Чтение 27–й страницы книги ~Охота на героя~

- Ты боишься колдовства? - продолжал его угрюмый собеседник.

Дрей покачал головой:

- Не то чтобы сильно боюсь, но предпочитаю лишний раз не связываться.

- Завтра я буду колдовать, - сообщил гном. - Если бы мантикоры не
появились, мы могли бы обойтись и без этого, но, кажется, все-таки придется
использовать магию.

- От всех хищников колдовством не отделаешься, - осторожно заметил
бессмертный.

- А я и не собираюсь этого делать. Мы просто переместимся почти туда,
куда и намереваемся попасть. Тебе, разумеется, тоже будет намного ближе к
Эхрр-Ноом-Дил-Вубэку.

Дрей кивнул:

- Отлично. Меня интересует только одно - цена. Дело ведь в ней, не так
ли?

- О цене поговорим, когда окажемся на месте, - ответил гном.

Младший все это время молчал, но от Дрея не укрылось, как тот смотрит
на него. Словно узнал, хотя откуда этому гному знать его, бессмертного?

Дрей задумался. С одной стороны было понятно: гномы намереваются его
использовать. Скорее всего, никаких разговоров о цене, когда они окажутся на
месте, не будет - с него просто взыщут (попытаются взыскать) эту самую цену.
Но с другой-то - такое перемещение облегчит ему путь до
Эхрр-Ноом-Дил-Вубэка. Дрей не сомневался, что именно в этом гномы не
обманывают.

А-а, будь что будет! В конце концов, бессмертный он или не
бессмертный?!

3

Весь следующий день трое путников продирались через лесную чащу,
остановившись только ближе к полудню, чтобы перекусить. Мудрец объяснял,
мол, спешат они не просто так: чем больше пройдут, тем легче ему будет потом
переносить странников на нужное место. Дрей кивал, оставаясь при собственном
мнении касательно всего происходящего. Бессмертный считал, что его просто
намереваются вымотать, чтобы к вечеру он уже не мог оказать сколько-нибудь
значительного сопротивления.

Когда стемнело, Мудрец остановил своих спутников и велел им готовиться.
Дрей не знал, что имел в виду колдун, поэтому прилег у костра и смежил веки.
Он, конечно, не собирался спать, просто понадеялся, что гномы разговорятся и
выболтают что-нибудь важное.

Сначала слышалось только ровное дыхание младшего да шорох,
сопровождавший движения старшего. Колдун добывал из своего дорожного мешка
какие-то принадлежности, необходимые для действа, которое должно было
свершиться в полночь.

- Получится? - спросил младший спустя некоторое время после того, как -
по мнению гномов - Дрей заснул.

- Должно получиться, - проворчал Мудрец, ни на миг не прекращая своих
действий. - По-другому просто не может быть, иначе плохо нам с тобой
придется.

Младший раздраженно фыркнул.

- Нам и так...- Потом оборвал себя на полуслове: - Ну, готово?

- Нет еще, - буркнул Мудрец. - Я скажу когда...

В чаще, где-то совсем рядом, хрипло захохотала мантикора. Дрей
привстал, сонно оглядываясь и делая вид, будто разбудил его именно смех
твари. Бросив взгляд на небо, бессмертный понял, что скоро наступит полночь.

- Вот и все, - произнес над самым его ухом Мудрец. - Прошу всех в круг.

Посреди поляны и впрямь обнаружился круг, образованный натянутой
веревкой какого-то диковинного вида: черная, блестящая, она вспучилась
комочками узелков, завязанных на одинаковом расстоянии друг от друга. Концы
веревки были разведены, в круге лежали вещи Мудреца и младшего гнома.

Дрей поднялся, делая вид, что очень устал и плохо ориентируется в
происходящем. Он неловко шагнул в сторону веревочного круга, пошатнувшись,
чуть было не упал, но младший гном успел поддержать "альва". Мудрец
брезгливо скривил губы и поспешил к подготовленному для колдовства месту,
бормоча под нос что-то о необходимости подчиняться условиям.

С помощью младшего гнома бессмертный добрел до веревочного круга и стал
в центр, словно невзначай опустив ладонь на рукоять меча. Мудрец замкнул
кольцо и связал оба конца веревки каким-то замысловатым узлом. Затем повелел
всем покрепче держать свои дорожные вещи и принялся что-то бормотать. Дрей
расслышал несколько слов, похожих на тайный гномий язык, но это вряд ли
могло его удивить. Чего-то подобного он и ожидал.

В зарослях захохотали, причем уже почти рядом с путниками.

Ритм произносимых Мудрецом слов ускорился, гном внезапно взмахнул
руками, с кончиков его пальцев сорвалась искра. Она золотистым росчерком на
миг замерла в черном бархате ночи, а потом упала на один из узелков круга.
Узелок вспыхнул, и от него одновременно в обе стороны помчалась огненная
дорожка. Замкнувшись, языки пламени фыркнули рассерженными зверьками и
взметнулись к небесам. Стена огня поднималась все выше - сначала плясала у
бедер, потом оказалась на уровень глаз, а после уж, чтобы видеть свирепые
дергающиеся языки пламени, приходилось задирать голову.

Неожиданно все это закончилось. Огненная завеса рухнула вниз, а за ней
было уже совсем другое: каменные стены, расходящиеся вверх гигантской
воронкой, застывший в воздухе стон-крик-клекот и множество тел,
взметнувшихся в ночное небо. Гномы как-то сразу оказались за спиной
Бессмертного, и что с ними происходило дальше, Дрей не знал - тела, зависшие
над ним, рухнули вниз, впиваясь когтями и клювами, его приподняло над
землей, а потом снова бросило на нее, и удар оказался смертельным. То есть -
для любого другого, но Дрей-то был бессмертным, и поэтому тело приняло
только боль, разрывающую его на клочки, выдавливающую из груди стон,
одуряющую. Его обняло привычным туманом, за которым, огороженная от всех
любопытных глаз, проходила регенерация, скручивая кожу и кости и выворачивая
наизнанку, словно в расплату за это проклятье - быть бессмертным.

Когда же все прошло и Дрей попытался подняться, когти и клювы опять
упали небес, заставляя его пережить это снова. И еще, и еще, и еще, и еще...
Как только он пытался пошевелиться, в очередной раз пережив туманную боль,
когти и клювы низвергали его обратно, туда же. В один из моментов, когда
регенерация отпустила тело, чтобы вскорости вернуться, он наконец понял, что
происходит. Полнолуние. Воронкообразный кратер. Андорские горы. Он находился
в самом центре того места, где раз в месяц собирались грифоны, пожелавшие
обзавестись потомством. На одну ночь они теряли разум, ведомые лишь могучим
древним инстинктом, и в этот момент они атаковали яростно и неумолимо любое
живое существо, которое не было грифоном. Они могли разорвать в клочья
любого, кто рисковал пошевелиться, но - удивительное качество! - в этот
момент внимание всех грифонов было приковано именно к этому единственному
существу. А два других, например, тем временем могли спрятаться в
какой-нибудь пещерке и затаиться, дожидаясь утра.

Дрей понял это и замер, надеясь, что грифоны потеряют к нему интерес и
займутся тем, ради чего сюда прилетели. Но видимо, неповрежденное тело
противника не давало им покоя, и крылатые создания снова и снова атаковали
его. Бессмертный не мог убежать; что ж, тогда он попытается остановить
процесс регенерации, не дать рассеяться ее серому туману. Сначала ничего не
получалось - и грифоны продолжали клекотать и впиваться в него когтями,
роняя на тело куски помета и перья.

В воздухе, словно какое-то невидимое густое желе, повис приторный
птичий запах и, кажется, Дрея вырвало. Он и не подозревал, что человек в
состоянии выдержать подобную боль и вонь.

Кончилось тем, что бессмертный просто потерял сознание, провалившись в
мягкую черную кашу небытия. Наверное, в этом и был секрет - реакция на боль,
вызывавшая страх и желание от нее избавиться, отключилась вместе с
сознанием.

Когда Дрей пришел в себя, глаза видели лишь одно - туман. Он подумал,
что сейчас регенерация закончится

/вместе с болью, вместе с этой одуряющей вечной болью!/,

и тогда все повторится в миллионо-тысячный раз. Но туман никак не хотел
уходить, и бессмертный понял, что произошло невозможное - он остановил этот
проклятый процесс. И верно: грифоны уже не летают над ним, не терзают
когтями и клювами, они наконец-то занялись друг другом.

В следующий момент накатила волна удушливого страха: а что, если теперь
он никогда не сможет завершить регенерацию? Вечно жить с истерзанным телом?!
Боже!

Страх оказался беспочвенным. Уже светало, и грифоны, потерявшие столько
времени на своего не в меру живучего противника, недовольно разлетались,
смущенно поглядывая на окровавленный труп - результат их ночного
сумасшествия. Как только последний перестал кричать над головой Дрея, тот,
по-прежнему не видевший ничего, кроме тумана, велел телу завершить начатое.
Велел, в глубине души приготовившись к самому худшему. Нет, пронесло - раны
начали затягиваться, туман поредел, а потом и вовсе исчез, оставив после
себя небольшое головокружение и боль во всем теле. Бессмертный напряг мышцы,
приказывая себе встать и немедленно отойти прочь от этого провонявшегося
птичьим пометом, перьями и кровью места. Потом решил, что не стоит пока
требовать от себя так много, и отполз, обдирая грязную кожу пальцев о грани
камней. Вонь никуда не делась, и Бессмертный понял: зловоние исходит от него
самого, так что лучше оставить всякие попытки избавиться от этого - и
отдохнуть как следует.

Уже проваливаясь в очередной колодец забытья, Дрей услышал чьи-то
крадущиеся шаги - гномы, несомненно, отметили необычайную живучесть их
спутника-жертвы и решили убраться отсюда подобру-поздорову. "Зря, - подумал
Дрей. - Я вас все равно найду, гады".

Конечно, на самом деле все вышло наоборот.