пойдете на ночь глядя?
слова знаками. - Будем в пути хоть до полуночи. Чем дальше уйдем, дорогая,
тем лучше.
переночевать в гостинице "Борона и плуг". Не в обиду вам будь сказано, но,
по-моему, вы оба устали. Куда вам смешить?..
тебя, пойдем!
Большое вам спасибо, но мы остановимся где-нибудь дальше. Дедушка, я готова.
стерта нога, и, будучи женщиной, а к тому же и матерью, она до тех пор не
отпустила девочку, пока не промыла ей больное место и не смазала его
каким-то простым домашним снадобьем. Все это было сделано так заботливо и с
такой нежностью - пусть заскорузлой и огрубевшей рукой, - что переполненное
благодарностью сердце Нелл не позволило ей сказать ничего другого, кроме
трепетного "да благословит вас бог". Она оглянулась лишь тогда, когда домик
остался позади, и, оглянувшись, увидела, что вся семья, не исключая и
дряхлого старика, стоит посреди дороги, глядя им вслед. Приветливо кивая
друг другу и махая рукой (причем с одной стороны это прощанье вряд ли
обошлось без слез), они расстались.
около мили, но вот позади послышался стук колес, и они увидели быстро
нагонявшую их повозку. Поравнявшись с ними, возница придержал лошадь и
внимательно посмотрел на Нелли.
дороге. Дайте руку, хозяин, взбирайтесь сюда.
путников. Тряская повозка показалась им роскошным экипажем, а самая езда
восхитительной. Нелли не успела устроиться на соломе в задке, как тут же
заснула - впервые за весь день.
дорогу. Не поленившись спрыгнуть, возница помог ей слезть и сказал, что
город вон в той стороне, где деревья, и что к нему надо идти тропинкой,
которая ведет через кладбище. Туда они и пошли усталым, медленным шагом.
ГЛАВА XVI
солнце уже садилось и, подобно дождю, который кропит праведных и
неправедных*, бросало свои теплые блики даже на место успокоения мертвых,
обещая им, что утром оно засияет снова. Церковь была старая, замшелая,
сплошь увитая по стенам и у паперти плющом. Сторонясь памятников, плюш
взбирался на могильные холмики, где спал скромный бедный люд, и сплетал ему
венки - первые, полученные им венки, которые увянут не так скоро и, может
статься, будут гораздо долговечнее тех, что глубоко высечены на камне или
мраморе и прославляют добродетели, почему-то стыдливо замалчиваемые в
течение многих лет и открывшиеся только душеприказчикам и убитым горем
наследникам усопших.
во славу покойных прихожан, а также в подтверждение текста о бренности
плоти, легшего в основу последней воскресной проповеди. Тощий осел, который,
не будучи приобщен к церковному причту, все же был не прочь и сам дать
собственное толкование этому тексту, стоял один в загоне и, навострив уши,
не сводил голодных глаз со своей причисленной к духовному званию товарки.
могилами, где их усталым ногам было легче ступать по мягкой земле. Зайдя за
церковь, они услышали неподалеку голоса, а вскоре увидели и тех, кому эти
голоса принадлежали.
делом, что не сразу заметили подошедших. Люди эти видимо, принадлежали к
братству бродячих комедиантов - к той их разновидности, которая показывает
проделки Панча, ибо сей герой с крючковатым носом, и подбородком, и сияющей
физиономией, скрестив ноги, восседал на памятнике позади них. Невозмутимость
нрава этого персонажа, может быть, никогда еще не проявлялась с большей
очевидностью, потому что привычная улыбка не сходила с его уст, хотя сидел
он в крайне неудобной позе, поникнув всем своим бесформенным, хлипким телом
и свесив длинный колпак на несуразно тонкие ноги, с риском каждую минуту
потерять равновесие и упасть вниз головой.
вповалку в продолговатом плоском ящике. Супруга и единственное чадо Панча,
лошадка на палочке, лекарь, иностранный джентльмен, который по незнанию
языка объясняется во время спектаклей только при помощи слова "шалабала",
повторяемого троекратно, сосед-радикал, не желающий считаться с тем, что
жестяный колокольчик - это все равно что орган, палач и дьявол - все были
здесь. Их хозяева, видимо, пришли сюда, чтобы произвести необходимую починку
реквизита, так как один из них связывал ниткой развалившуюся виселицу, а
другой, вооружившись молотком и гвоздиками, прилаживал новый черный парик на
оплешивевшую от побоев голову соседа-радикала.
и с любопытством уставились на незнакомцев. Первый, по всей вероятности
кукольник, - маленький человечек с веселой физиономией, лукавыми глазками и
красным носом, - судя по всему, перенял кое-какие черты характера у своего
героя. Второй - он, должно быть, собирал деньги с публики - производил
впечатление человека недоверчивого и очень себе на уме, что, может статься,
тоже объяснялось родом его занятий.
поймав взгляд старика, устремленный на кукол, высказал предположение, что
ему, наверно, никогда еще не приходилось видеть Панча вне сцены. (Кстати
сказать, Панч показывал в эту минуту кончиком колпака на велеречивую
эпитафию и потешался над ней от всей души.) - А почему вы пришли с починкой
именно сюда? - спросил старик, опускаясь рядом на траву и с нескрываемым
восхищением глядя на кукол.
представление в здешнем трактире, и не годится, чтобы наши актеры
ремонтировались у всех на виду.
почему не годится? Почему?
будет неинтересно, - последовал ответ. - Вот, скажем, если бы лорд-канцлер
принимал вас запросто, без парика, - питали бы вы к нему почтение?
Разумеется, нет!
засмеявшись дребезжащим смешком, тотчас же отдернул руку. - значит, сегодня
вечером у вас будет представление? Да?
- И, если я не ошибаюсь, Томми Кодлин в эту самую минуту подсчитывает, во
сколько нам обойдется встреча с вами. Ничего, Томми, не унывай, убыток будет
небольшой!
обоих путников.
надгробного памятника и, швырнув его в ящик, ответил: - Одним фартингом
больше, одним меньше - мне все равно, но меру-то надо знать! Постоял бы с
мое перед занавесом да посмотрел на публику, тогда научился бы разбираться в
людях.
Играл ты привидения в настоящем театре на ярмарках - и во все верил, кроме
привидений. А теперь кругом изверился. Переменился человек, просто не
узнать!
тоном. - Зато я набрался ума-разума, хоть подчас и сам об этом жалею.
него никаких других чувств, кроме презрения, и, вынув одну, показал ее
своему приятелю.
конечно, не найдется?
примадонну, представшую перед ним в столь неприглядном виде. Девочка поняла
всю затруднительность их положения и робко сказала: - У меня в корзинке есть
иголка и нитки, сэр. Дайте я починю. Мне это легче сделать, чем вам.
пришлось так кстати. Опустившись на колени перед ящиком, Нелли сразу же
принялась за работу и справилась со своей задачей на славу.
присматривайся к ней, и интерес этот ничуть не уменьшался, когда его взгляд
падал на ее беспомощного спутника. Как только Нелли кончила починку, он
поблагодарил ее и спросил, куда они идут.
деда.
остановиться в той же гостинице, где и мы. Видите низенький белый дом? Там
дешево берут.
своими новыми знакомцами, но такой совет пришелся ему по душе. Они поднялись
и все вместе вышли с кладбища; старик, как очарованный, держался поближе к
ящику с куклами, висевшему у маленького балагура на лямке через плечо, Нелли
Конан-Дойль Артур
Верещагин Олег
Андреев Николай
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Ильин Андрей