Чтение 27–й страницы книги ~Принцесса на Кириешках~

- За этим сюда и шла.

- Ну и идиотка, - возмущалась Оля, - так рисковать! Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Хочешь, развеселю тебя? Вчера на работе очень смешная история приключилась.

- Давай, - кивнула я, наливая себе кофе, - честно говоря, последнее время я пребываю в отвратительном настроении!

Оля улыбнулась:

- Отправили мы одного дядечку в Израиль, он купил тур на двоих: на себя и жену. Все жаловался, что дорого, лучше бы в Турцию слетать, там, дескать, море, фрукты, никакого терроризма, и путевку за двести долларов нарыть можно. А в Израиле жарко, повсюду шахиды... Но жена требовала поездку на Землю обетованную, у нее там родители жили, вернее, мама, теща этого хмыря, разорившегося на тур.

Очевидно, поговорка "чем дальше, тем роднее" в отношении этого мужика не сработала, тещу он ненавидел по полной программе и, пока оформлял бумаги, успел прожужжать Оле все уши про то, какая та противная, злопамятная, умудряющаяся даже на большом удалении от Москвы настраивать дочь против мужа. В конце концов клиент настолько надоел Оле, что та была готова сама оплатить ему билет, лишь бы избавиться от зануды!

Когда дядька наконец-то улетел, Оля перевела дух и успокоилась. А зря! Буквально через неделю после того как противный клиент отправился в Иерусалим, оттуда позвонил туроператор, с которым работает "Ариадна". Представитель принимающей стороны со стоном начал жаловаться Ольге. Оказывается, на следующие сутки после приезда зятя теща скончалась. Ничего странного в ее смерти не было, пожилой даме перевалило за девяносто, и она просто не проснулась утром, умерла во сне. Счастливый, легкий конец.

- И в чем проблема? - удивилась Оля. - К нам какие претензии? Мы свои обязательства выполнили.

- Этот идиот требует, чтобы "Ариадна" помогла транспортировать тело в Москву.

Рано или поздно все туристические компании непременно сталкиваются с такой проблемой, как кончина клиента за пределами России, и на такой случай имеется специальный план действий. Но тут-то мужик, подписавший с "Ариадной" соглашение, был жив!

Оля спокойно ответила:

- Предупреди идиота сразу, что перевоз влетит ему в копеечку, пусть уж лучше тещу в Иерусалиме хоронит, дешевле будет.

- Так уж растолковывал кретину, - взвился собеседник, - он ни в какую не соглашается маму жены Тут упокоить, хочет с собой увезти.

- Кто бы мог подумать, - с огромным удивлением воскликнула Ольга, - мне он показался жадным и, мягко говоря, недолюбливающим милую тещу!

Из трубки послышался протяжный стон.

- Ты же не знаешь, чем он аргументировал свое желание увезти тело!

- И чем?

- Если стоишь, то сядь, - ответил представитель принимающей стороны, - прикинь, пришел ко мне в кабинет и на полном серьезе заявил: "В вашей Израиловке, говорят, чудеса случаются. Один тут покойник уже воскрес, я так рисковать не могу. Лучше уж потрачусь, увезу ее в Россию и буду знать, что она умерла навсегда".

Я разинула рот. Ну и ну! Вот это аргументация. Из коридора послышалось тихое шуршание.

- А ну брысь, - топнула ногой Оля, - ужасно!

Тут мыши.

- Грызуны в доме?!

- Ага, - кивнула Оля, - не пойму, откуда взялись. Вчера ночью в моей комнате шуршали, сегодня в коридоре.

- Ты путаешь, скорей всего, это собаки...

- Вот же они все спят на диване, - ухмыльнулась Оля, - хороши охранники, ни хрена не слышат, все им побоку, шуршат в коридоре, сопят, чавкают! Ну зачем такие собаки нужны? Не понимаю! Ладно, побегу!

Оля быстро, забыв попрощаться, ушла из кухни.

Я тоже встала. Зачем заводят таких, неспособных нести караульную службу, животных? Ей-богу, не знаю! Наверное, для того, чтобы доставить себе радость.

Глава 30

Со двора послышался звук работающего мотора, потом скрип открывающихся ворот. Ольга уехала на работу. Я потопталась немного между плитой и мойкой, а потом отправилась в ванную комнату, чтобы еще раз посмотреть на свое лицо. Может, все-таки покрыть его более темной пудрой? Пятна сильно поблекли, но все равно пока видны. Полюбовавшись на себя, я изменила цвет лица и тут же поняла, что нежно-розовая помада никак не годится для нового имиджа, требовалась интенсивно-красная. Такая, кажется, есть у Лизы. Впрочем, у девочки горы косметики, в ее тумбочке можно отыскать что угодно!

Я пошла в нашу спальню. Путь лежал мимо кухни.

Когда я поравнялась с открытой дверью, оттуда раздалось осторожное шуршание.

Я не принадлежу к категории женщин, которые падают в обморок при виде крохотной мышки, и в пищеблок собралась заглянуть с крайней осторожностью лишь по одной причине: грызуны очень пугливы, услышат легкий шум и мигом исчезнут, а мне точно нужно знать, кто сейчас орудует на кухне: хвостатые серые безобразницы или ветер, ворвавшийся в окно, шевелит лежащие в углу пакеты?

Стараясь производить как можно меньше шума, я тихонечко сунула нос в проем двери и замерла. Возле помойного ведра стоял, согнувшись. Лев Яковлевич.

Он рылся в отбросах. Вдруг академик выпрямился.

Я метнулась назад в коридор и вбежала в гардеробную.

Дверь полушкафа-получулана закрылась без скрипа, в крохотную щелку между косяком и створкой было отлично видно Льва Яковлевича. Руки его сжимали белую баночку с чудо-пилюлями.

- Эй! - крикнул академик, запихивая вынутую из помойки добычу в карман. - Эй! Есть дома кто живой! Ау! Ася! Оля! Евлампия! Лиза! Кирилл! Сергей!

Катя! Юля! Кто-нибудь!

Я пришла в полнейшее изумление. Мало того, что академик по непонятной причине лично ковырялся в помойном ведре и выудил оттуда совершенно ненужные ему пилюли! Так он еще, оказывается, великолепно помнит всех по именам! С какой стати тогда он именует меня постоянно Марфой? И вообще он предпочитает сидеть в своем кабинете и не высовываться наружу. Ася носит мужу еду на подносе, Лев Яковлевич ни разу не сел со всеми трапезничать!

- Никого нет! - громко констатировал академик. - Я один, совсем один!

В голосе Льва Яковлевича звучала неприкрытая радость.

- Это очень хорошо, - пропел он и направился к входной двери, - где же наша лопата? Лопата-копата!

Послышался лязг, скрип, затем звук захлопнувшейся железной двери.

Я бросилась в свою спальню, из окна комнаты хорошо виден двор.

Очевидно, Лев Яковлевич совершенно не сомневался в том, что находится дома один. Бодрым шагом, держа в руках лопату, он приблизился к забору и принялся споро ковырять землю. Потом вынул из кармана баночку с пилюлями, швырнул в яму, забросал ее комьями и пошел назад.

Я села в кресло. Что же творится в доме? Сначала академик по непонятной причине изучает выкинутый букет, увядший в комнате Светы, потом "хоронит" капсулы, наполненные рыбьим жиром! Было лишь одно более или менее вразумительное объяснение происходящему: академик Глоткин сошел с ума.

Наверное, безостановочное изучение татаро-монгольского ига способно "сдвинуть" человека по фазе.

Ася поняла, что с мужем творится неладное, и старается не выпускать его с участка! Вот бедная женщина, похоже, ей досталось от жизни пинков по полной программе! Сначала погибает сын, потом сгорает родовое гнездо, дом, в котором она провела детство, следом умирает невестка... Дочь выросла грубиянкой, лишь изредка Оля ведет себя нормально. И у меня очень нехорошие подозрения в отношении этой девушки. Иногда самые запутанные загадки имеют простые отгадки. А любой сыщик, изучая дело, прежде всего задается вопросом: кому выгодно было совершить преступление? Что получит преступник? И очень часто ответ бывает банален: деньги!

Оля совершенно бездушное существо. Да, сегодня она была со мной более чем мила, но у истеричных особ приступы гнева частенько сменяются слезливыми признаниями в любви к тому, кого они недавно втаптывали в землю. К брату Оля, кажется, относилась равнодушно, его жену откровенно не любила.

Она великолепно знает свою мать. Ася добрый человек, не способный никого обидеть. Она содержала Светлану, покупала той вещи, машину, украшения.

Оле, наверное, казалось, что мама тратит на постороннюю бабу слишком много средств из семейной кассы. Если Светлана исчезнет, все достанется Оле.

Я встала и пошла на кухню, нестерпимо захотелось кофе. Кому после кончины Аси и Льва Яковлевича достанутся шикарная квартира в центре Москвы, участок в коттеджном поселке и деньги, скопленные семейной парой?

Ответ очевиден: Оле. А если бы Вася не задохнулся при пожаре? Ну, тогда богатство пришлось бы делить пополам! Так кто убил Василия Курочкорябского?

Сестра не способна поднять руку на брата? Увы, некоторых кровные узы не останавливают. Люди, хорошо знакомые с литературой, могут припомнить разные истории, описанные в романах, повестях, сказках... Перечитайте замечательную книгу "Легенды и мифы Древней Греции", ей-богу, она страшнее любого детектива.

В глубокой задумчивости я вошла на кухню, услышала знакомую трель мобильного и схватила лежащий на столе аппарат.

- Вы просили сообщить, когда он придет в себя, - тихо прошуршал незнакомый женский голос, - так вот, сейчас он почти вменяемый, можете приехать, только поторопитесь! А то, не ровен час, его снова унесет.

Я хотела было воскликнуть: "Вы ошиблись номером!", но следующая фраза мигом заставила меня прикусить язык.

- Слышите меня? Петр Яковлевич Глоткин сейчас может говорить.

Я кашлянула:

- Угу.

- Он очень плох, может, это последний раз, когда он пришел в себя, - докладывал голосок.

- Угу.

- В общем, торопитесь.

- Куда?

- Как это? Сюда.

- Куда "сюда"?

- Это Курочкорябская? - недоуменно поинтересовались на том конце провода.

- Да, - соврала я.

- Вы забыли, где живет Петр Яковлевич?

- Конечно, нет.

- Тогда в чем дело? Что у вас с голосом?

- Прямо беда, - старательно покашливая, ответила я, - извините, аллергия началась.

- То-то я не могу понять, вы это или не вы!

- Я. Но вот уверенности в том, что разговариваю именно с вами у меня нет!

- Что-то я вас не понимаю.

И неудивительно, я сказала на редкость корявую фразу!

- Так же, как и вы, я не вижу во время разговора своего собеседника, - принялась шептать я, прижимая к уху мобильный, - вдруг это розыгрыш? Вы кто?

- Рая.

- Замечательно! Ну-ка скажите адрес Петра Яковлевича, если верный назовете, то я прямо сейчас приеду!

- Деревня Опушково, дом три, - недоуменно ответила Рая, а потом воскликнула:

- Знаете, все это очень странно. Может, у вас семейное помешательство? В общем, так! Приезжайте прямо сейчас. Мне больной не нравится. То все лежал, спал, а теперь мечется и таблетки, которые ему выписали, не помогают. Ясно? Усекли?

- Уже несусь, - ответила я.

Пи-пи-пи - понеслось из трубки. Я уставилась на мобильный, потом сунула руку в карман брюк и вытащила еще один. Ситуация моментально прояснилась. У Оли и у меня модель сотового одна и та же.

Мне телефон подарил на день рождения Сережка, и произошло это после небольшой ссоры.

- Все приличные люди давным-давно перешли на современные модификации, - дудел Сережка однажды вечером, увидев мой мобильник, - сей раритет давно пора на помойку отправить. Купи себе что-нибудь приличное!

- Какая разница! - возразила я. - Этот хорошо работает, и ладно.

- Фу, стыдобища! - не успокаивался Сережка.

- Мне без разницы.

- Денег разве нет?

- Есть!

- Тогда в чем дело?

- Жаба душит, - честно призналась я, - ну с какой стати менять нормально работающий аппарат на новый?

- Из-за дизайна!

- Вот глупость!

- Вовсе нет, - обозлился Сережка, потом он на секунду замолк и продолжил:

- А если у тебя Лизавета попросит тугрики на новый аппарат, дашь?

- Конечно.

- А на себя жаль?

- Ага.

- Уродище, - прошипел Сережка, - я просто корчусь, когда ты эту помойку к уху подносишь!

- От негативных эмоций легко избавиться, - улыбнулась я, - просто не смотри на меня, и делу конец.

Сережка хмыкнул и ушел. Через неделю, на свой день рождения, я получила новенький аппарат. А все мобильники этой фирмы имеют одинаковый набор мелодий. У нас с Олей телефоны с одинаковыми "позывными", да и цвет панели идентичный, темно-фиолетовый. Младшая Курочкорябская забыла сотовый дома, если бы он как две капли воды не походил на мой, я ни за что бы не схватила чужой мобильник. Мама еще в раннем детстве растолковала мне, что читать чужие письма и подглядывать в щелку за людьми неприлично!

Положив телефон Оли на стол, я схватила ключи от машины и побежала к выходу. Наверное, мама была бы недовольна сегодня своей дочкой. Я не играю на арфе, сплю в обнимку с собаками и иногда без всякого зазрения совести подсматриваю за мужчинами и женщинами. Представляю, в какой ужас пришла бы мамуля, узнав, что выращенная в оранжерейных условиях дочурка превратилась в почти профессионального детектива! Просто вижу, как она всплескивает руками и восклицает: "Котеночек! Но это же не комильфо! Если ты поняла, что человек на самом деле звонит не тебе, следует объяснить ему его ошибку и повесить трубку!"

И что мне сказать в свое оправдание? "Я должна всенепременно найти убийцу Василия Курочкорябского, чтобы спасти свою семью?" И вообще, во времена моего детства о мобильных телефонах даже не слышали! Мама понятия не имела о сотовой связи.

До деревни Опушково я добиралась около двух часов. Сначала перепутала поворот и покатила не в ту сторону. То, что я совершила ошибку, стало понятно лишь тогда, когда колдобистая дорога, упершись в полуразрушенное здание, оборвалась.

Я вытащила карту, поняла, что свернула влево, не доехав до нужного проселка, и, вздыхая, покатила назад.

Не так давно Вовка ездил в Германию. Представителей московской милиции пригласили немецкие коллеги. Костин вернулся в полном восторге, он долго рассказывал нам о всяких поразивших его воображение "фрицевских" примочках. Но самое незабываемое впечатление на него произвели две вещи. Первая - это невероятная законопослушность немцев.

- Вы не поверите, - всплескивал руками майор, - но там люди замирают на тротуаре при виде красного света и не двигаются, даже если вокруг не видно ни одной машины. А еще нас повезли в предместье Берлина по довольно узкому шоссе, всего две полосы, одна ведет из столицы, другая - в обратном направлении.

Естественно, мы попали в пробку. Шофер оперся на руль и задремал. Наши менты устроились на заднем сиденье, сопровождающий их переводчик - около водителя. В тоске простояли минут пять, потом Гена Решетов предложил:

- Встречка-то свободна, давайте по ней потихонечку объедем затор.

- Каким образом? - вскинулся переводчик.

- Да просто, - пояснил Генка, - включить фары и рвануть по свободной полосе.

- Что вы! - испугался немец. - Подобное строго-настрого запрещено правилами дорожного движения!

Гена на секунду притих, но потом отмер:

- И никто их не нарушает?

- Нет, конечно, - пожал плечами сопровождающий, - закон есть закон.

- Но вы же милиция, - настаивал на своем Геннадий, - имеете право! Или, когда гонитесь за преступниками, тоже в пробке паритесь?

Переводчик без тени улыбки ответил:

- Погоня за тем, кто нарушил закон, естественно, ведется при включенных спецсигналах и без ограничений в скорости.

- Так поехали! Врубай сирену.

- Сейчас мы не при исполнении, - объяснил толмач, - едем на экскурсию, как обычные граждане, поэтому обязаны стоять, как все.

- Офигеть можно, - пробормотал Гена, - вы ненормальные! Иметь моргалку и давиться в пробках.

Но еще больше, чем законопослушность немцев, Вовку поразила их аккуратность и страсть к чистоте.

Наши милиционеры поездили по "Подберлинью", на пути то и дело попадались деревеньки. Выглядели они словно однояйцевые близнецы: небольшие аккуратные домики, кирха, море цветов, низкие заборчики, школа, магазин, дети в шортах... И невероятная чистота вокруг. На крышах зданий громоздились телеантенны, во многих дворах имелись надувные бассейны. А когда Вовка с приятелями, побывав на очередной экскурсии, отправился поесть в скромное придорожное кафе, то он увидел там на столике компьютер, подключенный к Интернету, а потом, зайдя в местный туалет, испытал шок. Сортир в крохотной кафешке, расположенной в богом забытом местечке, сверкал невероятной чистотой. Над раковиной висела полочка, на которой лежали нераспечатанные упаковки с зубными щетками, стояли дезодоранты и пакеты с женскими прокладками. Не говоря о жидком мыле, бумажных полотенцах, ватных шариках и изогнутых пластиковых линейках, назначение которых Костин не понял. На противоположной стенке обнаружился шкафчик, а в нем бумажные стаканчики, памперсы, разноцветные пуговицы, нитки, иголки, ножницы... Стоит ли упоминать, что туалетной бумаги там было пять сортов?

Никакие красоты Германии, ни один из ее многочисленных музеев, ни местные полицейские участки, оборудованные по последнему слову техники, не произвели на Вовку такого впечатления, как тот придорожный сортир.

К сожалению, в нашей стране все не так. Стоит отъехать пару километров от столичной Кольцевой автодороги, как вы попадаете в глухие места, куда цивилизация еще и не заглядывала. Какие туалеты с прибамбасами! Да во многих деревеньках воды нет, несчастные бабы по сию пору ходят с ведрами к колодцам.

Опушково оказалось именно таким местом - без центрального водопровода и, похоже, газа. Штук десять покосившихся избенок, здание сельпо и несколько "новорусских" коттеджей, стоящих на небольшом удалении от нищего поселка.

Чуть не прикусив язык, я протряслась по колдобистой дороге и уткнулась в покосившиеся ворота, смело выкрашенные ярко-оранжевой краской. Калитки в них не было, пришлось распахнуть тяжелые створки и крикнуть:

- Эй, хозяйка, выгляньте наружу!

На крылечко вышла полная женщина в телогрейке.

- Тебе чего? - сухо спросила она.

- Приехала вот по вашему звонку, вы велели поторопиться, - заулыбалась я.

Женщина внимательно оглядела меня и констатировала:

- Ты не Курочкорябская!

- Правильно, она сама приехать не смогла, меня прислала.

Хозяйка хмуро насупилась. Я предполагала увидеть подобную реакцию и заранее подготовилась к разговору. Достала с заднего сиденья пакет.

- Вот Олечка гостинцев прислала: конфеты, колбасу, сыр, бутылку водки "Дамская"...

- На фига она мне? - скривилась хозяйка. - Я не пью вообще.

- Подарите кому-нибудь, - я продолжала цвести улыбкой.

Баба молча буравила меня взглядом.

- А ну постой тут, - велела она и исчезла.

Я осталась во дворе в обнимку с пакетом. Приходилось только удивляться странному поведению тетки.

Обычно деревенские жители любят подарки и радуются, как дети, получая их. И ведь я купила самые подходящие для селян продукты: шоколад, сырокопченую колбасу, водку "Дамская". Такое в деревне берут лишь на Новый год, потому что пенсии и зарплаты у местных жителей невелики.

- Эй, - снова вышла на крыльцо хозяйка, - иди сюда. Скидавай ботинки-то! Воды не наносишься полы за каждым мыть.

Я покорно сняла коротенькие сапожки, прошла по разноцветным самодельным половикам до низкой двери и остановилась.

- Толкай, чего замерла, - поторопила меня хозяйка.

Я навалилась на створку и очутилась в небольшой комнатенке. Из мебели тут были громоздкий шкаф с зеркалом, две табуретки и кровать с никелированными спинками. Ложе накрыто цветастым одеялом, под которым виднелись очертания лежащего тела. Лицо больного человека заслоняла плотная фигура мужчины, сидевшего у изголовья спиной ко входу. Плечи парня обтягивал бордовый свитер. Что-то показалось мне знакомым, но я не успела сообразить, что именно. Мужик повернулся и ехидно произнес:

- Ну, Евлампия, добрый день! Как доехала? Быстро дорогу нашла?