Чтение 27–й страницы книги ~Голубые люди Розовой Земли~

производстве хлеба он знал примерно столько же, сколько и многие люди. А
этого мало, чтобы передать драгоценное открытие земной цивилизации народам
других планет.

Может быть, впервые в этот день и в этот час Юрий Бойцов понял, как
важно человеку знать то, что его окружает. Знать и понимать. И ясно себе
представлять, как и что делается. Пусть даже кажется, что эти знания никогда
не пригодятся и что они никому не нужны. Всегда может случиться так, что как
раз они-то и пригодятся, как раз они-то и потребуются.

Ребята долго молчали, каждый по-своему прикидывая и общее положение, и
свою судьбу. И вдруг в тишине, под натужный и ровный шумок двигателей
корабля, по отсекам прокатился жалобный, тонкий, с сипотцой вой. Даже не
вой, а плач. Он был так неожидан и так жалобен, что и Юра, и Зет, и даже,
кажется, суровый Квач вздрогнули и огляделись по сторонам.

- Опять Шарик! - вздохнул Юра и с грустью спросил: - Что же с ним
произошло? Почему он так невероятно вырос?

Глава восемнадцатая

ШАРИК РАССКАЗЫВАЕТ О СЕБЕ

Все задумались, и Зет закричал второй раз.

- Послушайте! - кричал Зет, и его доброе, с оттопыренными ушами лицо,
кажется, порозовело. - Послушайте! Если Шарик не умеет говорить, потому что
у него не так устроен язык, то ведь думать-то он умеет?

- То есть как это - думать? - не понял Миро.

- Ну так. Очень просто. Думать Шарик обязан? Пусть плохо, пусть
кое-как, но думать-то он обязан?

Все опять на мгновение примолкли, и Тэн солидно согласился:

- Обязан. Потому что если он не будет думать, так он даже не поест...

Тэн хлопнул себя по лбу и сурово сдвинул брови:

- Кстати, вам не кажется странным, что Шарик живет, невероятно растет,
а его, в сущности, никто не кормит.

Квач расхохотался.

- Здорово! Выходит, Шарик сам себя питает? Неужели он знает формулы?

- Он, наверно, не формулы знает, - буркнул Тэн. - Он знает, где
хранятся карточки, и умело пользуется ими.

- Недаром он все время сидит на кухне.

- Послушайте! - опять закричал Зет. - Но раз он умеет пользоваться
нашей кухней, значит, он мыслит! Так ведь?

- Выходит, - милостиво согласился Миро.

- А раз он мыслит, значит, мы можем с ним разговаривать. Ведь он знает
наш язык.

Он понимает язык, но сам говорить не может. Но если он может думать на
нашем языке, то...

- Точно! - крикнул Квач.

- Пожалуй, это идея, - сказал Миро.

- Можно попробовать, - решил Тэн.

Юра молчал. Получалось невероятное. Шарик не умеет разговаривать
потому, что у него не так устроен язык и он не может произносить нужных
слов. И в то же время с ним можно разговаривать, потому что он мыслит. Но
ведь нельзя же свою мысль передать другому без слов.

Ведь слова для того и существуют, чтобы передавать мысли. Но если Шарик
не может разговаривать, то он не может и передавать свои мысли. В чем же
дело?

Теперь Юрий не спешил высказывать свои мысли и недоумения. Жизнь среди
голубых людей научила его поспокойней относиться к кажущимся на первый
взгляд несуразностям. Мало ли чего напридумывали ученые с далекой Розовой
земли!

Бойцов привычно посмотрел на Зета, но тот уже поднялся со своего
кресла-кровати и медленно, как будто на спину и плечи ему повесили
непомерный груз, продвигался к коридору. У двери он обернулся и медленно, с
трудом улыбаясь, сказал:

- Сейчас все сделаем.

Квач тоже поднялся и тоже медленно пошел вслед, но остановился у
дверей. Юрий внимательно следил за ними, но ничего удивительного заметить не
мог, пока Зет не передал Квачу четыре блестящих легких шлема - точно таких,
какие были надеты на космонавтах в те часы, когда они бродили по земляничной
полянке на Голубой земле.

Квач, все так же медленно, натруженно шагая, вернулся к креслам и
раздал шлемы товарищам. Юрий повертел шлем и вопросительно посмотрел на
Квача. Тот недовольно поморщился:

- Все забываю, что ты с другой Земли и тебе все приходится объяснять.
Это... Слушай, Миро, объясняй, у тебя получается лучше.

Миро несколько минут глубокомысленно молчал и морщил лоб. Потом
отрывисто и подозрительно спросил:

- Ты знаешь, что при всякой работе выделяется энергия?

Ну, это-то хоть немного Юрий проходил и смело ответил:

- Не совсем так. Для производства всякой работы необходима энергия.

- Правильно! Тогда мне легче. Ну так вот, когда мы мыслим, наш мозг
тоже работает и, значит, вырабатывает энергию для производства этой работы.
А ты знаешь, что всякую энергию можно так или иначе уловить?

- Факт... знаю, - не очень уверенно ответил Юрий, но, подумав, уже
смело подтвердил: - Факт, знаю.

- Ну так вот, энергия, которую вырабатывает мозг, в общем-то мала. Для
работы клеток мозга и, следовательно, для мышления ее, правда, достаточно,
но улавливать ее трудно. Еще и потому, что в процессе мышления участвуют
многие участки мозга. Вот... А наши шлемы улавливают эту энергию, усиливают
ее и передают в пространство. Другие шлемы на других людях ловят эту
энергию, тоже усиливают, и другой человек может знать, что думает его сосед.
Понимаешь?

Ну, сказать, что Юрий все сразу понял, - значит соврать. А когда
понимаешь не все, то задаешь вопрос самый простой, который может помочь
понять более сложный.

- Из чего сделан этот шлем? - не очень уверенно спросил Юрий, опасаясь,
что над ним могут посмеяться.

Но ребята не смеялись.

- Это очень сложный состав - мы и сами его еще не знаем. Но ты ведь
понимаешь главное?

- А чего ж тут не понимать! - с долей гордости пожал плечами Юрий. -
Надеваем шлем, начинаем думать. Мозг вырабатывает энергию...

- Совершенно верно,.- с уважением поддакнул Тэн, но Юрий не обратил на
него внимания.

- Шлем из неизвестного сплава усиливает ее и передает дальше. Другой
человек улавливает... Вернее, не человек, а другой шлем улавливает эту
энергию...

- Опять улавливает, - назидательно вставил Миро.

- А как же иначе? - непритворно удивился Юрий. - Обязательно улавливает
и передает человеку, который носит шлем. И тот понимает первого человека.

- Слушай, ты здорово схватываешь принципы действия.

- А что тут сложного? - уже совсем искренне удивился Юрий. - Это же как
радиопередачи. Певица поет, станция усиливает и передает

радиоволны в воздух" вернее, в пространство. Приемник ловит волны,
усиливает и преобразует в звуки. А люди слушают. Вот и все.

- Да, но тут...

- Знаю, - перебил Юрий. - А тут биотоки. Читал. По радио слышал. Но
принцип тот же самый. А детали я еще узнаю. Когда включим обучающих роботов,
тогда и узнаю.

- Юрка, - воскликнул Тэн, - ты все-таки настоящий парень! Скорее бы
кончался разгон и мы начали бы заниматься как следует.

Зет, видимо, добрался до Шарика и пристроил на его голове шлем для
усиления биотоков мозга - на экране появилась растерянная, страдающая морда
Шарика. Его умные глаза заглядывали, кажется, прямо в душу, и каждый, а Юрий
в особенности, понял, что с Шариком творится нечто ужасное.

Космонавты поспешно надели свои шлемы, и первое, что услышал Юрий, было
странное скрежетание и повизгивание, словно где-то рядом быстро вращался
несмазанный подшипник и его шарики скрежетали и повизгивали. И первое, что
подумал Юрий, было: "Неужели у Шарика в мозгу действительно что-то
отказало?" Но он сейчас же рассердился на себя: нельзя переносить дурацкую
поговорку на серьезные дела. В мозгу нет шариков. В мозгу - клетки. А они не
могут скрежетать или повизгивать.

И в эту секунду ворвался не то голос, не то биоток Зета:

- Система отстроена от помех. Можно начинать беседу.

Вот тогда-то и полились удивительно странные, отрывочные не то слова,
не то мысли, перемешанные с повизгиванием и рычанием. Юрий даже не знал, как
их определить.

- Хочу есть... есть хочу... и-ио-ой, как хочу!.. хр-р-р. Больно...
всему больно... что со мной делается, что делается!.. вот попал так попал...
никто... ни один не хочет помочь... есть хочу... хр-р-р...

- Шарик, милый! - забыв обо всем на свете, закричал Юрий. - Что с
тобой?

Морда Шарика на экране склонилась набок. Он словно прислушивался, но
еще не понимая, откуда звучит голос и чей он.

Глядя на Шарика, Юрий понял, что биотоки не имеют признаков голоса. Кто
бы ни говорил с их помощью, они звучат совершенно одинаково - все зависит от
того, на какую частоту звука настроены шлемы. Пусть у самого думающего будет
пискливый голос, пусть он будет простужен и говорит голосом разбойника - все
равно у всех голос будет одинаковым: чистым и свежим.

Однако понять все это Юрий мог - ведь ему было уже тринадцать лет. А
Шарик этого не понимал - ему шел всего третий год. И потом, он был собакой.
Поэтому он беспомощно шевелил своей огромной головой и косил глазами по