мы уже не люди были.
захлестывает-отплевываемся, к катамарану не пробиться, а мы пробиваемся.
Но ничего, пробились. Закрепили тросы, потянули, и... Ничего, конечно, не
вышло-вмерз катамаран. Намертво. Однако столкнули. Потащили на север.
Занятие, скажу, отвратное.
катера на катамаран перебираться и тросы связывать. Есть у нас большой
мастер по этому делу, можно сказать, свет таких не видел. Стальной трос в
руку толщиной, а он для него вроде шнурка от ботинок. Что бы мы без него
делали-ума не приложу.
ощерился, подойти страшно, а наш Семериков поколдует, кувалдой ахнет,
кричит-давай! Натягиваем буксиром - мертвый узел. А на подходе к Поселку
вообще во льды уперлись. Что делать? Без катамарана перебьемся, не беда, а
без лебедки можно всем по домам разъезжаться.
тони! Так вот, все, что было до сих пор, - детские игры. Работа настоящая
началась, когда лебедку на берег стаскивали. Стащили. Но сразу
говорю-второй раз я бы этого не сделал. Такое можно делать только раз в
жизни. А лучше, чтоб вообще такая работа человеку не выпадала.
заранее закрепить катамаран, заякорить как-то понадежнее? Руководство
оплошало, выходит?
руководство все сваливать... Что бы ни случилось... Стрелочник уже вроде в
анекдоты вошел, неудобно на стрелочника валить, другую канитель
затеяли-руководство виновато. Панюшкину, значит, по шапке, да? Так
вот-катамаран закрепили всем, чем только можно. Но якорные цепи рвались,
как бельевые веревки.
Ну, ничего, мне даст бутылочку. Не посмеет отказать бывшему мужу. Она
хорошая женщина, бедовая.. Но есть и у нее...
блокноте.
вспышек сварки, под лязг металла, под раздраженные человеческие голоса,
возле поминутно глохнущего мотора тягача, вдыхая едкий запах отработанного
горючего, Панюшкин беседовал с Опульским.
Хоть и говорится, что это не порок, но я надеюсь, вы даже про себя не
назовете мое поведение большим свинством.
любопытствовать!
Я имею в виду, так сказать...
кавалерийским наскоком, поэтому не стремились создать долговременный
коллектив. Полагали, что вполне обойдемся сезонниками. Конечно, водолазы,
инженерная служба-это наши кадры, управленческие. Остальные-народ
случайный. Многих зарплата привлекает, иных-экзотика. Но таких мало,
экзотики много не съешь, она быстро приедается, и потом долго от нее
воротит. Как-то осенью ребята кеты наловили, побраконьерничали маленько,
по-божески, можно сказать.
икры-свежей, душистой, вкусной... Съели.
смотреть не могут.
Тайфуна... Люди как себя вели?
ощущение... Не знаю, знакомо ли оно вам...
половины не осталось. Тяжелое чувство. Идешь по Поселку, по участкам-все
разгромлено, разворочено, точь-в-точь, как после артподготовки. Того нет,
этого нет... Уезжали, даже на глаза не показавшись, - стеснялись.
Понимали, что не просто увольняются - бегут.
увольнять, то хотя бы не всех сразу, специалистов подзадержать...
независимый. К бумажкам да звонким словам почтения не дюже много. Сумеешь
убедить, упросить, переломить-останется. А решил уехать-не удержать.
Хорошо еще, если кто предупредит об уходе, заявление оставит, расчет
получит. У нас до сих пор в сейфе десяток трудовых книжек валяются - даже
запросов не шлют. Да и не могли мы тогда всех работой обеспечить. А если
плана нет-зарплаты нет. Какого черта им здесь сидеть?
где-то они будут вкалывать на полную катушку, а у нас... Слов нет.
Искореженные трубы из Пролива километрами таскали.
давно, с Хромовым тоже встречался, а вот главный инженер был для него
загадкой.
чужим казался ему Званцев, в изысканных очках, в плотном свитере,
спокойный, немногословный и улыбчивый. Чернухо с удивлением обнаружил, что
все, сказанное Званцевым в течение дня, нисколько не приоткрыло его. Что
это за человек, чем живет, как поступит- ничего этого Чернухо сказать не
мог.
воспоминании о Званцеве перед Чернухо возникал лишь темный силуэт с
поблескивающими очками, в которых редко появлялся живой блеск глаз-очки у
главного инженера были с легким зеркальным покрытием, и в них, скорее,
увидишь свое собственное изображение, нежели глаза Званцева.
вот зачем? Или же он не доверяет людям, или не уверен в себе. А раз так,
то, очевидно, у Званцева есть мысли, желания, которые он скрывает, во
всяком случае, не желает о них говорить. Отсюда настороженность, боязнь
раскрыться. Да, боязнь, сказал себе Чернухо. Потому что раскрыться-значит,
заявить о себе, утвердить себя, свой взгляд на вещи. А если человек
уклоняется от этого, значит, у него есть основания.
церемонясь, потащил его на улицу.
Прогуляемся. Начальство, думаю, возражать не станет, а, Николашка?
отчего ж не прогуляться... Я бы и сам не прочь компанию вам составить.
готовь-Комиссия строга и неподкупна. Пошли, Володя! Ты не против, если я
тебя Володей буду называть?
Чернухо даже в шапке едва доставал Званцеву до плеча. Чтобы не унижать
гостя, заставляя его задирать голову, Званцев великодушно спустился со
ступенек. После этого Чернухо, оставшийся на крыльце, уравнялся с ним
ростом.
меня, рассказывай всякие истории!
догадываться о цели прогулки. - Для историй больше подойдет Ягунов -
начальник мастерской. У него на несколько комиссий историй хватит.
глаза, но кроме острых солнечных бликов ничего не увидел. - Ну и ладно,
обойдемся без историй. Я человек простой, перебьюсь.
Чернухо посерьезнел, оживление исчезло с его лица, он сосредоточенно
смотрел себе под ноги, будто боялся оступиться.
припомнил предупреждение Панюшкина о том, что этот коротышка -
единственный, кого стоит бояться.
замерзнет. При желании можно найти часок-другой поскучать, а?
разнообразия?
Андреев Николай
Курылев Олег
Перумов Ник
Конан-Дойль Артур
Роллинс Джеймс
Василенко Иван