Чтение 27–й страницы книги ~Али-Баба и сорок разбойниц~

Наташа плакала:

- У меня ребенок!

- Ерунда, - кипятилась Фира, - посмотри вокруг, тысячи женщин сами поднимают детей.

- Нет, - ныла Наташа, - я не работаю, мы с голоду погибнем.

Это было правдой. Первое, что сделал Семен, - это забрал жену со службы.

- Нечего тебе там делать, - сурово сказал он, - сиди дома, занимайся хозяйством.

Фира великолепно понимала, почему он запретил Наташе преподавать музыку. Ему не нужна в доме реализованная, хорошо зарабатывающая женщина, попробуй подмять под себя такую. Намного легче с домашней хозяйкой, зависящей от тебя материально. На все попытки Фиры помочь подруга стонала:

- Нет, Сеня разозлится. Я буду терпеть, значит, такая мне досталась доля.

Фира сердилась, пыталась переубедить ее, а потом поняла: это чистой воды мазохизм. Наташе нравится страдать, жаловаться на свою беспросветную жизнь, и ничего менять в ней она не собирается!

С тех пор Фира перестала подталкивать Наташу к радикальным решениям. Просто служила ей жилеткой. У Фиры даже неожиданно наладились вполне нормальные отношения с Сеней. Тот терпеть не мог никаких знакомых Наташи и сделал так, что жена осталась практически одна. А вот против Фиры он ничего не имел, даже стал улыбаться при ее появлении, приказывал:

- Ната, добудь коньячок, Фирка глотнет со мной!

Вот так они и жили. Сеня неожиданно разбогател, Наташа терпела все его закидоны. Сеня был тяжелым в быту человеком. Резкий, даже грубый. Мог вылить на пол тарелку не пришедшегося ему по вкусу супа, швырнуть с балкона плохо выглаженную рубашку. Он никогда не сообщал, что задержится на работе, в течение дня практически не звонил жене.

Наташе же вменялось в обязанность караулить его и открывать дверь с улыбкой на устах. Однажды она уснула, так и не дождавшись мужа. Наутро Семен устроил ей феерический скандал.

Еще он терпеть не мог тех, кто пытался с ним спорить. Домашним запрещалось иметь собственное мнение, по любому вопросу авторитетом для них был Семен.

Кроме того, Коротков страшно любил бахвалиться своими приобретениями. Он не выносил, если люди считали, что он обладает чем-то третьесортным.

- У меня все самое лучшее, - твердил Семен окружающим, - супермашина, по спецзаказу, такая одна в России, больше ни у кого нет, только у меня!

Моя квартира самая классная, ее отделывала бригада, ремонтировавшая Кремль! Мои костюмы шьет портной президента, ботинки - дороже нет!

Доходило до смешного. Как-то раз один из друзей Семена заболел гриппом.

- Разве это болезнь! - заявил Сеня. - Вот у меня был грипп! Почти неизлечимый! Подобного ни у кого не было!

Фира лишь усмехалась, глядя на такое ребячество. Ее веселили высказывания Сени, а вот Наташа эхом откликалась на все слова мужа.

- У нас все самое лучшее.

- В моей семье, - частенько разглагольствовал Семен, - ничего плохого случиться не может, у нас все прекрасно. Дом - полная чаша, дочь - отличница.

Последнее было не совсем верно. Катя училась плохо, наука ей не давалась. Семен частенько орал на Наташу:

- Твоя дурная кровь в девчонке бродит. У меня никак не могла родиться такая идиотка!

Но на людях Семен хвалил Катю, он не мог признаться при всех, что его дочь двоечница. Нет, у Семена все должно быть самое лучшее!

Жизнь Коротковых текла по накатанной колее, пока в их семье не появилась Ира. Когда Фира узнала о наличии у Семена еще одной дочери, она сначала онемела, а потом посоветовала рыдающей Наташе:

- Отправь девчонку на медицинскую экспертизу. Мало ли какие мошенники сейчас встречаются!

Наташа, никогда не перечившая мужу, на этот раз решилась и озвучила предложение подруги. Неожиданно Сеня впервые похвалил жену:

- Молодец, это ты правильно придумала, пройдем все анализы, и ситуация прояснится!

Но, когда из лаборатории пришло заключение, Наташе стало совсем кисло. Ира и впрямь оказалась родной дочерью Сени, и он с распростертыми объятиями принял ее. Наташе он пригрозил:

- Только посмей при ком-нибудь заныть! У меня самая лучшая семья!

Пришлось Наташе изображать любовь к Ире.

А вот Кате притворяться не понадобилось, бесхитростная девочка с восторгом приняла сестру, да еще такую яркую, талантливую. Больше всех же был доволен Семен. Катя его раздражала, мямля и дура, вся в Наташу. А Ирина остроумная, блестяще учится, бойкая - вылитый Семен в юности. Неизвестно, как бы сложились отношения в семье дальше, но тут произошло совершенно невероятное.

Вечером двенадцатого июня, эта дата врезалась в память Фиры навсегда, ей позвонила Наташа.

- Прощай, Фирочка, - прорыдала она в трубку, - не верь ничему, я не понимаю.., ужасно... Сеня.., это не я.., не я.., не я...

- Что случилось? - встревожилась Фира, но Наташа уже отсоединилась.

Фира в волнении набрала номер телефона дачи Сени, подошла Ирина.

- Что у вас происходит? - спросила Фира.

- Ничего, - спокойно ответила та, - у нас полный порядок!

- Но мне только что звонила Наташа, - не успокаивалась Базилевич.

- А-а, - протянула Ира, - они с папой поругались.

- Из-за чего?

- Понятия не имею, - прощебетала девушка, - Наташа что-то кричала об измене!

Фира моментально успокоилась. Значит, ничего экстраординарного не случилось, Наталья поймала мужа на очередной бабе. Примерно раз в год у Наташи случался взрыв эмоций, и она скандалила с супругом, за что получала от него по полной программе.

На следующий день позвонила Катя и сказала:

- Мама умерла!

Фира, забыв обо всем, рванулась на дачу. Она влетела в кабинет к Семену и закричала:

- Что случилось?

- Ничего, - каменным голосом ответил он.

Базилевич попятилась.

- Наташа жива?

- Нет!

Решив, что Сеня от горя потерял разум, Фира осторожно предложила:

- Давай вызовем врача.

- Зачем? - пожал плечами Семен. - Тут уж все побывали: и врачи, и милиция, тело увезли.

Фира заплакала:

- Господи, как же это! Инфаркт, да?

- Нет, - абсолютно спокойно ответил Сеня, - она шею сломала.

Фира попятилась.

- Но каким образом?

- С обрыва прыгнула.

- Почему?

Сеня налился кровью и завизжал:

- Сволочь! Дура! Меня обмануть! Меня!!!

Базилевич совсем перепугалась, она хотела было выбежать в холл и вызвать "ОЗ", но Семен цепко ухватил ее за руку.

- Куда рвешься? Хочешь знать о подруженьке правду? Так слушай!

Он с силой пихнул Фиру, та, не удержавшись на ногах, шлепнулась на ковер, Сеня навис над ней и выплеснул на нее ушат гадостей о ее подруге. Фира сидела, боясь пошевелиться, все больше утверждаясь в мысли, что Сеня окончательно сошел с ума. То, что он рассказывал, просто не могло произойти.

Наташа изменила мужу. Причем, что особенно взбесило Сеню, адюльтер продолжался довольно долго и тянулся бы дальше, кабы не случайность. На днях Ира попросили отца:

- Пап, мне надо с антресолей коробку достать, подержи лестницу, а то я боюсь лезть.

- Давай сам достану, - предложил отец.

- Ты же не знаешь, какая коробка мне нужна, - покачала головой Ира.

Сеня пошел с дочерью в кладовку, та влезла на лестницу, стала перебирать вещи и бормотать:

- Ну и полно же тут всего! Где она? Катя сказала, что здесь. Ой, пап, вы чего, сто лет здесь не разбирались?

- Да сволокли на дачу всякую дрянь, - вздохнул Сеня, - я сюда никогда не заглядываю. Надо бы велеть Наталье порядок навести.

- Всякая дрянь навалена, - ворчала Ира, - ну зачем вам вот это?

Перед Сеней появилась старая, неработающая настольная лампа.

- И правда! - возмутился он. - К чему барахло копить. Десять лет назад сломалась, а до сих пор тут лежат.

- А это что? - поинтересовалась Ира.

- Мой портфель, - усмехнулся Сеня, - почтенный дедушка кейса! Давай выкину сразу!

- Ой, там что-то внутри, вроде документы! - пропела Ирина.

Саня схватил потертый кожаный баул, увидел кучу бумаги, машинально развернул один листок и побагровел. Перед ним было любовное письмо, написанное Наташей.

Бросив недоумевающую Иру на лестнице, Семен ринулся в кабинет и там, еле живой от гнева, прочел любовные письма. Почерк жены он великолепно знал. Каждое послание супруги заканчивалось фразой "Милый, верни мне письмо". Наташа явно не хотела оставлять на руках у любовника какие-либо свидетельства своей неверности. Тот же оказался не настолько осмотрителен. Он засыпал Наташу записками самого откровенного содержания, впрочем, она тоже не осталась в долгу. Без всякого стеснения Наташа живописала свои ощущения от страстных объятий. Больше всего Сеню взбесила фраза: "Мой муж - урод и кабан. Никогда в жизни я не получила от него никакого удовлетворения. Разве можно сравнить это сопящее, ничего не умеющее в постели чудовище с тобой, мой сладкий".

Вы можете себе представить, какой скандал разгорелся в доме? Не дай бог вам когда-нибудь стать участником подобного.

Наташа, естественно, отрицала все. Но кто бы ей поверил? Доказательства неверности были налицо, жена спрятала их в таком месте, куда гарантированно никогда не полезет муж.

- Милый, - рыдала Наташа, - ну подумай, зачем бы мне хранить эту гадость?

- Ты дура, - вопил Семен, - небось, когда меня тут не было, перечитывала и балдела, сука! Вон из моего дома.

Как все закончилось, вы знаете. Наташа покончила с собой. Семен не простил жену даже за порогом могилы. Более того, он упорно говорил приятелям, выражавшим удивление по поводу отсутствия Наташи: "Она уехала за границу лечиться!"

Семен не мог допустить даже намека на то, что у него в жизни возникли какие-то сложности. Наташу похоронили почти тайно, без церковного отпевания, что, в общем-то, объяснимо, Ире и Кате было запрещено, во-первых, упоминать вслух имя Наталии, во-вторых, рассказывать кому-либо о ее смерти.

- Он просто с ума сошел, - вздыхала Фира, - даже мне пытался условия ставить. Но я просто перестала появляться в их доме.

Через несколько месяцев после трагической кончины подруги Фира позвонила Кате, чтобы поздравить ту с днем рождения, и узнала еще одну ужасную новость.

Катя стала употреблять наркотики и сейчас находится в клинике, где ее пытаются снять с иглы.

Фира метнулась к девочке и узнала, что Катя с Семеном не общалась, отец не принимал никакого участия в ее судьбе, правда, щедро отстегивал деньги на ее содержание.

- Папа очень переживает, - пыталась оправдать отца Ира, - он просто рассердился на Катю. Знаете, папа верит в то, что она выздоровеет! Он пристроил ее на заочное отделение...

Фира молча выслушала информацию об УПИ.

Катя и Ира одногодки. Но дочь Наташи пошла в школу в семь лет, а Иру Вера отдала в первый класс шестилетней, поэтому и получилась такая странная ситуация. Одна девушка учится в институте, другая только-только получила школьный аттестат.

- Видите, какой папа хороший, - пела Ира, - вот как он любит Катю!

Но у Фиры имелось свое мнение на сей счет. Образование покупается для того, чтобы всем доказать: в семье Семена все отлично.

- Ну не глупо ли так себя вести? - вырвалось у меня.

Фира поморщилась.

- Очень! Только Семен такой! Главное, чтобы все считали, что он в полном ажуре. Он меня не удивил! Я всегда знала, что Коротков мерзавец. Вот кто поразил меня, так это Ира!

- Почему?

Фира откинула с прелестного лба прядь волос.

- Знаете, я перед ней виновата!

- Мой бог, разве вы можете сделать что-то плохое! - с жаром воскликнул я.

- Конечно, - серьезно ответила Фира, - наверное, как и все. Ира показалась мне сначала очень двуличной. Знаете, такая сладенькая пай-девочка, отличница, любимица учителей, тихоня. Она изо всех сил изображала, как любит Наташу и Катю.

Ирина бросалась к мачехе по первому ее зову и присюсюкивала: "Наташенька, хочешь чайку? Лимончик положить?"

Она угождала и Кате, а перед Семеном просто на цырлах бегала, согнувшись пополам...

Все в доме принимали такое поведение Иры за чистую монету, даже Наташа, которой не слишком-то радостно было видеть плод любви своего мужа и посторонней женщины. Один раз она сказала Фире:

- Я думала, что наша жизнь теперь превратится в ад, но Ирина такая ласковая, услужливая. Знаешь, она обо мне больше заботится, чем Катька. Той совершенно все равно, болит у меня голова или нет.

А Ирина сразу просекает ситуацию и говорит: "Наташенька, ложись, отдохни, сейчас я тебе кофейку принесу". Очень приветливая девочка.

Но Фире казалось, что Ирина просто очень искусно притворяется. Иногда Базилевич перехватывала взгляд, которым падчерица провожала мачеху, и вздрагивала. В глазах Иры было все что угодно, кроме любви.

- И как же я ошибалась! - угрызалась сейчас Фира. - В пору прощение у Иры просить. Когда с Катериной случилось несчастье, Ира просто горой встала за сестру. Ведь она ездила в клинику по три раза в неделю. Сеня там вообще не появлялся, я в последние месяцы тоже не показывалась, свои дела затянули, как ни стыдно в этом признаться... А Ира!

Просто молодец! Нет, над этой семьей просто рок висит! Наташа погибла, я до сих пор не верю в этого любовника. Понимаете, я обязательно бы знала, появись в жизни Наташи другой мужчина! Какая-то дикая история. Но я видела письма, они и впрямь написаны рукой моей несчастной подруги.

- А вы не пытались найти аманта <Амант - любовник (фр.).> Наташи?

- Как? Обратного адреса в письмах не было, даже имя его отсутствовало, он подписывался: "Твой Тяпа", а она обращалась к нему: "Заинька", "Котик" или "сладкий мой".

- У Иры был кавалер?

Фира развела руками.

- Понятия не имею. Могу лишь сказать, что она проявила себя как благородный, порядочный человек.

Сеня ужасно переживал, когда Ира пропала, позвонил мне и чуть не плача спросил: "Ира не у тебя?"

Когда с Катюшей случилось несчастье, он даже не вздрогнул, буркнул лишь: "Дурная материнская кровь, моего ничего нет", - а из-за Иры убивался.

Бедная, бедная девочка. Небось ее мерзавцы убили, польстились на драгоценности и хорошую одежду.

Сеня Ире ни в чем не отказывал, баловал, обвешивал золотом, он считал ее своей настоящей дочерью, а Катю не любил.

* * *

Разговор иссяк. Следовало откланяться и уходить. Но я никак не мог заставить себя встать с дивана. Фира смотрела на меня прекрасными бездонными глазами. В них застыло спокойное ожидание.

И тут я, ощущая себя полным идиотом, почувствовал, как к моим щекам приливает кровь. Покраснев, словно глупый подросток, я совершенно неожиданно произнес.

- Фира, если вы сегодня свободны, мы могли бы пойти в ресторан или в Большой зал консерватории на концерт.

Госпожа Базилевич мягко улыбнулась, в ее лице не промелькнуло ни малейшего удивления, очевидно, она давно привыкла к тому, какое впечатление на мужчин производит ее красота. Но она не успела мне ответить. Дверь класса приоткрылась, и в щель заглянул маленький, тощенький мужичонка самого плюгавенького вида.

- Фира, - пропищал он, - извини, мне надо ехать к Левушке, тебе придется одной домой отправляться.

- Надо так надо, - спокойно ответила Фира, не выказывая ни малейшего недовольства, - не волнуйся, милый!

Тщедушное существо кивнуло и исчезло. Я пребывал в состоянии легкой растерянности, вновь повисло молчание.

- Больше спасибо, - нарушила томительную паузу Фира, - но я замужем и не могу принять ваше предложение.

Я постарался сгрести в кучу все самообладание.

Замужем? За этим сушеным кузнечиком? Однако каким образом сей невзрачный тип сумел окрутить такую женщину? Надо было уходить, и тут я от растерянности ляпнул уж совершенную глупость:

- Ну я же не предлагаю вам развестись. Просто сходим куда-нибудь, и все.

Фира снова мягко улыбнулась:

- Спасибо, но я очень люблю своего мужа, и мне приятно проводить досуг лишь с ним!

Очевидно, на моем лице отразилось горькое разочарование, потому что Фира быстро добавила:

- Иван Павлович, вы очень привлекательный мужчина и обязательно найдете женщину, которая вас по достоинству оценит.

Внезапно я совершенно по-детски спросил:

- Вы полагаете?

- Всенепременно, - кивнула Фира и коснулась своей ладонью моего плеча, - я точно знаю!

Тут дверь снова распахнулась, и появилась группа детей, одетых в странные черные костюмы с белыми пятнышками.

- Эфирь Яковлевна, - заныли они, - мы вас заждались.

- Сейчас, крошки-доминошки, - улыбнулась Фира, - можете пока готовиться, а я гостя провожу.

Пришлось мне встать и нехотя двинуться к двери.

Дети, шушукаясь и толкаясь, выстроились изломанной линией.

- Что они будут делать? - спросил я.

Честно говоря, мне хотелось использовать любую возможность, чтобы задержаться хоть на пару минут.