Чтение 27–й страницы книги ~Ожерелье королевы~

И он протянул сверток с пятьюдесятью луидорами, не коснувшись ее даже
кончиками пальцев.

Как только золото очутилось у нее в кармане, два коротких удара в
дверь, выходившую на улицу, заставили Оливу подскочить к окну.

- Боже милостивый! - вскричала она. - Бегите скорее, это он!

- Он? Кто - он?

- Босир... Мой любовник... Пошевеливайтесь, сударь!

- Очень нужно!

- Слышите, как он колотит? Он выломает дверь!

- Так откройте ему! И какого черта вы не дали ему ключи?

Незнакомец уселся на софу, бормоча себе под нос:

- Я должен посмотреть на этого чудака и увидеть, что он собой
представляет.

Удары в дверь продолжались, перемежаясь с проклятиями, поднимавшимися
куда выше третьего этажа.

- Ступайте, мамаша, ступайте и отворите дверь! - в бешенстве крикнула
Олива. - А если с вами, сударь, стрясется беда, - что ж, тем хуже для
вас!

- Как вы справедливо изволили заметить, тем хуже для меня! - не
пошевельнувшись на софе, отвечал бесстрастный незнакомец.

Трепещущая Олива прислушивалась к тому, что происходит на лестничной
площадке.

Глава 19

ГОСПОДИН БОСИР

Олива бросилась навстречу разъяренному мужчине с поднятыми кулаками,
с бледным лицом, в костюме, пришедшем в беспорядок; он ворвался в
комнату, испуская хриплые проклятья.

- Оставь меня! - крикнул вновь прибывший, грубо высвобождаясь из
объятий Оливы.

И продолжал, все повышая и повышая голос!

- А, мне не открывают дверь, потому что здесь этот человек! Ах, вот
оно что! Вы мне за это ответите, сударь! - прибавил он.

- А что, по-вашему, я должен отвечать вам, дорогой господин Босир? -
спросил незнакомец.

- Что вы здесь делаете?.. Нет, сперва скажите, кто вы такой?

- Я самый тихий человек, которому вы делаете страшные глаза. Кроме
того, я разговаривал с этой дамой с самыми благими намерениями.

- Да, да, конечно, - пролепетала Олива, - у него самые благие
намерения.

- Помолчи! - рявкнул Босир.

- Ну, ну, - сказал незнакомец, - не рычите так на даму, она
решительно ни в чем не виновата, и, если вы в плохом расположении
духа...

- Смерть всем чертям ада! Вставайте и убирайтесь отсюда, а не то я
уничтожу эту софу и все, что на ней!

Разъяренный Босир сделал широкий театральный жест и, обнажив шпагу,
описал рукою и лезвием круг, по меньшей мере, в десять футов.

- Повторяю, - заявил он:

- Вставайте, или вы будете пригвождены к спинке софы!

- По правде говоря, редко встречаются столь несимпатичные люди, -
отвечал незнакомец и левой рукой тихонько вытащил из ножен короткую
шпагу, которую давно уже положил у себя за спиной, на софу.

Зрелище было любопытное.

С одной стороны, кое-как одетый, пьяный, дрожавший Босир, не попадая
в цель, не придерживаясь какой бы то ни было тактики, наносил прямые
удары неуязвимому противнику.

С другой стороны, на софе сидел человек, одну руку положив на колено,
а в другой держа оружие, ловко и незаметно отражая удары и хохоча так,
что мог бы напугать Георгия Победоносца.

Босир начал уставать, он задыхался, но ярость его уступила место
невольному ужасу; он подумал, что если эта снисходительная шпага
пожелает вытянуться, проколоть дыру, то проколет ее в нем, в Босире.
Пребывая в нерешительности, он отвел шпагу противника, но удар был
неточен. Противник яростно парировал терсом, выбил шпагу у него из рук,
и та полетела, как перышко.

Она пронеслась по комнате, выбила оконное стекло и исчезла.

Босир не знал, как ему поступить.

- Эй! Господин Босир! - заговорил незнакомец. - Берегитесь: если ваша
шпага упала острием вниз, а в это время там кто-то проходил, то вот вам
и покойник!

Босир пришел в себя, побежал к двери и помчался по ступенькам, дабы
подхватить свое оружие и предотвратить несчастье, которое могло бы
поссорить его с полицией.

А тем временем Олива схватила победителя за руку.

- Ах, сударь, вы изрядный храбрец! - сказала она. - Но господин Босир
- предатель, а кроме того, оставшись здесь, вы меня скомпрометируете;
когда вы уйдете, он, конечно, меня побьет.

- В таком случае, я остаюсь!

- Нет, нет. Бога ради! Когда он бьет меня, я бью его и всегда
оказываюсь сильнее, но это потому, что я с ним не церемонюсь. Уходите
же, прошу вас! Вы подниметесь на верхний этаж и пробудете там до тех
пор, пока он не вернется. Как только он войдет в переднюю, вы услышите,
как я запираю дверь двойным поворотом ключа. Значит, я взяла моего
возлюбленного в плен и положила ключ к себе в карман. И пока я буду
храбро сражаться, чтобы выиграть время, вы уйдете.

- Вы очаровательная девушка! До свидания!

- До свидания! А когда?

- Сегодня ночью, сделайте одолжение.

- Как - сегодня ночью? Вы с ума сошли!

- Да, черт возьми, сегодня ночью! Разве не сегодня состоится бал в
Опере?

- Но подумайте сами: ведь уже полночь!

- Я знаю, но это не имеет значения.

- Но ведь нужны домино!

- Вот вам десять луидоров на костюмы, - со смехом сказал незнакомец.

- Прощайте! Прощайте! Спасибо!

Незнакомец поднялся на верхний этаж. Ничего не могло быть легче:
лестница была темная, а Олива, громким голосом окликая Босира, заглушала
шум шагов своего нового соучастника в делах.

- Иди сюда, бешеный! - кричала она Босиру. Он поднялся на тот этаж,
где его поджидала Олива. Олива схватила его за плечи, втолкнула в
переднюю и, как и обещала, заперла дверь двойным поворотом ключа.

Спускаясь по лестнице, незнакомец имел возможность слышать начало
схватки, в коей, подобно духовым инструментам в оркестре, гремели
оглушительные звуки тех затрещин, которые вульгарно называются тумаками.
Глава 20

ЗОЛОТО

Вот что там происходило.

Сначала Босир был удивлен, увидев, что дверь заперта на засов.

Затем он удивился, что так громко кричит мадмуазель Олива.

Наконец он удивился, войдя в комнату и не обнаружив в ней своего
свирепого противника.

Обыск, угрозы, призыв. Раз человек прячется, значит, он боится, а
если он боится, значит, торжествует Босир.

Олива заставила его прекратить поиски и отвечать на ее вопросы.

Босир, с которым обошлись грубовато, возвысил голос.

Олива, знавшая, что, коль скоро состав преступления исчез, она уже ни
в чем не виновна, кричала так громко, что Босир, дабы заставить ее
умолкнуть, закрыл или, вернее, хотел закрыть ей рот рукой.

Но он просчитался: вполне убедительный и примирительный жест Босира
Олива истолковала иначе. Быстрой руке, приближавшейся к ее лицу, она
подставила руку, столь же ловкую, столь же легкую, какой только что была
шпага незнакомца.

Она ударила Босира по щеке.

Босир сделал боковой выпад правой рукой и ответил ударом, который
отразил обе руки Оливы и заставил покраснеть ее левую щеку.

- Ты злая тварь, - сказал он, - ты меня разоряешь.

- Это ты меня разоряешь, - возразила Олива.

- Тебе не хватало только брать любовников, - заявил он.

- А как ты назовешь всех этих жалких людишек, которые сидят рядом с
тобой в игорных домах, где ты проводишь дни и ночи?

- Я играю, чтобы жить.

- Ив том отлично преуспеваешь: мы умираем с голоду. Блестящее
предприятие, клянусь честью!

- А тебе с твоим предприятием придется плакать, когда тебе порвут
платье, потому что у тебя нет денег, чтобы купить новое. Выгодное
предприятие, черт подери!

- Получше твоего! - в бешенстве закричала Олива. - И вот
доказательство!

Она вынула из кармана пригоршню золотых и швырнула их через всю
комнату.

Когда Босир услышал, как этот металлический дождь зазвенел по дереву
мебели и по плитам пола, у него началось головокружение; можно было
подумать, что это от угрызений совести.

- Луидоры! Двойные луидоры! - воскликнул сраженный наповал Босир.