еще не означает, что они не действуют на Лу Баундерби. Она выросла не в
столь счастливых - несчастливых на ваш взгляд, но, по-моему, счастливых -
обстоятельствах, как я, так что, думаю, труды ваши не пропадут даром.
конь в сравнительно естественном состоянии, свободный от узды, которую
светские условности налагают на такую злополучную клячу, как я.
она. - Так оно и должно быть.
что было немалым позором для кидавшего виды джентльмена, подумал: "Как это
понимать?"
родине, - сказала Луиза, все еще стоя перед гостем на том самом месте, где
она остановилась, войдя в гостиную, и все с той же странной смесью
самоуверенности и явного замешательства. - Вы решили указать стране выход из
всех ее затруднений.
стану вас обманывать. Я кое-что повидал на своем веку; и нашел, как и все,
что ничто не имеет цены; только одни сознаются в этом, а другие нет; и я
буду отстаивать взгляды вашего батюшки, потому что те ли, другие ли - для
меня все едино.
другие. Я не отдаю предпочтения никаким взглядам. В итоге всех
разновидностей скуки, которые я претерпел, я пришел к убеждению (если только
"убеждение" не слишком энергичное слово для, моих ленивых мыслей по этому
поводу), что любой набор идей приносит столько же пользы, сколько всякий
другой, и в точности столько же вреда. Один знатный английский род взял себе
прелестный итальянский девиз: "Что будет, то будет" *. Только в этом истина.
опасное, убийственное и весьма распространенное, - видимо, произвело на нее
благоприятное впечатление. Он поспешил закрепить свой успех, заявив с
усмешкой, в которой она вольна была усмотреть или не усмотреть скрытый
смысл:
рядом единицы, десятки, сотни и тысячи, вернее других сулит своим членам и
развлечение и выгоду. Я так же привержен ей, как если бы верил в нее. Я так
же готов содействовать ей, как если бы верил в нее. А что еще я мог бы
сделать, если бы искренне верил в нее?
Баундерби, мы оказались бы самой многочисленной партией нашего государства,
если бы вышли все из рядов, покинув свои случайные места, и выстроились для
общего смотра.
него молчания, оборвал их разговор, предложив перенести семейный обед на
половину седьмого, а покуда обойти с визитами видных избирателей Кокстауна и
его окрестностей. Визиты были сделаны; и мистер Джеймс Хартхаус, умело
пуская в ход свои синие познания, с блеском выдержал экзамен, но при этом
едва не умер от скуки.
втроем. Мистер Баундерби не преминул воспользоваться столь удобным случаем и
обстоятельно рассказал, как вкусно пахли тушеные угри, которые он в
восьмилетнем возрасте покупал на полпенни у уличных торговцев; а также о
свойствах воды, предназначенной главным образом для борьбы с пылью, которой
он запивал сие лакомство. Кроме того, за супом и рыбой он занимал гостя
подсчетами, уверяя его, что он (Баундерби) в отроческие годы съел по меньшей
мере трех лошадей в виде колбас и сосисок. Все эти рассказы Джим выслушивал,
время от времени бросая томное "прелестно!"; и, вероятно, они сильно
способствовали бы его решению завтра же опять отправиться в Иерусалим, если
бы не острое любопытство, которое возбуждала в нем Луиза.
тоненькую, очень красивую, но столь явно не на месте во главе стола, -
неужели нет ничего, что оживило бы эти застывшие черты?"
обличье. Вошел Том. Едва завидев его, Луиза вся преобразилась, и лицо ее
просияло улыбкой.
Хартхауса потому, что он очень долго дивился на ее безучастное лицо. Она
протянула руку - маленькую, изящную, - и пальцы ее охватили руку брата, как
будто она хотела поднести ее к губам.
она любит. Так, так!"
данное ему мистером Хартхаусом, было нелестным, но нельзя сказать, чтобы
незаслуженным.
я приходил вовремя или оставался без обеда!
корпели над перевранным балансом и не принаряжались к обеду.
- лицо вашего брата мне очень знакомо. Не мог ли я встречать его за
границей? Или, может быть, мы учились в одной и той же школе?
границу, а учился дома, в нашем городе. Том, милый, я говорю мистеру
Хартхаусу, что он не мог видеть тебя за границей, - потому что ты никогда
там не бывал.
можно было найти в этом угрюмом молодом человеке, грубоватом даже в
обращении с сестрой. Видно, истомилось ее одинокое сердце и велика была
потребность кому-нибудь отдать его. "Стало быть, верно, что щенок
единственное существо, которое ей дорого, - думал мистер Джеймс Хартхаус,
снова и снова возвращаясь к этой мысли. - Единственное!"
бесцеремонно выражал свое презрение к мистеру Баундерби, усиленно
гримасничая и подмигивая, как только сей независимый муж поворачивался к
нему спиной. Мистер Хартхаус, правда, не отвечал на эти телеграфные знаки,
но за один вечер очень сошелся с Томом и не скрывал своих дружественных
чувств к нему. Когда гость, прощаясь, заметил, что не уверен, найдет ли он в
темноте дорогу в гостиницу, щенок тотчас же предложил свои услуги и вышел
вместе с мистером Хартхаусом, дабы проводить его.
ГЛАВА III
неуклонного подавления всего, что свойственно человеческой природе, вырос
лицемером; однако это несомненно случилось с Томом. Весьма удивительно, что
молодой человек, который никогда и пяти минут не оставался без указки, так и
не научился управлять самим собой; но именно это произошло с Томом. И
совершенно непостижимо, что молодого человека, чье воображение было задушено
еще в колыбели, все еще тревожили какие-то остатки его, выродившись в самые
низменные наклонности; но именно таким феноменом безусловно оказался Том.
гостинице.
долг вежливости предписывал принять приглашение. Прохладительный напиток,
приноровленный к жаркой погоде, - и притом достаточно крепкий, - и табак
более редкого сорта, чем можно было приобрести в здешних краях, быстро
возымели благотворное действие на состояние духа Тома, развалившегося в углу
дивана, и преисполнили его еще большим восхищением к новому другу, занявшему
противоположный угол.
мистера Хартхауса. "Незаметно, чтобы он заботился о своей одежде, - подумал
Том, - а как отлично он одет. Сразу видно светского щеголя!"
ему, что он ничего не пьет, и небрежным движением собственноручно наполнил
его стакан.
сегодня на старика Баундерби? - Том подмигнул и с хитрой миной посмотрел
поверх стакана на своего собеседника.
Тома, спиной к пустой каминной решетке, и, попыхивая сигарой, глядя на него
сверху вниз, сказал:
отпарировал Том.
дружеское "Том", произнесенное таким приятным голосом; и, едва успев
познакомиться, непринужденно болтать с такими холеными бакенбардами! Том был
доволен собой сверх всякой меры.
Никитин Юрий
Шекли Роберт
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Земляной Андрей