Чтение 27–й страницы книги ~Последний взгляд~

- Завтра поглядим,- сказал я.

Бо подарила меня алым, крепким поцелуем со своей собственной ладони, и
я пошел спать, и в конце концов все не так уж плохо складывалось. За
Хемингуэя и Скотта можно было не беспокоиться, да и за Бо, в общем, тоже.
Ничего. Мне ужасно хотелось спать, я свалился в постель, и свернулся
калачиком, и решил не думать о них совсем. Да ну их всех, господи.

Я не знал, что с девяти часов утра пойдут новые события, и они на весь
остаток жизни изменят наши пути.

Глава 11

Непонятно, зачем Бо решила завтракать в девять, и когда я сел к ней за
белый столик в баре, я высказал ей свое недоумение:

- Спать жутко хочется.

- День надо начинать с начала,- сказала она. Она была совершенно
свежая, выспавшаяся, розовая, как пион на солнышке.- А то его вовсе не
начнешь, проволынишься, а я этого терпеть не могу.

- Но ты спала-то часа два всего. И я тоже.

- Я хотела тебя увидеть, пока те не встали,- сказала она.- Я кое-что
тут решила.

Она заказала два двойных кофе, уже раскатала мой и свой croissant,
намазала маслом, джемом, снова скатала. И первый положила мне на тарелку.

Значит, она кое-что решила...

- Насчет чего? - спросил я.

- Насчет тебя, конечно.- И тут она спросила, сколько мне лет.

- Девятнадцать,- сказал я.- А что?

- Мне два месяца назад восемнадцать исполнилось,- и она облизала с губ
джем.- Но я гораздо тебя старше, женщины вообще гораздо раньше развиваются.

Я радостно задрожал, прежде чем успел как следует оценить эту мысль.

- Куда ты гнешь? Какое тебе дело до моего возраста?

- Просто я подумала, что ты еще ужасный ребенок.

Она очень деловито наливала мне кофе. И тут в первый раз при мне она
оказалась неловкой. Поставила кофейник не глядя, прямо на кусок сахара,
косо, кофе пролился на скатерть.

- Ох ты черт!

Кофе не успел еще как следует впитаться, а она уже прикрыла пятно
развернутой салфеткой.

- Дай-ка свою,- велела она. Я протянул салфетку, она обтерла кофейник.
Подозвала официанта, попросила еще две салфетки. И только когда пятно было
надежно прикрыто и чистота, порядок и гармония вполне восстановлены, она
вернулась к начатому разговору:

- Знаешь, что я подумала, когда тебя увидела в первый раз?

Я глупо моргнул, не зная, куда она клонит.

- Я подумала, что ты дико чистый,- сказала она.- Нетронутый такой и
дико чистый...

Я даже не донес чашку до рта, так и плюхнул ее на блюдце.

- Ну... сам понимаешь.

- Ничего я не понимаю,- не выдержал я.

- То есть ты вышел из лесов совершенно естественным, в чем мать родила
- и это сразу ясно.

- Да ну тебя, Бо!

- ет, правда,- продолжала она свое.- Ты так прелестно сохранился.
Эдакий зверик. И ты весь из одного куска. А меня всю жизнь клеем склеивают.

Бо приложила руки к груди, будто демонстрируя свой тезис.

Я сказал: клей, видно, замечательный, каждому бы такой.

- Ты куда меньше меня похожа на "сложи картинку".

- Просто ты ничего про меня не знаешь, верно ведь?

- Да,- сказал я.- Мало что знаю.

- Нет, ты именно ничего не знаешь,- сказала она.- Это к лучшему.

И она скорчила на своей восемнадцатилетней мордашке то, что, видимо,
казалось ей ужасной гримасой:

- Ой, хорошо б тебе так про меня и не узнать. Ты б ничего не понял.

Кусок не полез мне в горло. О чем это она?

Но Бо засмеялась.

- Да нет же, не пугайся. Я как ты - совсем еще зеленая. Je suis encore
toute etourdie(22). Только я этого не стесняюсь, а ты стесняешься. Просто
моя жизнь на твою ну ни капельки не похожа. Вообще-то даже смешно. И она б
тебе показалась дико странной и необыкновенной, и она б тебе не понравилась.
Вот и все.

- Не понимаю, про что ты говоришь,- сказал я, Бо явно хотела, чтоб я
приставал к ней, выуживал из нее каждое слово. А я не умел. Я ужасно нелепо
себя вел.

- Хорошо бы мы были лет на десять постарше,- сказала она.- Или хоть ты
был бы постарше.

- Зачем?

- Тогда было бы куда больше смысла в том, что я задумала.

Я немного обождал.

- Ну,- сказал я наконец.- А что же ты задумала?

Бо нервничала. Она сцепила пальцы и только закачала головой.

- Не дразнись! - выпалил я.

- А я и не дразнюсь. Я все тебе скажу. Честное слово, я сама скажу. Я
только не знаю, как начать, ты уж меня не пытай.

Я пожал плечами.

- Как хочешь.

- Не сердись и не пожимай плечами. Мне, ей-богу, не до того.

Заманила меня в такую рань к завтраку, а теперь дает обратный ход. И я
снова стал есть, решив молчать как рыба, и пусть говорит, когда ей
вздумается, или вообще не говорит. Утомлять ее я не буду.

- Ну вот, ты и расстроился,- сказала она.- Я ведь вижу.

- У тебя все какие-то намеки, недомолвки,- проворчал я.- Что же
прикажешь делать - силой из тебя слова выжимать, да?

Бо собрала шарф, перчатки, лакированную сумочку и схватила меня за
руку.

- Кит, миленький, ты не сердись, у нас еще столько времени впереди. И я
хочу тебе все рассказать по порядку, как следует, чтоб ты не пугался, не
удивлялся и не думал, что я на тебя давлю. Вот и все.

- Ладно уж,- сказал я ласково. Я видел, какое серьезное у нее лицо, и
понял, что она правда хочет мне сказать что-то очень важное.

- Ну, ты все съел?.. Тогда пошли,- сказала она.

- Куда это? - спросил я вставая.

- Я хочу спасти бедненькую шляпу Скотта.

- Господи, зачем?

- А зачем мы ее там бросили? Это безобразие. Несправедливо.

- Да как ты до лесу-то доберешься? - спросил я, выходя следом за нею на
улицу.- Дотуда миль шесть-семь переть.

- На "фиате", конечно. Ты можешь править?

- Править-то я могу,- сказал я.- Но вдруг Скотт будет недоволен?

- Чем?

- Ну, что мы машину взяли.

- Но машина моя, Кит.

- "Фиат"?

- Ну да. А ты не знал?

- Не знал. Скотт говорил, это машина племянницы Джеральда Мерфи. Да,
кажется, так он говорил - племянницы.

- А это я.

- Джеральд Мерфи - твой дядя?

- Нет. Не в полном смысле. То есть у меня сотни таких дядь. В общем,
Сара - знакомая моей мамы.

Я стоял на тротуаре, задавал Бо множество вопросов, а она делалась все
непонятней, так что впору просто спросить, кто она и откуда.

- тебя все на лице написано.- Теперь она подтрунивала надо мной.- Ну
чего ты удивляешься? Мог бы догадаться. Так что давай, будешь править.

- Ой нет,- сказал я.- Это твоя машина...

- Не дури.

- Вдруг я ее разобью.- Я вспомнил свои неудачные опыты. К тому же я не
сомневался, что Бо правит в сто раз лучше меня.

- Ладно,- сказала она.- Жалко. Но раз тебе не хочется...

Я затряс головой, мы сели в машину. Руль радостно подался под руками у
Бо. Все ладилось, к чему только ни прикасались эти пальцы, и ладони, и
запястья, эти руки и ноги. "Фиат" взял с места не кашлянув, и мы свернули в
улочку и покатили мимо витрин, как на самокате.

- Осторожней! - не выдержал я. Мощный грузовик вынырнул впереди из
переулка, а Бо его не заметила.

- Ненавижу эти серые грузовики,- оказала она. Она катила по людным
улицам, как по пустыне. Мне вдруг захотелось зажмуриться. Мы выехали на
площадь, и тут я окончательно понял, что Бо не умеет править. Все движения у
нее были точные, но замечала она только то, что под носом. Водить машину -
это не часы чинить. Бо не замечала ни людей, ни велосипедов, ни собак, ни
кошек.

- Смотри! - Женщина переходила дорогу в пятидесяти метрах от нас, и мне
снова пришлось орать.- Смотри же, Бо!

- Знаю! - крикнула она.- Французы дико неосторожны, правда?

Я ухватился за щиток одной рукой, за дверцу - другой, и я почувствовал
облегчение, лишь когда мы выехали на пустую сельскую дорогу, которая шла в
гору, в Фужерский лес, и привела нас к поляне, где мы оставили на палке
шляпу Скотта.

- Ой, она еще тут,- обрадовалась Бо, выходя из машины.

Мне в дороге свело челюсть, и теперь я не сразу обрел дар речи.

- А ты как думала? - сказал я.- Что один из них прокрадется сюда ночью
и ее стащит?