Чтение 27–й страницы книги ~Гарпия с пропеллером~

- Маша - взрослая девушка, остальные члены семьи заняты, вот ее и отправили в банк.

- Взять двести тысяч?!

- Подумаешь, - я старательно изображала "новую русскую", - эка невидаль! Просто удивительно, что вы оторвали меня от важных дел из-за такой чепухи!

Андрон Георгиевич сменил цвет лица с красного на зеленый. Я решила закрепить успех и заявила:

- Конечно, замечательно, что вы проявляете бдительность, но, ей-богу, не стоило заставлять меня нестись через всю Москву.

- Значит, выдать деньги?

- Естественно, - дернула я плечом, - как же иначе? Они нам нужны!

Оставив шумно дышащего Ильичева в кабинете, я спустилась в основной зал и дождалась, когда из маленькой двери, расположенной у лифта, вышла Манюня. В руках она держала небольшой черный чемоданчик. Банк выдает такие в качестве подарка клиентам, которые снимают нехилые суммы. За Маруськой шли два охранника и сам Ильичев.

Увидев меня, Машка притормозила. Я недовольно протянула:

- Ну ты и долго! Сколько ждать можно!

- Извините, - забормотал Андрон Георгиевич, - пока пересчитали...

- Вы делаете это вручную? - схамила я. - Хотите, купим в качестве спонсорской помощи пару машинок для пересчета банкнот?

Ильичев закашлялся, но, естественно, ничего не сказал. Охранники довели нас до "Пежо". Я завела мотор, заехала за угол, припарковалась и спросила:

- Ну?

Большие голубые глаза Маши медленно наполнились слезами.

- Ты сама сказала, что я могу снимать сколько угодно денег, они общие!

- Конечно, дружочек, просто я хочу знать, зачем тебе такая сумма? Кто-то из твоих приятелей попал в беду? Наркотики? Или долги? Ты отдашь деньги, никто из нас тебя не упрекнет, но, согласись, мы же всегда рассказываем друг другу о тратах. Или ты больше не считаешь меня близким человеком?

Маня разревелась. Я подождала, пока бурный поток иссякнет. Наконец она, всхлипнув последний раз, вытерла лицо рукавом. Розовый пуловер мигом стал черно-зелено-красным.

- Вот и верь после этого производителям элитной косметики, - покачала я головой, - ведь мы вместе покупали тушь, тени и помаду у "Диор".

Помнится, нам пообещали, что их водой не смыть.

Маруська посмотрела на испорченный джемпер.

- Зато, когда размажутся, ни за что с лица не стереть, - грустно сказала она, потом, пошмыгав еще пару минут носом, прошептала:

- Мусечка, я не хотела тебя волновать.

- Все в порядке, рассказывай!

Слова посыпались из Маруськи, Словно гречневая крупа из разорванного пакета.

Глава 30

Пару дней назад, выходя из школы, Манюня наткнулась на попрошайку: бледного, дурно одетого мужчину без ног, сидящего в инвалидной коляске. Маня - жалостливый человек, никакие разговоры о том, что нищенство - это хорошо поставленный бизнес, на нее не действуют. Она подает милостыню всем: цыганкам, таджикам, пронырливым старушкам и "ветеранам" всех войн.

Вот и в тот раз протянула деньги несчастному инвалиду. Он взял купюру и хрипло сказал:

- Храни тебя господь! Эх, и у меня могла быть такая девочка, да нет!

- Где же ваша дочка? - проявила любопытство Маня.

Инвалид закашлялся и рассказал душераздирающую историю. Имелась у него в свое время жена Рената и крохотная дочурка Машенька.

- Любил их, ох, любил, - повествовал калека, - хотел обеспечить, одеть, накормить, вот и нанялся водить большегрузные машины по стране. Да попал в аварию, лишился ног.

Пока несчастный лежал в больнице. Рената ушла, прихватив дочь, более того, хитрая баба ухитрилась, подделав все документы, сначала развестись с калекой, потом продать их общую кооперативную квартиру, вновь выйти замуж и укатить в Америку.

- Вот я и остался на улице, голый да босый, - качал головой дядька, - спасибо, пустили люди в комнату, теперь езжу, побираюсь! Искал, искал свою доченьку, да не нашел, одна карточка осталась!

Порывшись в тряпье, которое прикрывало остатки ног, мужик вытащил снимок. Машка, и так уже находившаяся на грани обморока, чуть не умерла. Это была ее детская фотография.

- Ты хорошо знаешь этот снимок, - шептала девочка, размазывая по лицу остатки косметики, - я стою в розовом костюмчике, а на ногах тапочки в виде собачек.

- И ты решила помочь отцу?

Маня кивнула.

- Отчего такая большая сумма?

- В Америке за двести тысяч делают электронные протезы, - с отчаянием сообщила Маруся, - дядя Гера сказал, что будет ходить как с родными ногами.

- Его зовут Гера?

- Игорь просил обращаться к нему: "папа".

Но я не могу пока, вот и придумала Геру, вроде не так официально.

- Почему мне не сказала?

- Дядя Гера очень просил: "Не говори никому, Машенька, не хочу в вашу семью вползать, мне бы только ноги новые..."

Я обняла девочку, чувствуя, как в душе разгорается злоба против негодяя.

- Маняша, включи воображение. Когда Рената вместе с Геной уехали в Америку, тебе не исполнилось еще и полугода.

- И что?

- А то! Дети в таком возрасте не умеют стоять.

Фотография в розовом костюмчике сделана уже после отъезда Ренаты, тапочки тебе раздобыл Аркашка, купил возле магазина "Детский мир", у спекулянта. Эта фотография никак не могла попасть в руки твоего отца, мы с ним не знакомы.

Ты стала жертвой афериста!

Маня раскрыла рот.

- Значит, дядя Гера - не мой папа?

- Нет, конечно, он мошенник, который специально поджидал тебя у школы!

- Но откуда у него снимок?

- Выясним, - пообещала я, - лучше скажи, куда ты должна доставить деньги?

- Домой к Гере.

- Адрес говори, - велела я и стала набирать номер Дегтярева.

Очень хочется изловить этого негодяя, но отправляться к нему одной страшно. Скорей всего, в квартире сидят здоровые, дееспособные мужчины, поджидающие глупую девочку с мешком долларов.

- Когда он велел привезти деньги?

- К девяти вечера, - сердито сказала Маня, - звонил мне на мобильный, интересовался, как дела.

- А ты?

- Попросила не нервничать, мол, сижу в банке, жду.

- Хорошо, - пробормотала я, - надеюсь, Александр Михайлович не теряет сейчас времени зря!

Около половины одиннадцатого я стояла на лестнице, прижимаясь спиной к ледяной стене.

Несколько милиционеров в камуфляже разместились по бокам обшарпанной деревянной двери.

- Поняла, как действовать? - тихо спросил старший из них у Маши.

Девочка кивнула.

- Тогда начали, - велел омоновец.

Маруська позвонила.

- Кто там? - донесся хриплый голос.

- Открой, дядя Гера, - выкрикнула Машка, - я деньги принесла, извини, задержалась!

Загремел замок.

- Доченька, родненькая, - запричитал мерзавец.

Но закончить фразу он не успел, в приоткрывшуюся дверь ворвались вооруженные парни. Понеслись вопли, мат, стук... Маруська подбежала ко мне и вцепилась пальцами в плечо.

- Они его не убьют?

- Нет, - спокойно ответил Дегтярев, - так, бока намнут.

- Идите, - высунулся старший, - готово.

В темной, грязной квартире отвратительно воняло, но мне было не до оскорбленного обоняния.

Комната, куда я влетела, выглядела малопривлекательно. Кровать без постельного белья, стол, прикрытый газетой, драное кресло и клубки пыли на полу. У окна в инвалидном кресле сидел Гера.

Я вздрогнула. Похоже, мужик и впрямь без ног.

- Ну, - резко сказал шедший следом Дегтярев, - рассказывай, в какую американскую клинику собрался? Что такую дорогую выбрал, а, голубок?

Гера испуганно забормотал:

- Это не я, ей-богу, не я...

- А кто?

- Иван Иванович.

Дегтярев скривился:

- Давай без ерунды. Знаешь, столько раз в своей жизни я слышал про Ивана Ивановича Иванова! Уже неинтересно! Ребята, тащите его в автобус!

- Ну честно, - взвыл калека, - так он назвался! Иван Иванович!

- Дальше, - потребовал полковник.

- Подошел ко мне в метро и спросил: "Хочешь штуку баксов?"

Игорь насторожился.

- Что надо делать?

Иван Иванович изложил план и дал фотографию.

- Ну-ну, - покачал головой Дегтярев, - положим, мы тебе поверили, говори телефон Ивана Ивановича.

- Не знаю.

- Адрес?

- Тоже!

- Все, ребята, - хлопнул ладонью по столу Александр Михайлович, - тащите его...

- Ну не вру я, - завопил Игорь, - не вру! Не сказал он мне свои координаты!

- Как же ты деньги передавать собирался?

- Так он сейчас придет сюда сам! Только что звонил, минут десять до того, как эти ворвались!

Полковник резко встал:

- Всем слушать меня!

В операции по взятию преступника нам с Маруськой поучаствовать не дали, заперли в ванной.

Мы слышали лишь отчаянный мат, грохот и вопли:

- Не убивайте!!!

Спустя некоторое время дверь нашей темницы распахнул один из омоновцев.

- Ступайте в комнату, - без всякой улыбки велел он.

Мы с Маней, отталкивая друг друга, ринулись вперед. В комнате сохранилась прежняя расстановка сил, только на полу, между кроватью и столом, широко раскинув в разные стороны ноги, лежал мужчина.

- Знаете его? - поинтересовался Дегтярев.

- Нет! - выкрикнула Маня.

- Лица не видно, - добавила я.

- Покажи, Николай, - велел полковник.

Один из омоновцев схватил лежащего за волосы и не сдержал удивленного возгласа:

- Да он в парике.

- Эка невидаль, - поморщился Александр Михайлович, - что тут неожиданного.

Милиционеры повторили попытку. Я уставилась на украшенную усами и бородой физиономию. Глаза вроде знакомы...

- Ну-ка, - усмехнулся Дегтярев, - дерните красавца за пышную растительность.

Сначала отлетела борода, потом усы...

- Здравствуйте, - вежливо сказал Александр Михайлович, - вот приятная встреча! Вы небось еще в Америке задумали эту историю?

Мой бывший муж Гена кряхтя ответил:

- Это недоразумение. Я американский гражданин и требую приезда консула.

- Может, сюда президента пригласить? - скривился полковник. - Сейчас телеграмму в Белый дом отправлю.

Домой мы попали утром. Дегтярев прошел в мою комнату и сказал, что Генка, покривлявшись немного, признался во всем. Его дела в Америке шли совсем не так хорошо, как он рассказывал нам. Сначала он пытался работать по специальности, но в Штатах полно своих дипломированных врачей. Тогда он задумал начать бизнес. Попробовал торговать медицинскими инструментами, но прогорел, затем решил открыть издательство и тоже потерпел неудачу. Был, правда, короткий период благоденствия, когда он женился на Капитолине. Его американская жена приезжала к нам в Ложкино, мы даже подружились. Но потом Генка сорвался, начал пить, и Капитолина с ним развелась.

Последние годы Гена работал у Генри в учебном заведении лаборантом. Орнитолог считал его своим близким другом, но много платить ему не собирался. А Геннадий, как назло, влез в долги, пытаясь вновь добиться удачи на ниве бизнеса.

Дом его заложен в банке, и, если он в течение марта не рассчитается с кредитором, на имущество наложат арест, и Гена окажется на улице. Мой бывший супруг сломал голову, думая о том, где раздобыть денег. Но Америка не Россия, никто из знакомых вам и копейки не даст, тут берут банковские кредиты. Однако ни одно деньгохранилище не хотело связываться с Геннадием, проводили проверку, узнавали про заложенный дом и отказывали в ссуде. Март приближался, и перспектива оказаться на улице, без средств к существованию, становилась все реальней.

И тут Генри рассказал приятелю про оранжевого гуся, который сошел с ума, летая вокруг Москвы, вернее, возле местечка с диким для англоязычного человека названием "Ложкино".

В голове Генки мигом созрел план. Капитолина, вернувшись в Юм, много рассказывала о нас, показывала фотографии. Название "Ложкино" прочно осело в памяти Генки. А еще он знал, что я теперь богата и живу как у Христа за пазухой.

- Поехали в Россию, - предложил шефу Генка, - ты купишь мне билет, а я заплачу за проживание в доме у моей бывшей жены.

- Я не брала с него ни копейки, - возмутилась я.

- Конечно, - кивнул Дегтярев, - только Генри был уверен в обратном. Тут сказалась разница в менталитете. Русский человек с распростертыми объятиями примет гостей из провинции, а американец возьмет с них за постой.

- Вот почему Генри так нахально себя вел!

- Да нет, он просто весь в орнитологии и не замечает ничего вокруг, - усмехнулся приятель. - Они прилетели, устроились. Ученый начал поиски, а Гена решил потрясти глупую бывшую жену. Правда, он уверяет, что, уже найдя "папу", решил не травмировать Машку и обратился к тебе с просьбой дать ему в долг.

- Ну был такой разговор, - протянула я, - только я отказала, потому что понимала: Гена никогда не вернет денег, а дарить ему огромную сумму я не желаю!

- Тогда он привел в действие план "X", - вздохнул полковник.

- Где он взял фото?

- У вас из альбома вытащил.

- И что, он думал, Маня снимет деньги и никто не заметит?

- Нет, он имел на руках билет с открытой датой, собирался завтра утром отправить сумму через "Америкен экспресс" домой и сам хотел лететь следом, надеясь, что девочка до утра промолчит, а там, пока догадаются, кто автор спектакля, его и след простынет.

- Но как он сумел вывести на компьютер данные гуся? - удивилась я.

Дегтярев крякнул:

- Тут все без обмана. Птица существует на самом деле и носится между Москвой и Ложкином. К этой ситуации Геннадий непричастен.

Генри все еще надеется изловить пташку. Знаешь, что меня больше всего удивляет в этой истории?

- Наивность Маши?

- Нет, Генка отлично понял, увидев первый раз девочку, что она, несмотря на внешность и возраст, совершенный ребенок, который мигом купится на подставу. Странно другое!