особым усердием хлопал Оппиану, потому что в стихах на этот раз шла речь о
подвигах охотника. Рядом с цезарем стояла печальная, строгого вида
женщина, несколько увядшая. Как Вергилиан узнал впоследствии, то была
Аррия, посвятившая всю свою одинокую жизнь изучению Платона и ради этой
цели отказавшаяся от радостей семейной жизни. По другую сторону стоял
Антипатр из Гиерополя, софист, учитель Антонина, ведающий с некоторого
времени императорскими письменными делами, известный тем, что с
необыкновенным искусством составлял послания и декреты. Он также
прославился жестокостью, с какой правил Вифинией, когда был там
проконсулом. Все остальные стояли ниже ступеней, в белых или желтых тогах,
некоторые со свитками в руках.
очарования!
тоге, - это был поэт Скрибоний Флорин, с которым и состоялось тогда у него
знакомство, - бормотал в неопрятную бороду:
глазами и дрожащими худыми руками. - Сафо неповторима!
восторга у слушателей не вызывала и похвалы были умеренными, - может быть,
из зависти или потому, что не все присутствующие могли оценить прелесть
греческого стиха; хлопали же люди из опасения разгневать цезаря, с таким
пылом хвалившего стихи об охоте. Хотя Антонин был еще очень молод, но все
уже знали о его вспыльчивом и не терпящем противоречий характере.
старичок с выразительными глазами, - но, во всяком случае, это не Гесиод.
Хи-хи!
которая милостиво расспрашивала, как он чувствует себя в Риме и что
намерен теперь писать, после поэмы об охоте. Растроганный Оппиан взирал на
Юлию Домну преданными и даже влюбленными глазами. Однако поэму он поднес с
поклоном не ей, а цезарю, как посоветовали сделать друзья. Антонин принял
свиток, обнял Оппиана и поцеловал его в лоб. Вокруг уже говорили на другие
темы. Кто-то расспрашивал Филострата:
поблескивало серебро.
стиль, путаницу, неясность.
Какая ясность мыслей, меткость в выражениях, приятная краткость!
письма так естественны и благородны.
побледнев от волнения, через толпу к возвышению, где возлежала Домна.
это из Антиохии.
голос у нее был теплый, грудной, - они написаны скверно, почти площадным
языком, но ты мог бы сделать из них замечательное произведение. Пиши не
так простодушно, как пишут о Христе, но все-таки с теплотой. Создай образ,
который эллины смогли бы противопоставить богу христиан с его рождением в
вертепе, чудесами, воскресением из мертвых и прочими трогательными
событиями. Ты отлично это сделаешь.
к груди драгоценный свиток, может быть суливший ему известность в веках и,
во всяком случае, милость фортуны.
глазами, оказавшийся председателем "Священного сообщества странствующих
риторов, почитающих Диониса", объяснял Скрибонию, продолжая разговор о
театре:
поднимаясь на кончики пальцев, я в порицание ему заметил, что он
изображает не великого Агамемнона, а высокого ростом Агамемнона.
делал задумчивое лицо и тем передавал величие героя.
стоящая рядом со Скрибонием женщина, похожая на сирийку, вероятно одна из
приближенных матрон Юлии Домны, восторгалась:
раз слезы, когда я гляжу на него!
разговорам, но ни на шаг не отставал от Диона Кассия. Этот сенатор искал
между тем удобного предлога, чтобы представить племянника своего друга и
кредитора Юлии Домне. Однако вокруг было столько людей, добивавшихся чести
поговорить с августой и снискать ее расположение, что они напрасно
пытались приблизиться к ней. Наконец сенатор улучил удобную минуту:
муз!
смущения и зал на несколько мгновений как бы закрыл туман. Он ничего не
видел, кроме пронизывающих душу глаз Юлии Домны. Все так же подпирая
усталую от стихов голову, августа приветливо улыбалась.
утомлена. Как твое имя?
движением головы отпустила сенатора и еще раз улыбнулась поэту. Он
понравился ей бледностью лица и слегка нахмуренными бровями, как это
бывает у людей, обладающих независимым характером. Юлия Домна увидела, что
из тайного помещения за голубой завесой неожиданно появился Люций Септимий
Север, император и супруг.
претория, самого расточительного из римских богачей и, кроме того,
замечательного юриста. Август только что совещался с ним по поводу декрета
о прелюбодеяниях. Север был встревожен. Префект намекал ему на измену Юлии
и даже назвал, якобы случайно, имя любовника, ничтожного человека.
те дни судьбой многих других люден, вышедших из ничтожества, но
вознесенных до самых высоких должностей в государстве лишь для того, чтобы
сбросить их с вершины могущества в пропасть. Этот африканец считался
земляком Севера, может быть даже родственником, и, если верить сплетням,
фаворитом в прежние годы. Император, взойдя на престол, сделал своего
друга префектом претория и позднее женил на его дочери цезаря Антонина.
Говорят, что на свадьбе прислуживали сто евнухов. Но как раз в это время
произошло ужасающее извержение Везувия, лава достигла предместий Капуи, и
римляне видели в событии дурное предзнаменование.
Рима, люди старались не попадаться ему на глаза и поспешно сворачивали в
боковые переулки или поскорее возвращались назад. Сопровождавшие своего
господина рабы кричали замешкавшимся, чтобы они опускали глаза и не смели
смотреть на него. Но Антонин не желал разделить ложе с ненавистной ему
Плаутиллой, надменной красавицей, воспитанной в крайней роскоши, и старик,
привыкший к почестям, дерзнул на борьбу с императором. Кончилось все это
весьма плачевно для честолюбца. Участник заговора Сатурнин, которого
префект претория подговорил убить августа и Антонина, так как этот трибун
был одним из тех, кто имел доступ в императорскую опочивальню, выдал
Плауциана. Север сначала не поверил донесению о предательстве со стороны
любимца, осыпанного милостями. Однако Плауциан имел глупость лично явиться
во дворец, когда ему обманно сообщили о смерти императора и его сына,
впрочем, на всякий случай, надев под тогу панцирь. Это раскрыло намерения
префекта. Антонин велел преторианцу Ксифилину убить Плауциана. Труп
префекта выбросили из окна на улицу, и там прохожие надругались над
ненавистным богачом, а Ксифилин вырвал из бороды убитого, тело которого
еще не остыло, клок волос и со смехом принес этот подарок пораженной
ужасом Плаутилле. Но в те дни, когда взошла слава Оппиана, префект еще
пользовался доверием Севера, и никому и в голову не приходило, что его
Пехов Алексей
Жюль Верн
Сапковский Анджей
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Распопов Дмитрий