Чтение 27–й страницы книги ~Одинокая леди~

— Слушаю.
— Синьорита, вас вызывает междугородняя. Голос домоправительницы как бы извинялся за звонок.
— Благодарю вас, — я уставилась на телефонный аппарат. Кто бы это мог звонить? Скорее всего, мать не дождалась моего звонка. Я нажала кнопку соединения с городом.
Звонила не мать. Это был Гарри Крег.
— Что ты там делаешь? — спросил он с места в карьер.
— Сплю, а ты меня будишь, — ответила я с подчеркнутым сарказмом. — Как ты откопал мой номер?
— Ради Бога! Что ты делала всю ночь?
— Трахалась, если ты полагаешь, что это тебя касается, — раздраженно ответила я. Пожалуй, все, что говорят о литературных агентах, близко к правде. Какого черта! Стоит получить работу, как они начинают считать, что ты им принадлежишь со всеми потрохами и чувствами. — Как ты узнал, где я?
— В конторе твоего дома мне сообщили, что тебя нет в городе, но они не знают, где ты. Поэтому я позвонил твоей матери, и она сказала мне. — Он понизил голос и зашептал, словно настоящий конспиратор, — Мне звонили от Фокса. Они хотели бы узнать — где ты. Твой бывший разыскивает тебя.
— И что?
— Я им ничего не сказал. Как ты думаешь, не скажет ли твоя мать?
— Нет! — ответила я и подумала, что моя мать никогда не скажет.
Потому что ни за что не признается Уолтеру, что ее девочка поехала на другой конец света с мужчиной. А если она и скажет — какого черта, — какое все это имеет для меня значение? У Уолтера нет никаких прав на меня.
— Ты поэтому позвонил?
— Нет, — он вновь заговорил нормальным голосом, — Я нашел тебе работу. Как раз в Калифорнии.
— Какую еще работу, не понимаю!
— Я достал для тебя предложение сниматься в фильме «Виргинцы» в качестве звезды-гостя. Тридцать пять сотен за одну неделю съемок.
— Как тебе удалось?
— Они видели на прошлой неделе в Нью-Йорке фрагменты фильма, который вы снимали со Стайлзом. Они хотят встретиться с тобой сегодня во второй половине дня на студии «Юниверсал».
— Слишком поздно, — сказала я лениво. — Чтобы встретиться, мне нужно сделать кучу дел: уложить волосы, сделать макияж по всем правилам. Словом, все. Я никак не успею.
Немного подумав, я спросила:
— А как насчет завтра?
— Они настаивают на сегодня. Звонили мне рано утром, так, чтобы ты успела на самолет. Сказали, что будут ждать на студии до восьми вечера.
Я молча раздумывала.
— Отличная возможность, хорошие съемки. «Юниверсал» выпускает кучу фильмов. Если ты им понравишься, они будут снимать тебя непрерывно.
— О'кей, — сдалась я. — Кого я должна встретить? Он дал мне подробные указания. Когда он закончил деловую часть, его голос опять снизился до заговорщицкого шопота.
— Может быть, — сказать Фоксу? Все равно утром он будет знать, что ты пробовалась в «Юниверсал».
— Ты ищешь подходящий предлог, а я плевать хотела, что они скажут Фоксу.
— Дело твое. Только учти: Джордж может доставить тебе массу неприятностей, если Уолтер рассердится.
— Скажи ему, что студия добралась до меня раньше, чем ты успел дозвониться мне, и что я уже лечу туда.
Я бросила трубку и поймала себя на том, что начинаю злиться — не терплю, когда меня пытаются припугнуть или принудить. И я перезвонила Гарри.
— Что-то не так? — спросил он.
— Да, не так! Я не терплю, когда меня принуждают, кто, бы там ни был — Уолтер, Джордж, ты. Любой. И я никому не обязана давать объяснения.
— Минуточку, не набрасывайся на меня, как сумасшедшая. Я на твоей стороне.
— Ладно. В таком случае, скажи им, все, как есть. И если им это не понравится, пусть они... сам знаешь, что!
Я бросила трубку и почувствовала облегчение. Оделась и успела на студию к шести тридцати.
На протяжении следующих трех часов семь человек — один за другим — приходили в кабинет продюсера и беседовали со мной. Когда все кончилось, един-< ственное, чего, как мне кажется, они не знали обо мне, это то, что на заднице у меня, как раз там, где прикрывает бикини, есть родимое пятнышко. Наконец, все семеро уселись вокруг меня и уставились, бесцеремонно глазея, словно я неживая.
Первым заговорил хозяин кабинета, продюсер:
— Думаю, парни, она подойдет. Как вы считаете? Парни хором выразили согласие.
— Вы можете, наконец, сказать мне, что за роль? — спросила я.
— Очень хорошая роль, — сказал продюсер, — будящая воображение, если вы улавливаете, что я имею в виду.
— Я могу прочитать сценарий?
— Конечно! Вы получите его первым делом завтра утром.
— Но утром, насколько я поняла, я уже должна начать сниматься.
— Точно.
— Так когда же я выучу текст?
— У вас будет достаточно времени. Ваша первая сцена пойдет не раньше полудня. Вы все успеете прочитать, пока вас будут одевать и гримировать.
— А почему я не могу посмотреть сценарий сейчас? На лице продюсера промелькнула растерянность.
— Я не уверен, есть ли у нас окончательный вариант. В том смысле, что мы еще не получили его из печати.
— Я могу прочитать и не окончательный. По крайней мере, смогу получить хоть какое-то представление о том, что мне предстоит играть.
— Очень хорошая роль, — сказал он твердо. — Разве вам не достаточно моего слова?
— Вашего слова мне достаточно.
— Вот и чудесно. Люблю хороших девочек, — он встал из-за стола. — Значит, завтра в семь вас ждут в костюмерной.
— Нет.
— Что вы этим хотите сказать? — у него даже приоткрылся от удивления рот.
— Только то, что я уже сказала. Я считаю, что имею право прочитать роль и решить — смогу ли я сыграть ее и хочу ли я сыграть ее — до того, как дам окончательное согласие. Я не сомневаюсь в ваших словах, я сомневаюсь в своих способностях, — Видите ли, я... Конечно, вы имеете право, но у нас туго со временем. Мы должны завтра же начать съемки, и поэтому нужно все предварительные вопросы решить сегодня.
— Тем более — дайте мне сегодня прочитать сценарий. Я быстро читаю.
Из глаз его исчезла улыбчивость.
— Вы очень уверены в себе, мисс Рэндол, и чувствуете себя независимой, я не ошибаюсь?
— Ни в коем случае. Просто я считаю, что имею право ознакомиться со сценарием хотя бы в той степени, в какой вы ознакомились со мной тут, в этом кабинете. Вы ведь не собирались предоставить мне роль до тех пор, пока я не приехала к вам и не дала вам. возможности буквально исследовать меня с головы до ног. Я приехала сюда именно потому, что полностью согласна с вашим правом ознакомиться подробнейшим образом с актрисой. Так что, мне кажется, и вы должны мне ответить тем же, хотя бы из общепринятой вежливости, Я имею в виду — в отношении роли.
Он долго с каким-то удивлением разглядывал меня, потом улыбнулся и сказал:
— Ладно, Дэн, дай ей сценарий, — и добавил, обращаясь ко всем:
— О'кей, парни, обсуждение закончено.
Когда все вышли, я сказала продюсеру, что могу выйти и прочитать в коридоре.
— В этом нет необходимости, — ответил он. Я прочитала стремительно и поняла, что моя интуиция меня не обманула. Мне предлагалась роль девушки-индианки. И я совершенно не подходила к этой роли.
Во-первых, в роли была масса сцен и практически никакого диалога.
Во-вторых, я просто не понимала, зачем вообще им понадобилась эта индианка и я вместе с ней. Она не играла никакой роли в интриге, и самое лучшее, что они могли бы сделать, — просто выкинуть ее.
— Не думаю, что я подхожу, — сказала я, возвращая сценарий и поднимаясь на ноги. Он уставился на меня с вызовом.
— Но согласитесь — вы массу времени будете оеред камерой.
— Но мои глаза — все, что угодно, но не черные, и потом волосы...
— Никаких проблем, — быстро сказал он. — Парик и контактные линзы.
— Нет, благодарю вас.
— Подумайте о популярности. За один вечер тридцать миллионов зрителей увидят вас.
— В этой роли я буду чувствовать себя не в своей тарелке.
— Но перед вами потрясающая возможность! Великий шанс! Не упустите его. И потом — у Нас всегда масса интересных ролей. Представляете, сколько девушек готовы подставить задницу любому, лишь бы оказаться на вашем месте?
— Представляю. И готова спорить, что многие из них подошли бы для этой роли куда лучше, чем я.
— Но мне нужны именно вы! Я загнал себя и все сроки в угол только ради того, чтобы заполучить вас. Я убежден, что вы можете придать этой роли совершенно особое, неожиданное звучание.
— Благодарю вас. Я, правда, ценю ваше мнение.
— Послушайте, уже очень поздно. Почему бы нам не перекусить где-нибудь и продолжить обсуждение?
— Увы, к сожалению, у меня свидание.
— Значит, вы отказываетесь от роли?
— Да.
Я положила сценарий на стол прямо у него перед носом.
— Я могу попросить вызвать такси? Он посмотрел на меня так, словно уже забыл о моем существовании.
— Можете. Попросите мою секретаршу — она закажет.
— Благодарю вас. Всего хорошего.
Он молча кивнул мне в ответ, и я вышла из кабинета.
В дом над пляжем я добралась только к десяти часам вечера. Но к этому времени уже все летело ко всем чертям.
Глава 12
Дверь мне открыл помреж. Тот самый, который работал с Джоном на картине еще в Нью-Йорке.
— Привет, Джери-Ли, — сказал он. Я не сразу ответила: в Нью-Йорке я была для него «мисс Рэндол».
— Привет, — сказала я наконец, пытаясь вспомнить, как его зовут. Но не вспомнила и пошла к лестнице, ведущей на второй этаж.
— Будь с ним поласковей, — сказал он мне вслед, — Босс провел не самый легкий день.
В тоне его голоса было что-то такое, что подразумевало, будто мы с ним союзники и понимаем друг друга без лишних слов.
— Все шло наперекосяк. Не уверен, что нам удалось снять хотя бы две минуты фильма за целый съемочный день. А уж когда мы приехали сюда и тебя не оказалось дома, — он взвился как бешеный.
— Из-за чего? Я оставила ему записку и там написала, где я.
— Не уверен, что он ее получил.
— Я все ему объясню, сказала я и спросила, поглядев на него, — задержишься?
— Нет. Я как раз собирался уезжать, когда ты появилась.
— В таком случае, до встречи. Джон сидел на кушетке, в руке его был стакан с какой-то выпивкой. Я подошла и поцеловала его в щеку.
— Привет. Прости, что так поздно.
— Где тебя черти носили?
— В «Юниверсале». Я же написала тебе.
— Мне не передавали никаких записок, — сказал он . нетерпеливо. — Какого черта ты там делала?
— Я все написала тебе в записке, — повторила я спокойно. — Они вызвали меня и предложили роль.
— Здесь! Они приехали сюда?
Меня стала раздражать его детская обидчивость.
— Нет, — сказала я с вызовом, — они прислали сюда почтового голубя.
— Кому еще ты дала номер моего домашнего телефона?
— Я никому не давала номер твоего домашнего телефона. Мой литагент вычислил сам, где я.
— Тогда объясни, как получилось, что весь чертов мир знает его? — закричал он. — За те два часа, что я дома, звонили полдюжины самых различных людей — и все спрашивали тебя: твоя мать, твой бывший муж, твой агент — дважды и «Юниверсал» дважды!
— Я никому не давала твой телефон! — закричала я в ответ на его несдержанность.
— Тогда как получилось, что его знают все, кому не лень?
— Не знаю! Не знаю! Я не виновата! Я не хотела причинять тебе беспокойства.
— Провались оно все! — он подошел к бару и наполнил стакан. — Вот и все, что мне нужно...
Я наблюдала, как он жадно пьет. Никогда еще я не видела его в таком состоянии.
— Сейчас, наверно, уже весь город знает, что ты здесь, со мной! — сказал он, оторвавшись, наконец, от стакана.
— А какое кому дело? Что в этом такого? Мы ни от кого не зависим.
— Ты — может быть. Но не я. Не забывай, что я все еще женат.
— Ты сказал, что вы разошлись.
— Разошлись, но не развелись. И я всегда был очень осторожен и старался не дать моей жене ни малейшего шанса пришить мне неверность.
— Прости. Этого я не знала. И я вовсе не собиралась давать ей иголку и нитки.
— Ты просто ни о чем не подумала. Я же сказал тебе, как обстоят дела.
— До известной степени, но только после того, как я уже прилетела сюда. А почему ты ничего не сказал мне в Нью-Йорке? — и я ответила сама себе, не дожидаясь его ответа. — Потому что ты — черт бы тебя побрал! — был уверен, что я откажусь, заикнись ты об этом там.
— Но я совершенно не предполагал, что весь свет станет названивать тебе!
Я впилась в него взглядом, изучая выражение его лица.

— Мне кажется, что тебе пора вызвать для меня такси, — сказала я наконец. — Будет лучше для нас обоих, если я переберусь в отель.
Он не успел ответить, потому что зазвенел телефон. Он снял трубку и послушав секунду, протянул мне.
— Тебя!
Звонил Гарри.
— Что ты там натворила в «Юниверсал»? — заорал он на том конце Америки. — Они там кипят от ярости!
— Ничего я не натворила! — закричала я в ответ. — Я просто сообщила им, что никогда еще не слышала о голубоглазой и белокурой индианке!
— Но они все равно хотят именно тебя на эту роль! В любом случае!
Они переписывают роль, и теперь ты — приемная дочь старого вождя племени, единственная, оставшаяся в живых переселенка из огромного переселенческого каравана. Он воспитал тебя, как свою дочь.
— И все равно, роль просто воняет!
— Но они писаются от желания заполучить тебя на нее! И обещают тебе другие работы после этой!
— Прости, Гарри. Нет.
— Какой бес вселился в тебя, черт бы тебя побрал! — воскликнул он в полном отчаянии, не замечая, как нелепо, должно быть, выглядит черт, забирая меня вместе с вселившимся в меня бесом. — Всего несколько недель назад ты просто умоляла меня о какой-нибудь работе. Говорила, что тебе нужны деньги. А теперь, проработав всего-навсего две недели, ты вдруг начинаешь вести себя, как богатенький ниггер!
— Я не собираюсь сниматься в этой гнуси только ради того, чтобы угодить продюсерскому капризу и тщеславию. Тем более, что они в любой момент могут найти девчонку, которая будет бегать вокруг камеры в рваном индейском наряде с титьками, болтающимися из стороны в сторону!
— У нас здесь час ночи, и я просто подыхаю от усталости. Так что я иду спать, а ты подумай. Я позвоню тебе утром.
Не успела я положить трубку, как телефон зазвонил опять.
— Хэлло! — рявкнул Джон, но через секунду голос его неожиданно изменился. — Как дела, Чэд? — спросил он весьма доброжелательно.
Я догадалась, что речь идет обо мне, стала прислушиваться к разговору. Мало-помалу во мне росло какое-то чувство беспомощного и отчаянного удивления: он говорил так, словно я была его собственностью.
— Я вас не виню ни капельки, Чэд. И мне она тоже кажется идеально подходящей на роль. Конечно, я ей скажу. Объясню. Правда, вы же знаете этих нью-йоркских актрис. У них появляются обычно собственные идеи...
Конечно, она тут рядом. Я передам ей трубку, — и он протянул мне телефон.
— Кто это? — спросила я.
— Чэд Тейлор.
— А кто он?
— Господи, Боже мой! Ты провела с ним полдня у него на студии в «Юниверсал» и не знаешь!