недорого.
намерении купить яхту. Затем попросил назвать какой-нибудь надежный
банк, французский или, скажем, швейцарский, куда он, Белявский,
намерен перевести все свои деньги, так как понимает, что в конце
концов большевики могут взять верх, и тогда порядочным людям не
останется ничего иного, кроме как бежать на Запад.
тирадой, из которой следовало, что в нынешнее бурное время надежных
банков нет и не может быть. Со всех концов света идут вести о том, что
один за другим лопаются банки, которые еще вчера считались абсолютно
надежными, этакими незыблемыми финансовыми твердынями. Лишь золото
является непреходящей ценностью, которой не страшны всякие инфляции,
девальвации или иные трюки. Нет, в этих условиях умный человек делает
единственно верный ход: все свои капиталы, движимое и недвижимое
имущество он обращает в благородный металл. С таким грузом можно ехать
куда угодно, хоть на край земли. Кстати, лично он так и поступит: свои
финансовые операции он уже завершил и не позже чем через месяц
переезжает в Австралию. Там у него богатые родственники и неплохие
связи в деловом мире.
мысленно возблагодарил провидение за то, что не поспешил с переводом
денег в швейцарский или французский банк. Да, они со Стефанией тоже
отправятся в Австралию. Путешествовать будут все вместе - так веселее,
да и меньше риска.
Ехать вместе? А не задержится ли Белявский со сборами? Нет? Ну, тогда
куда ни шло. Вот и супруги их за время путешествия ближе познакомятся,
станут приятельницами. Кстати, в этом случае переправа через границу
обойдется дешевле. Что же касается проводника, то такой человек уже
найден - абсолютно надежен и возьмет недорого. Прямиком доставит их в
Турцию. А оттуда открыта дорога в Австралию.
которую тот только что купил: очень хорошо, они поедут на яхте. А в
Турции ее можно будет продать.
действовать с удвоенной энергией. Он завершал последние операции,
покупал на все наличные деньги золото и драгоценности. Работая по
пятнадцать часов в сутки, ценой невиданного напряжения, смог все
закончить к намеченному сроку.
занималась иными делами - распродавала свои туалеты. Так посоветовал
муж, сказав, что смешно везти с собой одесские кофты и юбки, когда на
пути в Австралию - в Париже или Брюсселе - можно обзавестись вещами,
куда более элегантными и модными.
Стефания подошли к своей яхте, причаленной в укромном месте.
Оттович даже прищелкнул языком от удовольствия - яхта была отличной
покупкой.
доктору, сгибавшемуся под тяжестью двух саквояжей с драгоценным
грузом. Станислав Оттович тепло улыбнулся приятелю, но саквояжей не
отдал. Собрав все силы, он сделал последний шаг и гордо ступил на
палубу своего владения. Следом поднялась Стефания - она несла тяжелый
кожаный сак в черную и красную клетку.
затекшие руки. - Слава Богу, мы дома. Стефания, иди в каюту, сейчас
будем отчаливать. Хвала Всевышнему, самое трудное позади!
поспешил с выводами.
руку. Удар был нанесен по всем правилам. Белявский молча перелетел
через поручни и упал в море. Секундой позже раздался второй всплеск -
в воде забарахталась Стефания.
устремилось в море.
рокот мотора едва прослушивался. Вскоре он смолк. На море и берег
легла тишина.
причала на Большом фонтане, Борису Тулину рассказано не было. Супруги
Белявские все свалили на большевиков: ворвались в дом, обобрали...
ПЯТАЯ ГЛАВА
дела на городском привозе и выехал в степь, направляясь домой.
последний раз видела Саша. Цела была даже зеленая шляпа, правда
украшенная новым пером. Прежнее обветшало и было выброшено, когда
хозяин нашел замену - великолепное перо из хвоста павлина, так кстати
валявшееся на обочине большака.
реализовал десяток мешков ячменя и кукурузы. Все это время каурая
кобыла стояла без дела, успела хорошо отдохнуть и сейчас легко тянула
опустевшую колымагу.
два-три, земля просохнет, и за каждой телегой вновь протянется рыжее
облако длиной с версту. Но пока лошадь ступала по влажному грунту,
воздух был чист и насыщен сложными ароматами чебреца, полыни, молочая,
особенно острыми и сильными после дождя в предвечерней степи.
сонно подвигал губами. Он совсем было собрался завалиться на солому,
устилавшую дно биндюги, чтобы вздремнуть, как вдруг встрепенулся,
протер глаза. Из-за кургана показались всадники. Возчик определил:
красноармейцы конвоируют линейку, на которой сидит женщина.
обочину, в самые ковыли, и остановился.
воздуху, что каурая кобыла задвигала ушами и опасливо покосилась на
хозяина.
чмокнула Ящука в обе щеки.
стороны. Трясясь в колымаге, Микола Ящук обеими руками крепко держал
великолепный "цейс". Этот морской бинокль до последнего времени был
единственной ценностью, принадлежавшей лично Саше, и хранился дома,
пока его владелица колесила по стране. Сейчас бинокль перешел к новому
хозяину - Саше хотелось хоть как-нибудь отблагодарить Миколу.
бинокль к глазам, навел на ближайший курган. Эффект был таков, что
старый возница едва не свалился с телеги.
по пути. Возчик радовался подарку, как ребенок, потом утомился,
завернул бинокль в чистую тряпочку, сунул за пазуху.
рассказать встретившейся "учительше". Но о чем именно? Яшук силился
припомнить и не мог. Знал только, что это нечто важное.
въехал в свое село. Биндюга едва тащилась по безлюдной в ночной час
улице. По пути проступали из темноты силуэты домов. Вот возникла изба
с заколоченным крест-накрест окном. Ящук усмехнулся. В этом доме
минувшей весной бандиты заперли своих пленников. Заперли, да не
устерегли. Хозяйка оказалась расторопной бабой... Куда же она
девалась? Исчезла вскоре после тех событий. Забила окно, подперла
колом дверь да и ушла. Говорили, будто подалась в город, где у нее
проживали родственники или знакомые...
Аникана. Самое бандитское гнездо. У Аникана останавливался атаман,
квартами глушил самогон, до которого был великий охотник. Здесь
бесноватый батько беседовал с посланцами других бандитских вожаков,
принимал гостей...
дыбы. Гости! Наконец-то он вспомнил!
городе, возле привоза, Микола Ящук вдруг повстречал того самого
атаманова гостя, который минувшей весной приехал в село из города и
вместе с бандитами искал по степи "учителя" и "учительшу"... Этот тип,
когда его обнаружил Ящук, шел мимо привоза, держа в руке военную
сумку. Открыто шел, не таясь, будто не бандит он, а хозяин в городе,
чуть ли не комиссар. Ящук пошел было следом, но растерялся, промедлил: