апельсины! А бульон какой, а вино! А курятина какая! Век бы не уходила
оттуда!
Доррит тоном, предназначенным для ушей Мэгги, словно рассказывая детскую
сказку, - а когда уж больше нельзя было там оставаться, она оттуда вышла. Но
с тех пор ей лет не прибавляется, так и осталось десять на всю жизнь...
например, ей случалось засмеяться, она никак не могла перестать, и это было
очень нехорошо...
Но прошло несколько лет, и Мэгги захотелось исправиться; она очень
старалась, и мало-помалу послушанием и прилежанием добилась того, что ей уже
разрешили уходить и возвращаться когда угодно, и она стала сама зарабатывать
себе на хлеб и теперь зарабатывает достаточно, чтобы ни от кого не зависеть.
Вот, - сказала Крошка Доррит, снова ударяя одной ее ладонью о другую, - вот
вам и вся история Мэгги, которую она сама может подтвердить!
этой истории - даже если бы он не слышал слова "маменька", даже если бы не
видел ласкового поглаживания хрупкой маленькой руки большой шершавой
ладонью; даже если бы от его глаз укрылись слезы, выступившие на выпученных
глазах; даже если бы до его ушей не долетело короткое всхлипыванье,
оборвавшее нелепый смех. И сколько не вспоминал он потом эту темную
подворотню, исхлестанную дождем и ветром, эту корзинку залепленного грязью
картофеля, дожидавшегося, чтобы его снова вываляли в грязи, все это никогда
не казалось ему таким обыденным и неприглядным, как оно было на самом деле.
Никогда, никогда!
из подворотни, хотели было направиться прямо к воротам тюрьмы. Но им
пришлось остановиться по дороге у бакалейной лавки в угоду Мэгги, непременно
желавшей выказать перед ними свои познания. Она с грехом пополам умела
читать и довольно бойко разбиралась в жирных цифрах, проставленных на
ярлыках с обозначением цен. Ей даже удалось, храбро выпутываясь из ошибок,
одолеть афишки, на которых настойчивые человеколюбивые увещания: "Пробуйте
нашу Леденцовую Смесь, Пробуйте нашу Семейную Ваксу, Пробуйте наш Ароматный
Черный Чай "Померанцевый букет", Лучший из Существующих Сортов Цветочного
Чая" - перемешивались с не менее настойчивыми призывами остерегаться
подделок и подражаний. И, видя, как лицо Крошки Доррит розовеет от
удовольствия при каждой новой удаче Мэгги, Артур Кленнэм готов был без конца
изучать свод премудростей бакалейной витрины, состязаясь в упорстве с дождем
и ветром.
распрощался с Крошкой Доррит. Никогда еще не казалась она ему такой
крошечной, как в ту минуту, когда входила в ворота вместе с Мэгги -
маленькая маменька и ее большое дитя.
клетку, и дверца затворилась снова; Артур проводил ее глазами и пошел домой.
ГЛАВА X, заключающая в себе всю науку управления
было самым важным учреждением в государстве. Ни одно общественное
предприятие не может осуществиться, не будучи одобрено Министерством
Волокиты. Оно - всюду, где только запахнет жареным, что бы ни жарилось,
огромный общественный гусь или малюсенькая общественная куропатка. Нельзя ни
совершить заведомо справедливый поступок, ни исправить Заведомую
несправедливость, не получив на то особого разрешения Министерства Волокиты.
Если бы возник в наши дни новый Пороховой заговор * и был раскрыт за полчаса
до взрыва, кто осмелился бы спасать парламент, не дожидаясь, пока
Министерство Волокиты назначит полдюжины комиссий, составит полбушеля *
протоколов, разошлет несколько мешков циркуляров и накопит такое количество
не слишком грамотной переписки, которым можно бы забить целый фамильный
склеп.
мужи открыли один великий и непревзойденный принцип, исчерпывающий все
трудное искусство управления страной. Оно первым сумело усвоить этот
благодетельный принцип и с успехом стало руководствоваться им в своей
официальной деятельности. Как только выяснялось, что нужно что-то сделать,
Министерство Волокиты раньше всех других государственных учреждении
изыскивало способ не делать того, что нужно.
улавливалась самая суть вышеупомянутого принципа, и несравненное уменье
применять его на деле привело к тому, что Министерство Волокиты стало играть
главную роль в нашей общественной жизни, а наша общественная жизнь - стала
тем, что она есть.
разрабатывался также всеми другими государственными учреждениями и
политическими деятелями. Правда, каждый новый премьер-министр и каждое новое
правительство, придя к власти благодаря обещанию сделать то-то и то-то,
сейчас же употребляли все усилия на то, чтобы этого не делать. Правда, те
самые избранники народа, которые во время избирательной кампании метали
громы и молнии из-за того, что то-то и то-то не было сделано, и грозно
требовали у сторонников кандидата противной партии ответа, почему то-то и
то-то не было сделано, и громогласно утверждали, что оно должно быть
сделано, и торжественно ручались, что оно будет сделано, - назавтра после
всеобщих выборов уже ломали голову над тем, как устроить, чтобы оно не было
сделано. Правда, сущность дебатов обеих палат с начала и до конца сессии
сводилась к пространному обсуждению вопроса, как не делать того, что нужно.
Правда, тронная речь при открытии сессии гласила примерно следующее: Лорды и
джентльмены, вам нужно сделать многое, а потому приглашаю вас разойтись по
своим палатам и приступить к изысканию способа не делать того, что нужно.
Правда, тронная речь при закрытии сессии гласила примерно следующее: Лорды и
джентльмены, вы славно потрудились в течение нескольких месяцев, блюдя свой
верноподданнический и патриотический долг; вы ревностно старались не делать
того, что нужно, и вам это удалось; а потому, призвав благословение божие на
урожай этого года (я говорю о хлебе, а не о политике), приглашаю вас
разъехаться по домам. Все это правда, но Министерство Волокиты пошло еще
дальше.
работал этот чудодейственный универсальный двигатель государственного
управления: не делать того, что нужно. И если вдруг оказывалось, что
какой-то недогадливый чиновник намеревается что-то сделать, и возникало
малейшее опасение, как бы непредвиденный случай чего доброго не помог ему в
этом, Министерство Волокиты всегда умело с помощью циркуляра, отношения или
предписания вовремя погасить его пыл. Именно дух общественной пользы, столь
сильный в Министерстве Волокиты, побуждал его вмешиваться решительно во все.
Механики, натуралисты, солдаты, моряки, составители прошений, авторы
мемуаров, жалобщики, ответчики по жалобам, разбиратели жалоб, барышники,
жертвы барышников, те, кому не удалось получить заслуженной награды, и те,
кому удалось не понести заслуженного наказания, - все без разбора
оказывались погребенными в бумажных недрах Министерства Волокиты.
Какой-нибудь неудачник, обремененный горестями, или составитель проекта
всеобщего благосостояния (что в Англии является верным средством нажить себе
горести, если их не имеешь) долго мыкается по различным государственным
учреждениям - в одном его запугивают, в другом обманывают, в третьем водят
за нос, но вот, наконец, благополучно выбравшись, он попадает в Министерство
Волокиты, и больше ему уже никогда не увидеть света божьего. Заседают
комиссии, бормочут докладчики, строчат протоколы секретари, множатся
выписки, справки, акты, копии, и глядишь - человека не стало. Коротко
говоря, все дела, вершащиеся в стране, проходят через Министерство Волокиты,
за исключением тех, которые застревают в нем, а имя таким легион.
Порой жалкие демагоги, полагавшие в своем невежестве, что истинной заботой
правителей должно быть, как делать то, что нужно, выступали в парламенте с
запросами или даже предложениями по этому поводу. И тогда благородный лорд
или достоуважаемый джентльмен, по ведомству которого числилось ограждение
интересов Министерства Волокиты, клал в карман апельсин и кидался в бой.
Стукнув по столу кулаком, он обрушивался на уважаемого, сочлена,
осмелившегося высказать крамольную точку зрения. Он считал долгом заметить
уважаемому сочлену, что Министерство Волокиты не только не заслуживает
критики в данном вопросе, но что оно достойно одобрения в данном вопросе -
что оно выше всяких похвал в данном вопросе. Он также считал своим долгом
заметить уважаемому сочлену, что хотя Министерство Волокиты всегда и во всем
бывает право, но никогда еще оно не было до такой степени право, как в
данном вопросе. Он также считал своим долгом заметить уважаемому сочлену,
что, если б у него было больше уважения к самому себе, больше такта, больше
вкуса, больше здравого смысла и больше разных других качеств, для
перечисления которых понадобился бы целый толстый лексикон общих мест, он
вообще не касался бы деятельности Министерства Волокиты, особенно в данном
вопросе. Затем, скосив глаза на представителя Министерства Волокиты,
призванного служить ему поддержкой и опорой, он обещал полностью разбить
уважаемого сочлена изложением аргументов Министерства Волокиты по данному
вопросу. При этом обычно происходило одно из двух: либо у Министерства
Волокиты вовсе не оказывалось аргументов, либо благородный лорд или
достоуважаемый джентльмен ухитрялся половину таковых позабыть, а другую
перепутать - впрочем, и в том и в другом случае деятельность Министерства
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Мичурин Артем
Флинт Эрик
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей