всем громадном городе ее интересует сейчас лишь улица Мари-Роз, куда она и
устремляется по приезде.
Тихая улица на окраине Парижа. Четырех- и пятиэтажные спокойные
каменные дома. Глухие каменные заборы и тенистые сады. Торцовая мостовая...
На этой улице в доме No 4 живут Ульяновы, куда они недавно переехали с
улицы Бонье.
Встречей с Владимиром Ильичем будут возмещены все треволнения и
огорчения последних лет...
Надежда Константиновна и Владимир Ильич встречают Землячку, как своего
человека, да она и в самом деле свой человек - вот уже десять лет они не
просто знакомы, а связаны общей борьбой.
Розалия Самойловна приходит под вечер - она знает, как занят Владимир
Ильич, и боится оторвать его от работы.
- Как удачно! - встречает Надежда Константиновна гостью из России. -
Владимир Ильич каждый день с утра работает в Национальной библиотеке, а
после двух - милости просим. По вечерам у нас толчея непротолченная...
Владимир Ильич приветствует Землячку мягкой улыбкой.
- Ну, рассказывайте, что там у вас в Баку?
Не один вечер рассказывает Землячка о нефтяных промыслах, о балаханских
рабочих, о деятельности большевиков.
Ленин со счастливыми глазами внимательно слушает, как бакинские
большевики организуют стачку за стачкой, как повысился авторитет партийных
работников, с каким интересом читается "Пролетарий". Он умел слушать, как
никто!
Пройдет немного времени, и в январе 1911 года Землячка будет читать
опубликованную в журнале "Мысль" ленинскую статью "О статистике стачек в
России".
Не без гордости за Баку Землячка прочтет, что по числу стачек и участию
в этих стачках рабочих Бакинская губерния стоит на одном из первых мест.
Теперь, в Париже, у Землячки есть возможность встречаться с Лениным,
слышать его, учиться, и этой возможностью надо пользоваться!
Четыре года проводит Землячка за границей. Встречается с Лениным,
слушает его лекции, занимается в Парижском университете, много читает и в
течение всего этого времени поддерживает тесные связи с большевистскими
организациями в России.
Жить трудно, многие политические эмигранты живут впроголодь; ложась
спать, люди не знают, что они будут есть завтра. Деньгами, которые Землячка
иногда получает от родных или зарабатывает уроками, приходится делиться с
товарищами...
Множество людей, называвших себя революционерами, растратив свои силы в
интеллигентских спорах, разочарованные и опустошенные, добровольно уходят от
борьбы, и лишь одни большевики, сплоченные и ведомые Лениным, не утрачивают
веры в победу пролетарской революции.
Переход границы
В мире становилось все тревожнее и тревожнее, однако большинство людей,
не понимая еще, чем эта тревога вызвана, старались ее не замечать.
Париж шумел, как всегда. Толпы туристов заполняли Елисейские поля,
светились огни ночных варьете и ресторанов, полуголые певички отплясывали
канкан, пенилось шампанское и кружились осыпанные электрическими лампочками
крылья Мулен Руж.
Но такое же лихорадочное оживление царило и в рабочих предместьях, люди
шли на работу и днем, и ночью, фабрики оружия работали безостановочно,
лились сталь и чугун, и хотя по всему городу плыл запах модных герленовских
духов, немногие, еще очень немногие жители французской столицы ощущали
проступающий сквозь аромат духов запах пороха.
Однако тревожный запах гари делался все сильней и сильней...
Нужно возвращаться на родину. Возвращаться всем, кто хоть
сколько-нибудь понимал, какие события потрясут вскоре Европу.
"Надвигаются величайшей важности события, которые решат судьбу нашей
родины", - утверждал Центральный Комитет РСДРП в своем "Извещении" о
совещании партийных работников, состоявшемся в сентябре 1913 года в
Поронине, где жил тогда Ленин.
И Землячка заторопилась домой. Ленин одобрил ее отъезд. Он считал, что
всем партийным работникам, хорошо знающим практическую работу и связанным
тесными узами с рабочим классом, в момент катаклизма следовало находиться
среди рабочих масс.
О легальном возвращении не могло быть и речи. Царская полиция была
достаточно осведомлена о госпоже Трелиной.
До Берлина Землячка ехала с комфортом. Как раз перед самым отъездом
получила она из дому деньги, "подкрепление", как говаривал иногда ее отец,
но даже личные свои деньги она не позволяла себе тратить впустую, она
принадлежала партии, и ее деньги тоже принадлежали партии, а партийная касса
никогда не была богата. Но на этот раз, в предвидении предстоящих лишений и
мытарств, на которые ее обрекало подпольное существование, она отправилась в
Берлин в экспрессе, купила билет в первом классе, что могла бы позволить
себе только вполне обеспеченная дама.
Впрочем, интересы конспирации тоже этого требовали, она не знала, кем
предстоит ей стать в Берлине - там она поступила в распоряжение агентов и
контрагентов Папаши, которые обязаны были обеспечить ей благополучный
переход границы. Полиция знала, что русские революционеры постоянно
испытывали недостаток в средствах, и богатые, хорошо одетые барыни
возбуждали меньше подозрений, нежели скромные и неуверенные из-за недостатка
денег девицы. Может быть, лишь благодаря тому, что он всегда выглядел
барином, избегал провалов Леонид Борисович Красин.
Сразу же по приезде в Берлин Землячка отправилась на Александерплац.
Неподалеку от этой площади находился зубоврачебный кабинет доктора
Грюнемана.
Землячка легко нашла улицу, дом...
Вероятно, доктор Грюнеман имел неплохую практику, если мог снимать
квартиру в таком респектабельном доме, лестницу украшала узорная чугунная
решетка, а мраморные ступени покрывала ковровая дорожка. Землячка позвонила.
Горничная распахнула дверь.
- Могу я видеть доктора Грюнемана?
Обычная приемная солидного врача. Стулья по стенам, круглый стол с
журналами, на стенах олеографии в позолоченных рамах.
- Одну минуту.
Девушка упорхнула, и в приемную вошел господин с черными усиками, в не
слишком свежем костюме в мелкую коричневую клеточку - Землячка так и не
поняла, то ли это сам доктор Грюнеман, то ли кто-то еще.
Господин с усиками бросил на пациентку небрежный взгляд и как бы между
прочим спросил:
- Вы, кажется, записывались на среду?
- Это так, но я предпочла бы быть принятой во вторник, - заученно
ответила Землячка.
- Вторник меня не устраивает, - сказал господин.
Что ж, пароль и отзыв, все сходилось, можно было переходить к делу.
Господин с усиками не хотел терять времени.
- Карточка у вас с собой? - без лишних слов спросил он.
Землячка раскрыла сумочку и подала свою фотографию, об этом ее
предупредили еще в Париже.
Господин бросил на карточку беглый взгляд, еще раз взглянул на ее
владелицу, деловито кивнул и небрежным жестом обвел рукой комнату.
- Придется подождать.
- Понимаю...
Он тут же удалился, и Землячка осталась одна. Она подошла к столу,
взяла один из журналов, села.
Ее всегда удивляла эта немецкая педантичность. В России, приди она на
нелегальную явку, обязательно задали бы какие-нибудь не относящиеся к делу
вопросы, посочувствовали бы предстоящим трудностям, поинтересовались
личностью нового знакомого...
А здесь даже намека нет на какую-то общность интересов - пароль, отзыв,
фотокарточка, "подождите"...
Что ж, может быть, так и лучше.
Через полчаса незнакомый господин появился вновь.
- Получите, - только и сказал он, протягивая паспорт. - Проверьте. Вы
теперь Шарлотта Магбург, уроженка Лифляндской губернии.
Землячка внимательно перелистала паспорт. Все точно: Шарлотта
Магбург... Возраст, приметы, все совпадало. Остзейская немка, возвращающаяся
из-за границы к себе домой. Отметки, визы... Все в порядке.
Господин с усиками разговаривал по-немецки, но русский текст в паспорте
написан без единой ошибки.
- Благодарю. - Землячка положила паспорт в сумочку. - Я что-нибудь
должна?
- Нет, нет, - поторопился прервать ее господин с усиками. - Все, что
следует и кому следует, уже уплачено. Я лишь уполномочен предупредить вас.
На последней станции перед границей вы будете выходить из вагона. Зайдите в
буфет и спросите себе... ну, чашку кофе... или там сельтерской воды. Это на
тот случай, если станет известно, что на пограничном пункте вас ожидает
русская полиция. Если к вам никто не подойдет, можете спокойно следовать
дальше. Но если к вам подойдет человек и заговорит по поводу лошадей, вам
следует вполне ему довериться и следовать за ним. Тогда вам предстоит более
опасный переход. В таком случае, еще до перехода границы, я покорнейше прошу
уничтожить этот паспорт, чтобы как-нибудь не подвести здешнюю экспедицию...
- Отлично, - согласилась Землячка, не выражая каких-либо опасений. - А
что должна я буду сказать тому, кто ко мне подойдет в буфете?
- О, предложите ему пива.
Господин с усиками еще раз педантично повторил свою инструкцию,