Чтение 27–й страницы книги ~Заказ~

Аня наконец различила голос Антона. Обернулась, не поверила собственным глазам и расплакалась:

- Антон! Антон Григорьевич, миленький...

Сергей тоже поднял голову. Антону вдруг померещилось, что парень смотрел на него и не видел. Взгляд у Сергея был каким-то не таким. Лихорадочно блестевшие глаза казались странными. Пустыми и отсутствующими...

Панама вскинул руку - сейчас, ребята, потерпите секунду!..- и, без дальнейших разговоров распахнув дверь, появился на пороге дежурной части:

- Всем привет!

Сидевшие в комнате милиционеры удивленно оглянулись навстречу вошедшему. Старшина, сидевший за столом против Ани, приподнялся на стуле и хотел было спросить: "Товарищ, вам что?" - но не спросил. Антон Григорьевич Панаморев был следователем-важняком, и в данный момент это чувствовалось за пять метров.

- Следователь приехал. Говорит, что по делу этих вот "рэкетиров"... - Младший лейтенант ткнул пальцем в сторону Сергея.

- Антон Григорьевич, мы... - Аня не поспевала вытирать отчаянно бегущие слезы.- Мы...

- "Мы", - передразнил старшина. - Поздно, голубушка, слезки лить. Москва слезам не верит! Годика на три вы себе, пожалуй, уже намотали. Разбойное нападение на иностранного гражданина... Сопротивление при...

- Стоп, стоп, стоп! - Антон поднял обе ладони, успокаивая страсти, и взглядом приказал открывшей рот Ане: "Молчи!" - Мужики, тут все не так просто. Давайте не будем горячку пороть...

- А никто и не порет. - Старшина с достоинством кивнул на листок, который перед тем заполонял.- Есть правонарушение, есть протокол... Опять же свидетели... У нас все чин по чину!

- Кстати, о свидетелях, - усмехнулся Панама. - У "Мерина", пардон, номер какой?

И назвал номер. Старшина покосился в бумаги...

- А хотите, - продолжал Антон, - я вам фамилии этих свидетелей назову? А также кликухи?

В комнате повисло молчание. Даже Аня сделала усилие и перестала всхлипывать, только слышно было, как тяжело и хрипловато дышал за решеткой Сергей. Было похоже, парень временами сдерживал стон. Панаме вновь показалось, будто он куда-то безнадежно опаздывает, будто из рук уплывает нечто неудержимое и неосязаемое, как само время... Делать нечего - он не мог приказать этим людям, мог только уговорить. Он подхватил за спинку свободный стул, уселся на него верхом и начал рассказывать.

Говорил он долго. Объяснил про Сергея. Кто он, что он и откуда: "Вы хоть представляете, что такое мастер-жокей международного класса? Их на всю страну единицы..." Рассказал о том, как в далеком отсюда Сайске ("Это где вообще?" - спросил старшина) украли с ипподрома призового жеребца и увезли в Питер. О том, как благодаря уникальной случайности увидел Заказа приехавший туда же Сергей: "А у этого коня кровь... Таких генов в России больше ни у кого... Его за границу - это покруче, чем когда немцы "Янтарную комнату" уволокли..."

О том, что любой здравомыслящий, не забывший слова "патриотизм" человек Сергея поймет и что не карать парня надо, а чуть ли не к медали представить. Он ведь не шведа ограбить решил, а ценность государственную пытался спасти. Которую при пособничестве тех самых "свидетелей"...

Пока он говорил, все в дежурной части молчали. Лишь старшина хмыкал в седеющие усы и скептически почесывал шею. Он столько раз видел, как черное выдавалось за белое, что не верил уже ничему. Правда, то, что заезжий важняк не грозил и не размахивал ксивами, а убеждал, помимо воли располагало в его пользу. Тем не менее, когда Панама закончил, старшина прокашлялся и первым подал голос:

- Но ведь правонарушение было?

- А я разве говорю - не было? - удивился Антон. - Я вас только прошу с его точки зрения на все посмотреть. Вот вы, товарищ старшина, ему в батьки годитесь. Представьте: вы спортсмен, темперамент у вас... как у жгучего перца. И тут родного коня... Вы в двадцать лет на рожон не полезли бы?.. Слушайте, мужики, давайте по-людски разберемся!.. Ему,- Антон указал на сидящего за решеткой Сережу, - от тех же двоих вчера так досталось... Я лично свидетелем был...

Милиционеры невольно оглянулись на арестанта. Сережа сидел белее мела. Так белеть с одного удара - пусть даже тренированным кулаком и даже по печени - крепкому малому вроде не полагается.

- Похоже, еще и сегодня добавили. - Антон вопросительно глянул на девушку. - Так, Аня?..

Она закивала и опять всхлипнула:

- Вы бы видели, как этот его в ребра двинул... С тех пор разогнуться не может... Ему к врачу надо бы...

- Не надо мне никуда, - первый раз за все время открыл рот Сергей.- Они... коневоз...

В дежурную часть ни слова не говоря вошел Фаульгабер. В комнате сразу сделалось тесно.

- А это еще кто? - неприветливо спросил старшина. Дело все-таки начало пахнуть неприкрытым вторжением, и это ему не нравилось.

- Конь в пальто, - в тон ему ответил Фаульгабер и вытащил удостоверение. На нем красовалась короткая и серьезная - серьезнее не бывает - аббревиатура. - Мужики, кончайте базар! Самим-то не тошно? Нашли, понимаешь, бандитов... Вам человеческим языком объяснили? Объяснили. И хватит кота за яйца тянуть! Малого, может, действительно доктору бы показать... Что, сами не видите?

По ту сторону стекла металась взволнованная Любаша.

- Так протокол ведь... - начал было младший лейтенант.

- А ты, парень, не знаешь, куда с ним сходить? Давай покажу, - Фаульгабер всем корпусом повернулся к юному офицеру и навис, точно глыба, маленькие голубые глаза опасно блеснули. - Дай-ка мне его... вмиг оформлю...

Старшина не выдержал и улыбнулся.

- Слышь, лейтенант, - сказал он, - а у нас, я смотрю, что, всех бумаг - один протокол? Для возбуждения уголовного дела маловато будет. Заявления-то от потерпевшего нет? Уехал подобру-поздорову? Да и свидетели... хитрые больно... В общем, вот что! Как вас, Антон...

- Григорьевич.

- Антон Григорьевич, давай так: мы их на ночку задержим, ну, а там административное нарисуем и делу конец. Лады?

- Какую ночку? - Семен живо пересек комнату и навис уже над старшиной. - Какое административное?.. Ты че, брат?.. С ребятишками воевать взялся?..

Он не мигая смотрел милиционеру прямо в глаза, и у того вдруг неудержимо зачесался слева под кителем шрам, полученный пятнадцать лет назад в весьма далеких отсюда горах, вспомнился холод ночных камней и кореш Ваня, тогда еще не майор, и стало полностью ясно, какой это несусветный идиотизм - мордовать парня и девушку, пытавшихся, пусть неуклюже и неумело, но воевать за то же самое, за что и они с Ваней когда-то...

- Не надо нас на ночку... - дрожащими губами выговорила Аня. И... неконтролируемо разревелась.

- Ну вот. Девочку обидел. - Фаульгабер пригвоздил старшину презрительным взглядом ("Был когда-то человек, а теперь... бумажной душонкой стал...") и отвернулся. - Терпеть ненавижу. Кончайте мороку, мужики. А? - Никто ему не ответил, и он зарычал, оправдывая фамилию: - Alle SheiBe ohn Urin!..[58]

В дежурную часть заглянул сыскарь из уголовного розыска.

- Это опять вы? - кивнул он Панаме. - А я слышу - страсти кипят, дай, думаю, загляну!.. Ну чего? Разобрались с нашим конем?

- С каким еще нашим? - удивленно посмотрел на Панаму лейтенант.

- Да конь у нас на днях объявился, - пояснил сыщик. - В хозяйстве у Николая Николаевича. Директора бывшего совхоза в отделении знали.

- А-а, конь! Это приблудился который? - Старшина оказался в курсе дела.

Лейтенант заинтересовался. Подошел к сейфу, порылся внутри... Достал папочку, раскрыл и стал внимательно читать.

И тут Антона посетило наитие:

- Сережка! А ну, скажи приметы коня? Арестант медленно поднял глаза.

- Какие приметы? Нет у него примет...- Сережа, для которого голоса по ту сторону решетки все более сливались в сплошной гул, ничтоже сумняшеся начал говорить про Заказа. - Чисто гнедой, без единого белого пятнышка. Рост сто шестьдесят семь сантиметров... Все, какие вам еще... Нет больше...

Младший лейтенант, державший в руках тощую папочку с заявлением о найденной лошади, искренне удивился:

- Значит, вы эту лошадь видели? Где?

- Где, где...- Вопрос показался Сергею до предела дурацким, и остатки боевого духа вспыхнули порохом: - В Караганде!.. В Сайске, естественно...

Глаза изумленного милиционера совсем округлились:

- А как же она к нам-то сюда?.. Панама перехватил инициативу:

- Так в лесу конь заблудился. Помнишь, как в песне: "он шел на Одессу, а вышел к Херсону"... За этим вот гнедым пацан на своей "Тойоте" и гнался. И, выходит, догнал...

Сергей зло посмотрел на него, собираясь решительно возражать. Открыл рот... но тут взгляд у него остановился, он начал клониться вперед и в конце концов завалился с табуретки на пол...

- Сережка!.. - Аня мгновенно слетела со стула и кинулась трясти решетку. - Сережка!!!

До ближайшей больницы, расположенной в поселке Победное, было километров тридцать. Панама сидел впереди - рядом с Семеном. На заднем сиденье мрачно нахохлился Сергей. Из отделения милиции он вышел сам и по-прежнему полагал, что ни к какому врачу ему ехать не следует. Любаша притулилась в уголке, стараясь держаться от него как можно дальше. Он так и не позволил ей осмотреть больной бок, обозвал ветеринаром[59] и заявил, что не собирается "потом" доказывать, что не верблюд - когда она его по забывчивости кастрирует. Любаша, против обыкновения, не обижалась. Она понимала Сергей винил себя в том, что Заказа все-таки упустили, и на всем серьезе готов был сунуть голову в петлю. Пусть уж лучше покричит, поругается... Может, станет полегче...

Он вообще порывался отбыть с Аней на "Тойоте", не Антон Григорьевич, что называется, употребил власть:

- Поедешь со мной. И для начала - к врачу! Сергей взъерепенился было, но тут его снова согнуло, и Фаульгабер без дальнейших разговоров просто подхватил жокея и бережно, как котенка, перенес на широкое заднее сиденье, а Любаша по секрету от пациента сообщила Антону:

- Ой, не нравится он мне... Бледный такой, и пульс, по-моему, скверный... Я, конечно, не человеческий врач, но... либо сердечный приступ, либо очень сильный шок... Возможно, болевой... Или даже внутреннее... - Но, не докончив, сама себя перебила: - Да нет, вряд ли... с чего бы...

...Впереди показалась издалека заметная стрелка направо: "ПОБЕДНОЕ 18 км". И знак, указывающий на близость больницы.

- Ну вот, потерпите еще пятнадцать минут! - подал голос Семен.

- Где там конкретно больница-то, знаешь? - забеспокоился Панаморев.

- А то...

Машина свернула и, описав петлю, взлетела на эстакаду, выстроенную над трассой. "Тойота", за рулем которой сидела Анна, метнулась следом за "Жигулем"...

Стоило свернуть с "европейского" автобана, как дорога сразу стала значительно хуже. Колеса забарабанили по неровностям стопроцентно расейского покрытия, и Фаульгабер вынужден был притормозить.

Сергей, не выдержав, застонал сквозь зубы. Потом спросил:

- Куда едем?..

Сознание у него "плавало".

- В больницу, Сереженька, - тихо ответила Люба. - Потерпи, минутка осталась. Сергей облизнул искусанные губы:

- Не надо в больницу... Сказал же, само пройдет...

Фаульгабер сосредоточенно объезжал рытвины. Антон оглянулся на Любашу. Она чуть заметно покачала головой и продолжала:

- Надо, Сережа. Там посмотрят. Рентген сделают... Быстренько отпустят - и поедем домой...

- А с Заказом что?

Вопрос повис в воздухе. Панама молча посмотрел на часы. Шестнадцать тридцать пять. Очень может быть, в кабинете на Исаакиевской деловито стрекочущий факс как раз выдавал окончательный отчет из лаборатории иммуногенетики, но, не заговори об этом Сергей, Антон вспомнил бы вряд ли. Господи, и он-то считал себя хладнокровным профессионалом, которого никакие эмоции не отвлекут от поставленной цели!..

Панама трезво подумал о том, что, коли шведские денники в "Юбилейном" стояли пустые, а коневоз катился порожним, границу перекрывать почти наверняка было поздно. Похитители Заказа явно подстраховались и увезли коня раньше. С кем?

Аня говорила ему, что финны сегодня отпрыгали и выбыли из соревнований раньше других...

Антон хорошо знал это чувство догадки, которая скорее всего окажется правильной. Он торопливо схватил мобильный телефон и набрал номер прокуратуры.

- Для вас пока ничего нет, - ответил дежурный. - Хорошо, как что будет, сразу перезвоню...

Дорога снова стала ровнее, и Фаульгабер прибавил скорость. Из сплошной завесы дождя выскакивали встречные автомобили. Глянцево вспыхивали в лучах фар - и пропадали в серой пелене за кормой.

Панама покосился на Сергея, перехватил его напряженный взгляд и решительно набрал номер Плещеева:

- Сергей Петрович? Да, я... Нет, потом все расскажу... Можно ли срочно выйти на пограничников? Чтобы очень внимательно отсматривали все коневозы... Да, на тот самый предмет... Особенно один. финский... Могут сопровождать шведы: Нильхеден, Иоханссон, Даль... нет, номеров, к сожалению, записал...

- Не клади трубку, - ответил Плещеев. Антон замолчал и стал ждать, чувствуя, как ю лотится сердце: "Опоздал... опоздал..." Какого хрена он не позвонил куда надо прямо из денника, где Любаша осматривала гнедого?!. Чего побоялся, чего ждал?.. Господи...

Он снова покосился на Сергея и с некоторым облегчением увидел, что по крайней мере хоть тот вроде стал оживать. Руку от бока парень по-прежнему не отрывал, но чуть-чуть выпрямился. Даже сумел потихонечку развернуться и помахать Ане рукой сквозь заднее стекло...

"Тойота" немедленно ответила ему дальним светом. Сергей улыбнулся, и Антону показалось, что его глаза начали проясняться.

- Ничего, ребята, - выговорил жокей, - похуже бывало...

- Антон? - раздался возле уха Панамы голос Плещеева. - Знаешь, вынужден тебя огорчить. В Торфяном сказали, что финны уже часа два как на своей территории. С ними выехала и вся компания, которую ты перечислил. Плюс кобыла Слипонз Фари и гнедой жеребец Сирокко...

Панама ощутил, как прокатывается по всему телу, от затылка до пяток, очень хорошо знакомая, холодная и жуткая дрожь. Точно такая, как в день, когда он держал в руках газету со статьей, называвшейся "Разбойник в прокурорских погонах", и было ясно как Божий день, что его уже ничто не спасет. И вот теперь... Снова...

Хотя нет. Не снова. Тот день длился для него посейчас.

Он вдруг начал соображать очень быстро. За сколько времени можно пересечь Финляндию на автомобиле? Если очень спешить?..

- Сергей Петрович, - спокойно ответил он в трубку, - ты вот что скажи погранцам: если эта публика вдруг объявится, пусть делают что угодно, но в Швецию с конем попасть они не должны...

- Тебя что там, много ушей слушает? - немедленно сообразил Плещеев.

- Да.

- Если я тебя правильно понял, надо попытаться придержать коня хотя бы в Финляндии? Потому что с финнами соглашение есть?

- Да.

- А ты представляешь себе, какие для этого...

- Да! Под мою ответственность!..

Это Антон Григорьевич почти прокричал.

- Хорошо, - сдался Плещеев. - Звоню в Большой дом...

Панама нажал отбой и подмигнул Сергею:

- Процесс пошел. Граница на крепком замке... Правдиво пересказать парню услышанное от Плещеева было почему-то решительно невозможно. Антон сам не понимал почему. Просто невозможно - и все.

Сергей снова улыбнулся и успокоенно откинулся на спинку сиденья...

Фаульгаберу в самом деле не нужна была карта: машина навылет промчалась через поселок, застроенный безликими пятиэтажками, свернула налево и метров через двести юркнула в проезд, под высоченные сосны, чтобы наконец-то остановиться против входа в больницу. Следом тормознула "Тойота".

Сергей сам открыл дверцу и выбрался вон. Подбежавшая Аня хотела взять его под руку, но он возмутился:

- Нашли умирающего... дойду!

В небольшом холле больницы пахло сосисками. Девушка-продавщица, торговавшая в аптечном киоске, расстелила на прилавке газетку и с аппетитом подкреплялась. Дверь приемного покоя оказалась наглухо заперта.

- Подождите, - сказал сидевший в кресле охранник. - Сейчас сестра подойдет.

Сергей тяжело опустился на стул возле окна. Вид у него был страшно усталый. Сколько он ни храбрился, но всему есть предел. Аня села рядом, обняла за плечи...

- А позвать бы кого? - поинтересовался Панама.

Охранник и продавщица посмотрели на него и ничего не ответили. Подразумевалось, наверное, что вызов врачей в их обязанности не входил. Антон ощутил, что начинает звереть, но в это время подошел задержавшийся на улице Фаульгабер. Живо оценил ситуацию - и громыхнул в пустоту коридора ужасающим басом:

- Есть кто живой?..

Охранник вскочил было и даже открыл рот, но под взглядом Семена благоразумно закрыл "варежку" и вновь сел. Между тем иерихонская труба оказала должное действие: послышались шаркающие шаги, и из комнатки в дальнем конце коридорчика показалась толстая пожилая тетка в белом халате и такой же косынке. Она шла не спеша, переваливающейся походкой откормленной гусыни, и Панама нетерпеливо шагнул ей навстречу. Тетка, которую и так оторвали то ли от вкусной трапезы, то ли от сериала по "ящику", немедленно расшумелась:

- Куда прешь? Тут больница, а не танцульки! Стерильно везде, а ты в уличной обуви шландаешь! Че надо?

Антон решил не поддаваться на провокацию.

- Мы больного привезли, - кивнул он на безразлично горбившегося Сережу.

- Этого? - брезгливо сощурилась тетка. - Хороша компания! Пьяный небось? Ну и чего с ним? Не закусил?

- Его в драке... - начал было Антон, но толстуха перебила:

- А сами откуда?

- Из города...

- Тогда это не к нам, - решительно заявила она, явно довольная, что легко выпроводит незваных гостей. - Мы городских не принимаем.

- Послушайте, вы...

- И слушать не буду! Не наш это больной! Го-родскии-и-ие... Нажрутся, понимаешь... Как воскресенье, так драка за дракой! Отдохнули на природе?

Она повернулась уйти, но Антон сгреб ее и развернул к себе лицом. Охранник при виде открытого насилия даже не пикнул: взгляд Фаульгабера кого угодно мог сделать непротивленцем. Панаморев заговорил вроде тихо, но мышцы у рта свело судорогой, а тетка попятилась.

- Немедленно сюда врача. Вы поняли? Я сказал - не-мед-лен-но!

Она все-таки не уступила без боя:

- А ты кто такой, чтоб здесь...

- Не-мед-лен-но! - повторил Панаморев и ощерился так, что толстуха схватилась за телефон:

- Але, але, Михал Палыч... - затараторила она в трубку. - Тут побитого привезли... Да. В драке... Нет, городские... Ну так я им и говорю... А они... Короче, вас требуют. Что? Да они тут такой скандал устроили. Шумят, орут...

Антон нащупал в кармане удостоверение и требовательно протянул руку:

- Дайте мне трубку!

Тетка проворно заслонилась от него локтем и еще плотнее прижала трубку к уху.

- Хорошо. Хорошо, Михал Палыч... Да нет, сидит вроде... У них тут компания целая. С девицами...

- Трубку мне! - Панама был готов опять применить силу, но толстуха проворно швырнула трубку на рычажки.

- Щас будет вам доктор!.. - Она смотрела на Антона так, словно одержала над ним большую победу. - Ждите сидите!

Антон чуть не послал ее по всем этажам, которые знал. Он сдержался и подошел к ребятам.

- Сережа, ты как?

Жокей медленно поднял голову, разлепил губы:

- Ничего... терпимо. Антон, ты... всем позвонил? Ну... чтобы Заказа...

Антон подумал про Полякова и его "крышу", об участии которой он Плещееву действительно ничего не сказал: было не до того. И вновь повернулся к усевшейся за стол медсестре:

- Можно от вас позвонить?

- Звонить идите на почту, а у нас телефон служебный, - буркнула та. И вытащила журнал "Приусадебное хозяйство", собираясь читать.

Панама так шарахнул перед ней на стол свое удостоверение, что хлипкий стол подскочил.

Тетка посмотрела на него, словно только сейчас впервые увидела. Но священного трепета, который точно напал бы на нее лет двадцать назад, не испытала.

- Вот, - поджав губы, она двинула к нему аппарат. - Только недолго. У нас тут не пункт переговорный. Нам и по скорой позвонить могут...

- Мне нужно позвонить в город, - сказал Антон ровным голосом. - Как это сделать?

- На почту иди! - снова расшумелась толстуха. - Неча с нашего номера! Потом счет за межгород придет...

- Выставите его прокуратуре. Телефон главврача у вас есть?

- Щас тебе! Человек дома уже, отдыхает...

- Значит, давайте домашний! Из коридора послышались шаги. В приемном покое появился высокий небритый мужчина в изрядно помятом белом халате.

- Матвевна, что тут у вас?..