Чтение 27–й страницы книги ~Слепой Орфей~

- Вы можете уйти, Андрей...

Ласковин нахмурился, еще раз оглядел присутствующих, всех по очереди... и вдруг усмехнулся.

- Не могу, - возразил он. - Это уже моя разборка. А вы все равно будете путаться у меня под ногами.

- Еще неизвестно, кто у кого будет путаться... - промурлыкала Елена.

Ее забавляло, что невысокий Андрей Александрович пытается смотреть сверху вниз на ее друзей, хотя даже Стежень (о других и говорить нечего) на полголовы выше Ласковина.

- Аленка! - укоризненно произнес Игоев. Стежень видел, как господин Ласковин, он же Спортсмен, прокачивает ситуацию. Наблюдать за ним - одно удовольствие. Каждая эмоция тут же отражалась на физиономии. Что же до всего остального...

- Я согласен, - после минутного раздумья произнес Андрей Александрович.

- А он - лапочка! - сказала Елена Стежню.

- Не надо меня провоцировать, - сухо уронил Ласковин. - Может выйти больно.

Но Стежень уже видел: ученик Зимородинского не сделает Ленке ничего дурного. Хотя - может. Что-то такое у парня было наверчено в прошлом. Или - джентльмен?

Поддавшись совершенно мальчишескому позыву, Глеб взмахнул рукой и "метнул" невидимый камень в солнечное сплетение Ласковина.

Ф-ф-ф... Камень "рассыпался", не долетев до цели.

Андрей Александрович удивленно поглядел на Стежня. Глеб усмехнулся. Ласковин ответил коротким кивком.

- Кирилл, - обратился он к хозяину. - У меня в машине ждет человек. Я хотел бы, чтобы вы его выслушали.

- Добро, - кивнул Игоев. - Сейчас его пригласят.

Владимир Константинович Фрупов сразу почуял недоброе. Все вроде бы было на месте. И кадет-дежурный, козырнув, поприветствовал по форме, и народ по кабинетам, слышно, работал. И все-таки...

Если бы он, Фрупов, не умел чуять нехорошее, давно гнил бы в могиле. Если удосужились бы похоронить. Он, Фрупов, битый волчара. Он помнил, что, если травка зеленеет и солнышко блестит, еще не факт, что в зеленой травке на знакомой тропинке за знакомым бугорком не выцеливает его, Фрупова, тихий, как украинская ночь, снайперок.

Тут, конечно, не было травки и тропки. И коридором этим Владимир Константинович хаживал не первый год... Ах ты!..

В конце коридора, аккурат перед фруповским кабинетом, стоял Кимыч. А с Кимычем - незнакомый мужик спортивного телосложения. И, как видно опытному глазу, главный в этой парочке был как раз не Кимыч.

Всех деятелей партии "Национальное движение" Владимир Константинович знал в лицо. И толстосумов, и болтунов, и прочих. И знал: как бы кто из этих прочих ни пушил хвост, а место свое знал. И полновластным хозяином в "исполнительном отделе" никто из них себя не чувствовал. Тем более с Кимычем, в котором гонору - на троих хватит.

- Володя! - слишком оживленно гаркнул Кимыч. - Давай, знакомься, генерал Ликанов!

"Хрен ты верблюжий, а не генерал!" - подумал Фрупов. Руки он не протянул. И самозванный генерал - тоже.

- Вот! - все так же оживленно продолжал Кимыч. - Прислали, понимаешь, из белокаменной...

Тут Владимир Константинович и вовсе встревожился. Потому что раньше из столицы приходили только деньги. И так было удобнее для всех. И так должно было быть...

Фрупов не поверил ни единому слову. Поначалу подумал: кто-то толкнул на него дезу, и теперь братья по оружию... Почти сразу сообразил: этого не может быть! Это в нем типичный профессионал говорит, а ситуация совсем не выглядит типичной...

Владимир перевел взгляд с непривычно возбужденного лица Кимыча на спокойное лицо "московского гостя", встретился с ним глазами и...

Когда-то Фрупова контузило. Чиркануло пулей по черепу. Ничего особого, кость на месте, только кусочек скальпа улетел, но ощущение было острое. Сейчас ощущение тоже было острым. Как ломом по голове. В ушах звон, в глазах багрянец, колени - желе. Упал бы, да генерал-самозванец помог, поддержал.

А потом Фрупова словно завернуло в белую вату. И не больно, и не страшно... никак. Притом что Владимир точно знал: никто и пальцем его не тронул.

Вата ватой, а мозги работали хорошо. И в мозгах сразу всплыло: "психотропное оружие..." Почему? Вроде читал в американском журнале пару дней назад. Выходит - не херня? Преуспели условные противники...

Вата истончилась немного.

- Вот и славно... Вот и славно... - донесся жизнерадостный голосок Кимыча.

Пелена спала. Мутными еще глазами Фрупов уставился на "генерала"... и обнаружил, что тот в ярости! Рожа перекосилась, глаза налились кровью...

- Не смей! - злобно прохрипел самозванный генерал.

... И вдруг Фрупов увидел: из Генераловой шевелюры торчат рожки. Аккуратные такие, черные, остренькие, блестящие, словно покрытые лаком. А глаза у генерала - и не глаза вовсе, а сплошной жгучий огонь.

Тут Владимира объял такой невыразимый ужас, что он взвыл в голос. И рванулся изо всех своих немалых сил, выкрутился из цепких пальцев и...

Пришел в себя аж на Обводном канале. Потный, задыхающийся, с безумным взглядом, Владимир Константинович Фрупов чесал во весь дух по набережной, а прохожие так и шарахались в стороны.

Пришел в себя и остановился. Огляделся. Погони не замечалось. Недавнее прошлое помнилось смутно.

Фрупов прикинул, какой кусок отмахал на автопилоте, и даже удивился. Вынув платок, Владимир Константинович вытер мокрое лицо и, свернув направо, по Подъездному переулку двинулся к вокзалу.

Витебский вокзал - место не столь бойкое, как, например, Московский или Финбан. Но чтобы подумать и оглядеться - вполне подходящее. А подумать требовалось. Происшедшее не укладывалось ни в какие логические рамки. Фрупов знал: никаких психотропных штучек на нем не испробовали. На этот счет у Владимира Константиновича имелся достаточный опыт. А в штучки психиатрические как-то не очень верилось. Он ведь не какой-нибудь нервнобольной придурок, а спец. Профессионал. С другой стороны, профессионал обязан допустить и появление гипнотизера невероятной мощи... Рожки эти мерзкие так и торчат перед глазами. Остренькие, блестящие... Скрытые символы подсознания, надо полагать... Ах ты...

Фрупов выругался, шепотом, но смачно. Дело не в рожках. Дело в той боевой машине, какую они сварганили за эти три года. Владимир отлично представлял возможности "исполнительного" отдела партии. Он знал каждого: от матерых Мишкиных "волкодавов" до свеженьких небитых кадетов. Плюс связи во властных структурах. Плюс контакты и сочувствующие в "законных" ведомствах. А вот ему, Фрупову, опереться практически не на кого. Все его реальные связи наверняка засвечены. Оно, конечно, проще жить нелегалом у себя дома, чем в чужинской стране, но в чужих краях у него была конкретная поддержка. И конкретная задача... Рожки эти омерзительные... Рожки...

Фрупов оживился. А ведь это мысль! И совсем недурная мысль!

Владимир Константинович спустился вниз, вышел из здания вокзала, привычно проверился... Чисто. Напротив трамвайной остановки торчали грибочки телефонных автоматов. Фрупов выбрал крайний. Набрав номер (никаких записных книжек, все - в голове), загадал: если дома, значит, интуиция не подвела.

- Да, - произнес мужской голос.

- Доброе утро, Инквизитор, - сказал Владимир Константинович. - Есть дело. Поговорим?

Ответ последовал не сразу, собеседник думал. Но думал недолго.

- Когда и где?

- Я у Витебского вокзала. Буду прогуливаться по нечетной стороне Казачьего переулка.

- Годится, - последовал ответ. - Я...

- Не беспокойся. - Собеседник хмыкнул. - Я тебя узнаю. Жди. Буду минут через двадцать.

Пока Фрупов рассказывал, Стежень не столько слушал, сколько изучал его и Ласковина. Изучал, анализировал и пришел к выводу, что командир Фрупов и вольный боец Ласковин очень похожи. Особенно же глазами. И у того и у другого характерный взгляд человека, полагающего себя правым всегда и при любых обстоятельствах. Договариваться с такими трудно. Зато драться спина к спине - одно удовольствие.

Одна из Кириных девочек принесла кофе, другая - бутерброды. Оставили и удалились. Вышколены.

- По крайней мере стало ясно, откуда у нашего подопечного боевики, - сказал Игоев.

Стежень видел: Фрупову очень хочется позадавать вопросы, но сдерживается. Тоже вышколен.

"Если "исполнители" партии "Национальное возрождение" похожи на него, хлебнем мы с ними лиха", - подумал Глеб. Любопытно, как ему удалось вывернуться из черных лапок Морри? Повезло? Или чуть больше, чем повезло?

- Как вы устроились, Володя? - спросил Игоев. - С жильем помочь не надо?

- Нет, спасибо. С этим проблем нет. Проблема со временем.

- То есть?

- Пока, - сказал Фрупов, - я знаю о моих бывших коллегах практически все. С отставанием на сутки. Наше серьезное преимущество. Тем не менее мне необходима поддержка. В одиночку мне этого генерала не устранить.

- Бессмысленно, - заметил Стежень.

- Что - бессмысленно?

- Убивать генерала. Он просто сменит носителя.

- Тогда что нам делать?

- А вот это, - сказал Игоев, - мы сейчас и обсудим.

- Свои люди там у меня, конечно, есть, - сказал Фрупов. - Но чтобы связаться с ними, нужно время. И осторожность.

- Естественно, - согласился Ласковин, газанул и, подрезав серую "вольву", вывернул на Невский.

- И еще мне надо подумать. В тихом спокойном месте. В нашем деле подумать никогда не вредно.

- Естественно, - снова согласился Ласковин и притормозил перед светофором. Подрезанная "вольва" тут же пристроилась рядом. Ее водитель опустил стекло, вознамерившись что-то сказать, но, поглядев на Владимира, от реплики воздержался.

- Прощупаю контакты, - продолжал Фрупов. - Соберу информацию, сориентируюсь. Мишка, конечно, профессионал, настоящий мастер. Но - практик. И тактик. Это значит - Мишку можно просчитать. Например, в недавней загородной акции чувствуется его почерк. Очень характерный почерк.

- Еще есть Морри, - напомнил Ласковин. - Кстати, с учетом этого, можно ли доверять твоим информаторам?

- Надеюсь, что эта тварь не подгребла под себя всех, - произнес Фрупов. - Если подгребла, значит, мы всяко на бобах. Будем сидеть тихо, Морри все равно до нас доберется. Только чуть позже. У следующего перекрестка - налево.

- Лучше - раньше. - Ласковин усмехнулся. "Ауди" свернул на Мытнинскую.

- Теперь куда? - спросил Андрей.

- Уже приехали, - ответил Фрупов. - Вот в эту арку.

Однако поперек арки, перегораживая ее, стоял "паджеро".

Ласковин подал назад, съехал с тротуара, остановился у обочины.

- Однако! - процедил он. - Твои?

- Сомневаюсь, - отозвался Владимир. - Погоди, сейчас разберемся.

- Сиди! - отрезал Ласковин. - Не светись!

Он выбрался из машины, подошел к джипу и постучал по тонированному стеклу.

Дверца открылась, высунулась бритая голова, что-то сказала. Фрупов не услышал, что именно. И не услышал, что ответил Ласковин. Но ответ голове явно не понравился, и ее обладатель вылез целиком, во всей мясисто-золоченой красе. Навис над невысоким Андреем, растопырил пальцы. С другой стороны джипа вылупился еще один экземпляр. И третий. Без золотых прибамбасов, но ощутимо более опасный. Фрупов открыл дверцу... Но его помощь не понадобилась.

Ласковин, пальцовкой не устрашившись, поймал "козу", повернул аккуратно и поставил золоченого на четыре точки. Второго успокоил не столь элегантно - пробил ногой назад, и приятель впечатался в стену. Третий полез за пазуху... и наглядно продемонстрировал недостатки подмышечной кобуры. Ласковин даже не потрудился уйти с линии. Перепрыгнул через стоящего на карачках, атаковал цки в голову - противник успел поднырнуть, но нарвался на удар коленом и осел. Рука так и осталась за пазухой.

Ласковин мимоходом отвесил стоящему на четырех костях, или, точнее сказать, окороках, пинка в живот, отчего тот опрокинулся на бок. Андрей за шиворот отволок неудавшегося стрелка, уложил на бочок, чтоб кровью не захлебнулся. Затем сел в "паджеро" и отогнал его из арки во двор. Не забыв основательно приложить джип правым бортом об угол. Вернувшись в "ауди", Ласковин вытер руки и взялся за баранку. Зарулив в подворотню, "ауди" едва не переехал ноги второго золотомясого, уже частично очухавшегося. Тот ноги поджал и провыл вслед что-то злобное.

- Еще одна арка, налево, - сказал Фрупов. - А у тебя энергичный подход.

- Время экономит, - отозвался Ласковин. - Не затевать же базар на полчаса. Все нормально, уже темнеет, тебя они не видели.

- Но могли запомнить номер машины. Если найдут...

- Если найдут - здорово огорчатся, - беспечно перебил Андрей. - Шелупонь. С ними даже разбираться не будут. Опустят на бабки - и гуд-бай, Америка!

- Ну тогда ладно. Здесь тормозни.

Ласковин остановился.

- Подъезд - этот, - сказал Владимир. - Квартира - третий этаж направо. Телефон я тебе дал. В гости не зову, извини. Спасибо, что подвез. Будут новости - я тебе звякну.

- Только не домой, - предупредил Ласковин. - На сотовый.

- Как скажешь.

Стук в дверь прервал размышления Глеба.

- Да?

На пороге стоял "коричневый свитер".

- Гость, - лаконично сообщил он. Стежень поднялся.

- Что ж, - сказал он, - пойдем поглядим. "Гостя" демонстрировали целых два экрана.

Качество изображения - превосходное. И не скажешь, что ночь на дворе.

"Гость", впрочем, пока еще был не во дворе, а на улице, за забором. Но разглядывал, несомненно, двор и дом. Лицо у "гостя" было располагающее: простое по-деревенски, с широкими скулами и крепкими челюстями. На вид - лет двадцать шесть, двадцать восемь.

- На машине приехал, - сказал "Иванов". - Оставил поблизости.

- Это точно, - согласился "коричневый свитер". - Если бы на автобусе - был бы в грязи по уши. Там болото.

- Последний автобус в десять вечера, - заметил Стежень.

- Ну часика три-четыре можно и подождать...

- Гена! - одернул его старший.

- Молчу!

- Знаешь его? - спросил "Иванов" Стежня.

- Нет.

Нет, это не Морри. Но что-то в парне все же присутствует. Привязка?

- Взять? - деловито предложил "Иванов".

- Я сам, - отказался Глеб. - Если через забор полезет.

- Полезет! - уверенно заявил "коричневый свитер". - Такой деловой.

Усиленное аппаратурой дыхание "гостя" пульсировало в динамиках. "Гость" умеренно нервничал.

- Я пойду на крышу, - произнес Стежень. - Ваш человек - там?

- Там, - ответил "Иванов". - Он - на связи. Если что - мы включимся.

- Добро.

Глеб покинул подвал, поднялся и через чердачный люк выполз на черепицу. Третий охранник не удивился, - вероятно, снизу его предупредили.

Стежень подполз к краю. "Гость" за забором виделся смутно, куда хуже, чем на экранах.

Прошло еще минут двадцать. Лежать головой вниз на черепице было неудобно. Огрызок луны спрятался за тучами, и стало совсем темно. "Сейчас полезет", - подумал Стежень. И не ошибся. Парня он больше не видел, но зато услышал скрип, а затем негромкий удар, когда, преодолев забор, "гость" соскочил наземь.

"Теперь - в малинник", - предположил Глеб, и точно, внизу зашуршали кусты. К Стежню подполз охранник.

- Объект вооружен, - в самое ухо прошептал он Стежню. - Ствол за поясом и второй - на ноге. Командир справляется: помочь?

- Нет.

Стежень прикинул расстояние до малинника, сосредоточился, локализировал "гостя". От края крыши - метра три. По вертикали - больше. Если прыгнуть на спину - можно и спину сломать. Эх, малину жалко...

Стежень привстал на корточки ("гость" его не углядит, не успеет), оттолкнулся...

Руки Глеба упали на плечи "гостя" чуть раньше, чем ноги коснулись земли. Парня опрокинуло ничком, мордой в кусты. Стежень тоже на ногах не удержался, рухнул прямо на "гостя", придавил. Тот издал невнятный звук, дрыгнулся, Стежень съездил его по затылку, и "гость" обмяк.

Стежень встал, стряхнул с колен налипшие листья, отцепил от штанины малинный побег, проверился, не повредил ли чего, прыгая. Ныло колено, но не особенно. Крякнув, подхватил обмякшего "гостя" под мышки, поволок к дому. В дверях уже ждал "коричневый свитер". Подхватил подшибленного за ноги, показал Стежню лицом одобрение.

Уложили в коридорчике. Появившийся снизу "Иванов" сноровисто обыскал "посетителя". Кроме двух пистолетов - причем одного, к удивлению Стежня, двуствольного - имущества не обнаружилось.

"Иванов" обыскал еще раз, тщательнее, даже стащил с парня ботинки.

- Нету ключей, - озадаченно проговорил "коричневый свитер".

Стежень вспомнил разговор про машину. Его начальник покачал головой, отстегнул переговорное устройство, сказал в микрофон:

- Тоша, спустись к терминалу, - повернулся к Стежню: - Куда его?

- Давайте в гостиную, - вздохнув, сказал Глеб.

Доставили.

- Подождем, - решил "Иванов" и сел в кресло. Стежень - в другое. "Коричневый свитер" предпочел остаться на ногах.

"Гость" очнулся минут через пять. Сам. Сразу сел, потрогал затылок, оглядел троих мужчин, спросил хмуро:

- Кто меня ударил?

- Понравилось? - осведомился "коричневый свитер".

Прыжок был великолепен. Из сидячего положения, прямо с ковра, "гость" выстрелил мощнейшим йоко-тоби-гери. "Коричневый свитер" (тоже реакция что надо) отшатнулся в сторону. Глеб вскочил... Не потребовалось. "Иванов", не вставая, взмахнул рукой. Из его рукава вылетел тросик со свинчаткой на конце. Тросик зацепил маховую ногу прыгуна, "Иванов" рванул, но не резко, а с потягом, будто ведя очень крупную рыбу; кресло жалобно скрипнуло, шустрый "гость" перевернулся в воздухе и, совершенно дезориентированный, грохнулся на пол. "Коричневый свитер" еще в воздухе, влет, как по мячу, лягнул прыгуна по голове, а когда тот покатился по полу, добавил еще раз, в живот.

- А вот это лишнее, - заметил Стежень.

- Может быть, - слегка задыхаясь, согласился "коричневый свитер". - Но уж больно ловкий мальчуган!

Вдвоем с "Ивановым", действуя слаженно и быстро, они подняли оглушенного гостя, усадили на стул, привязали накрепко.

В гостиную заглянул разбуженный шумом Грошний.

- Все в порядке, Димон, - сказал ему Стежень. - Иди досыпай.

Грошний ушел.

- Ты иди тоже, вниз, - приказал начальник "коричневому свитеру". - Теперь я сам управлюсь. - Затем он повернулся к Глебу: - Что бы вам хотелось узнать?

- Все, - ответил тот. - Помочь ему очнуться?

- Не нужно. - Тяжелый ботинок "Иванова" сочно хрястнул по голени "гостя".

Эффект получился превосходный. Парень застонал, разлепил глаза, скосил их, пытаясь разглядеть собственную ногу. Не смог, поскольку нога была привязана к ножке стула. Тогда, выдвинув челюсть, "гость" свирепо уставился на неприятелей.

- Это я тебя ударил, - доброжелательным голосом сообщил "Иванов". - Не беспокойся, кость пока цела.

Парень злобно выматерился. "Иванов" выслушал его внимательно и терпеливо, затем совершенно спокойно сказал, кивнув на Стежня: