нам не спится. И я хочу покурить в свое удовольствие. А что за радость
курить, когда не видишь дыма? Жаль, что собаки не умеют курить, Питер. Ты,
бедняга, даже не знаешь, что значит хорошая трубочка в такой вот час.
полон и надежно завинчен. Питер слушал, как хозяин возится в темноте.
Затем чиркнула спичка, желтый огонек озарил лицо Веселого Роджера, и Питер
радостно взвизгнул - было очень приятно вдруг увидеть хозяина. Через
мгновение маленькая лампочка уже отбрасывала на белые стены их убежища
голубоватый свет. Зрачки Веселого Роджера от долгого пребывания в темноте
расширились, и глаза его казались черными. Колючая щетина покрывала щеки и
подбородок. И все же он излучал бодрость, словно назло буре, бушевавшей
снаружи. Воткнув лыжу [индейские лыжи гораздо короче и шире европейских и
имеют овальную форму; на них по снегу не скользят, а ступают] в снежную
стену, он, как на столик, поставил на нее лампочку и дружески подмигнул
Питеру. А потом со вздохом удовлетворения задымил трубкой и, поднявшись на
ноги, оглядел их приют.
себе здесь сколько угодно комнат, а, Питер? Будут у нас и гостиные, и
спальни, и библиотека - и ни единого полицейского на миллион миль вокруг.
Вот что самое приятное во всем этом, Хромуля, - конной полиции мы тут
можем не опасаться. Им и в голову не придет разыскивать нас под сугробом в
этой богом забытой тундре. Ведь так?
на снежном полу, уселся на них лицом к Питеру и продолжал с гордым
смешком:
приходится прятаться, но тут нас никто не разыщет, ищи он хоть миллион
лет. Вот если бы нам удалось отыскать такой же безопасный уголок, где
могла бы жить и женщина... И если бы с нами была Нейда...
сейчас в глазах Веселого Роджера. Этот огонь и странная дрожь в голосе
хозяина говорили ему больше, чем слова, которые он тщетно пытался понять.
наклонился к Питеру. - Мы, Хромуля, сделали большую ошибку и не скоро
догадались об этом. Нам нелегко будет расстаться с нашим Севером, да
только придется. Может, добрые духи Желтой Птицы подразумевали как раз
это, когда они говорили про Далекий Край, где мы с Нейдой найдем счастье.
Далеких Краев на земле полным-полно, Питер, и весной, как только сойдет
снег, чтобы можно было идти, не оставляя следов, мы вернемся к Гребню
Крэгга, заберем с собой Нейду и отправимся туда, где закон нас никогда не
разыщет. Например, в Китай. Там живут люди с желтой кожей... Ну, да нам-то
что? Лишь бы она была с нами! И вот еще...
дыре, уже наполовину засыпанной снегом, которую Мак-Кей прорезал в ледяной
корке сугроба вместо двери. Они привыкли к вою метели. Питер теперь не
вздрагивал от ее пронзительного визга и почти человеческих стенаний. Но
тут вдруг раздался звук, не похожий на все прежние. Это был голос. Не
призрачный голос ветра, а настоящий человеческий голос, и прозвучал он так
близко, что даже Веселый Роджер почувствовал что-то вроде страха. Ему
показалось, что у самого их сугроба кто-то громко выкрикнул какое-то имя.
Но второго зова не последовало. Ветер затих, и снаружи на мгновение
воцарилось безмолвие.
что там, за стеной, бродит волк-оборотень! - Он набил трубку и кивнул: -
Имеется еще Южная Америка. У них там все есть: и самые большие в мире
реки, и самые высокие горы, и такие просторы, что даже волк-оборотень нас
там не разыщет. Ей там понравится, Хромуля! Ну, а если она предпочтет
Африку или, скажем, Австралию, а может, острова Южных Морей... Это еще что
такое?
Потом он вскочил на ноги и недоуменно посмотрел на Питера:
из ружья, верно?
глухо ворчал. Глаза за жесткими кудряшками яростно засверкали, и он
посмотрел на Роджера, прося разрешения разбросать этот снег и выбраться в
воющую тьму. Мак-Кей медленно выбил пепел из трубки и сунул ее в карман.
неразумно, Питер. Ветер - и только. Людей там быть не может. И то, что мы
слышали, не было выстрелом. Ветер...
подветренной стороны, - и когда он наполовину высунулся из него, то почти
не почувствовал ветра.
кроме ее воя. И ничего не видел - даже собственную вытянутую руку.
сверхчувствительными, - заметил он, заползая обратно в голубоватый круг
света и кивая Питеру. - Пора и на боковую, дружок. А для сна лучше места
не найти: свежего воздуха хоть отбавляй, и ни тебе комаров, ни мух, а уж о
полиции и говорить нечего - скоро мы вообще забудем, какой у них вид. Если
ты согласен, выпьем холодного чайку, перекусим...
силами. И то, что Мак-Кей услышал теперь, заставило его вскрикнуть, а
Питер залаял. Из черноты ночи до них донесся женский голос! Как ни был
Роджер поражен и ошеломлен, он сразу понял, что это не ветер и не обман
усталого слуха. Он прозвучал совершенно ясно, этот женский голос, который
пронесся над тундрой, призывая на помощь, и тут же замер, слился с воем
метели. И тем не менее Мак-Кей усомнился. Женщина - здесь? Он судорожно
сглотнул и попробовал усмехнуться. Женщина... в буран, в тысяче миль от
ближайшего селения! Нет, это невозможно.
свете спиртовки было видно, как широко раскрылись его глаза.
дрожал.
Роджер не раз видел этот предостерегающий взгляд своего четвероногого
товарища. Снаружи кто-то был! Или Питера, как и его самого, буран свел с
ума?
Он надел лыжи и поставил лампочку так, чтобы ее свет был виден со стороны
тундры. Потом он выполз через дыру. Питер последовал за ним.
Они слышали пронзительный скрип ледяной крупы, проносившейся над их
головами мириадами дробинок. Ветер доставал до них даже в их убежище и
бросал им в лицо колючую снежную пыль. Перед ними в стонущем мраке
простиралась тундра. Питер посмотрел вверх, ничего не увидел, но все же
понял, откуда брались жуткие стоны, которые он слышал весь вечер: это
ветер хлестал по сугробу.
разыгравшегося над тысячемильными просторами тундры. Потом пришло одно из
тех кратких затиший, когда вьюга, казалось, собиралась с силами и вой ее
постепенно замирал, точно скрип колес быстро удаляющейся гигантской
колесницы. Затем на миг наступила полная тишина, а с севера уже снова
послышался могучий рокот, возвещавший новый взрыв.
не мог долее сомневаться, - а вслед за ним выстрел. Голос действительно
был женский. Насколько Веселый Роджер мог судить, крик доносился из
кромешной тьмы прямо перед ним, и он закричал в ответ. А потом в
сопровождении Питера бросился туда. Новая лавина ветра ударила им в спину
и потащила вперед, точно пену на гребне волны. От неожиданности Веселый
Роджер пошатнулся и упал на колени; в эту секунду он заметил еле видный
огонек своей лампочки у входа в снежную пещеру и ясно осознал, что ему
грозит смерть, если он не сумеет разглядеть в темноте это бледное
пятнышко. Он опять закричал... второй раз... третий. И, втянув голову в
плечи, пошел дальше в темноту.
пещеру и грозившую ему гибель. В этой сумасшедшей сумятице ветра и снега
он слышал человеческий голос. Больше он в этом не сомневался. И голос был
женский! А вдруг кричала Нейда? Вдруг она отправилась следом за ним, решив
во что бы то ни стало отыскать его и разделить с ним его судьбу? Его
сердце мучительно забилось. Какая еще женщина могла идти по его следу
через тысячемильную пустыню тундры? Он начал звать ее:
Веселый Роджер не оглядывался. Он брел вперед вслепую, считал шаги и звал
Нейду. Дважды ему чудился ответный крик - и каждый раз казалось, что этот
призрачный голос совсем близко. Тут ветер ударил ему в спину с особенной
силой, он обо что-то споткнулся и растянулся на снегу. Его рука нащупала
предмет, о который он споткнулся. Это был не снег. Его пальцы коснулись
чего-то мягкого и пушистого. Мужская шуба! Вот пуговицы, пояс и...
бородатое лицо.
тундру, оставив позади себя мгновение тишины. И Роджер крикнул: