктор и Анна - родители Лены.

- У нее же вроде только мама жива, - растерянно пробормотала я.

Мужчина покраснел, но ничего не сказал, и тут я, припомнив рассказы Лены, воскликнула, повернувшись к нему:

- Значит, вы, отчим! Тот самый негодяй, который убил собаку Альму?! Ясно, почему ребенок не хочет жить с вами! Я девочку не отдам!

Выгнали бедняжку на улицу, заставили бродяжничать, а теперь явились! Уходите!

Виктор и Анна переглянулись:

- Альма жива-здорова, - тихо произнесла мать Лены, - а Виктор не отчим, а родной отец.

Мы из Питера прибыли, там живем, работаем в институте. Витя - доктор наук, я - кандидат.

У меня отвисла челюсть.

- Что???

- Троих детей имеем, - вступил в разговор Виктор, - Максима, Андрея и Лену.

- Мальчики золотые, - подхватила Аня, - выучились нормально. Один работает, другой в аспирантуре учится, ребята как ребята, а Лена...

Она замолчала, Виктор тяжело вздохнул:

- Не дай бог никому!

- Уроды, - буркнула Ленка, - гниды, все равно удеру.

- С десяти лет убегает, - пояснил отец, - никакой управы нет. Честно говоря, мы не понимаем, в чем дело, садится в поезд и с глаз долой. Прибивается к компании беспризорников, таскается с ними, курит, пьет, спасибо, не колется.

- Гонорею в одиннадцать лет заработала, - покачала головой Анна, - что с девочкой делать, не знаем.

- И к психологу водили, и к психиатру, - пояснил отец, - все без толку. В прошлый раз она на полгода пропала, нашлась в Пушкине, на даче одной престарелой актрисы, наврала ей с три короба про свое детство: били ее смертным боем, не кормили, одежды не покупали...

- Да у нее все есть, - взвился Виктор, - педагоги по каждому предмету имелись, только учись, ан нет! Опять сбежала, теперь у вас обнаружилась.

- И ведь что странно, - тихо сказала Аня, - потолкается по вокзалам и прибивается к приличным людям жить. Ведет себя безупречно! Ее эта актриса в школу пристроила! И что вы думаете? Великолепно училась, просто ангел, а не девочка. Когда ее забирать приехали, старушка даже прослезилась, так Лену полюбила. Ну почему она с чужими людьми золотая, а с нами дрянь?

- Потому что вы уроды, - рявкнула Ленка, - думаете лишь о работе. Да с вами поговорить нельзя! Утром проснешься, на столе записка "Еда на плите, будем поздно". Из школы вернешься - никого, вечером спать ляжешь - никого. Утром опять записка. Вот и гадай теперь, то ли вчерашнюю забыли выбросить, то ли новую нацарапали.

Виктор и Анна одновременно вздернули вверх брови.

- Но мы зарабатываем деньги, - сказала мать.

- Максим и Андрей тоже одни сидели, - повел свою партию отец, - и нормальными выросли.

- Они хитрые, - процедила сквозь зубы Лена, - двуличные сволочи, пока вы на службе ломались, парни такое творили! Уж я-то знаю!

- Почему же нам не рассказывала? - удивилась Анна.

- Так они колотили меня!

- Опять врет! - вздохнул Виктор.

- Что нам делать, - чуть не зарыдала Анна, - как с девчонкой справиться?

Я растерянно переводила взгляд с родителей на дочь. Кому верить? Пожалуй, рассказ Виктора и Анны очень похож на правду, но и Ленка весьма убедительна!

Очевидно, все сомнения были написаны у меня на лице, потому что Александр Михайлович "милицейским" голосом заявил:

- Родители не лгут.

- Откуда сие известно? - воскликнула я.

Дегтярев вздохнул:

- Знаю, уж поверь, знаю точно. Девчонка должна отправиться домой, в Петербург, лучше всего поместить ее в частное закрытое учреждение для трудновоспитуемых детей. Есть такие в Питере. Если хотите, могу разузнать подробности.

- Сделайте милость, - попросил Виктор, - никаких денег не жаль, лишь бы за Леной присмотрели, может, перерастет, исправится.

- Вполне вероятно, - без всякого энтузиазма откликнулся полковник.

- Все равно сбегу, - ответила бледная до синевы Ленка.

Время до обеда мы с Оксаной потратили на разговоры с девочкой и достигли хлипкого, как сейчас модно говорить, консенсуса. Лена поедет с родителями в Питер и попытается вести себя нормально. Но, если поймет, что нечто снова зовет ее в дорогу, она не станет прибиваться к стае беспризорников, а прямиком отправится к нам, отец с матерью пообещали ее не удерживать. Потом Оксана уехала, а я попыталась втолковать Виктору и Анне, что зарабатывание денег не является основной целью родителей, с детьми надо хоть изредка разговаривать. Ладно, не каждый день, но хоть час в неделю! Но, честно говоря, особого успеха я не добилась.

- Хорошо вам говорить, - поджал губы Виктор, оглядывая нашу гостиную, - вы материальных проблем не испытываете. А нам деньги добывать надо, мы их из нефтяной трубы не качаем.

Я ожидала, что меня сейчас начнет душить злоба, но отчего-то совершенно спокойно восприняла его намеки на то, что мое благополучие зиждется на продаже ископаемых родины.

А обнимая Ленку на прощанье, я не вздрогнула.

Нос уловил лишь слабый запах мыла и дезодоранта. Действие таинственного лекарства закончилось так же неожиданно, как и началось.

Глава 25

Обрадовавшись, что снова стала нормальной, я побежала вниз. Часы показывали половину четвертого, еще успею съездить на вокзал и найти там мальчика Диму с элегантным прозвищем Кулак.

Когда я выруливала на МКАД, затрезвонил мобильный. Сидя за рулем, очень не люблю болтать по телефону. Будучи законопослушной гражданкой, я купила устройство под названием "Хэндс фри", и мои руки держат баранку, а не трубку, но все равно ведь отвлекаешься на собеседника, что может послужить причиной аварии.

- Можно Дашу, - донеслось сквозь потрескивание.

- Слушаю.

- Ваш номер мне дала Лика...

Я припарковалась на обочине.

- Очень приятно.

- Лика сказала, вы не пожалеете за эту информацию сто долларов.

Я насторожилась:

- Что-то случилось?

- Ну, в общем... да!

- Плохое?

Вот идиотский вопрос! Конечно, плохое, хотя, что может быть хуже того, что уже произошло с Ликой. Что страшнее тюрьмы и ложного обвинения в убийстве?

- Не очень хорошее, - прошипели из трубки.